Управляющая разумом

Хэкетт Анна

Грузовик замедлился, а когда остановился, Мара вытянула шею и увидела деревню.

Разбросанные среди деревьев и построенные на сваях, деревянные хижины были покрыты соломенными крышами. Дети, прежде игравшие на поляне между домами, замерли, широко распахнутыми глазами глядя на гостей. К грузовику направилось несколько взрослых индонезийцев, одетых в европейскую одежду вперемешку с деталями национальных костюмов.

Водитель выпрыгнул из кабины и подозвал к себе нескольких мужчин. Прежде чем Мара поняла, что происходит, они вытащили

Кэла из кузова.

— Куда вы его несете?

Водитель ответил, но она не могла даже предположить, что именно, однако он махнул ей идти следом за всеми. Выпрыгнув из кузова, Мара поспешила за Кэлом.

Его унесли в дом большего размера, нежели остальные, окруженный просторной террасой. На верхней ступени, скрестив ноги, сидела высохшая старуха и курила самокрутку.

Спокойно оглядев процессию, она скользнула взглядом по Маре, затем по безвольному телу Кэла, но особенно внимательно рассмотрела водителя.

Мара сглотнула, потирая ладонями брюки. Здание ничем не напоминало больницу, но лицо Кэла уже становилось пепельным.

— Вы доктор?

Женщина выдохнула целое облако дыма и высоким скрипучим голосом позвала кого-то. В дверном проеме появилась еще одна женщина, молодая и стройная, с кожей оттенка мокко. Густые черные волосы ниспадали по спине до поясницы. При виде раненого она тут же развернулась и жестом велела нести его внутрь.

Зайдя в дом, Мара смотрела, как двое мужчин устраивают Кэла на кровати из расстеленных на полу одеял. Молодая женщина суетилась рядом с ним и доставала вещи из деревянного комода возле стены. Мужчины покинули дом, и пришли два маленьких мальчика, неся большие чаши с водой.

Молодая индонезийка опустилась на колени возле Кэла и начала смешивать в миске воду с какими-то травами. Мара придвинулась ближе.

— Вы сможете ему помочь?

Женщина не отвечала, склонив голову к блюду и полностью сосредоточившись на своей работе.

Затем она потянулась и, разомкнув губы Кэла, вложила ему в рот часть получившейся пасты.

Он дернулся всем телом и уронил голову набок.

— Что это? — Боже, Мара чувствовала себя совершенно беспомощной. Встав на колени возле его головы, она опустила руку ему на плечо. — Я не позволю причинить ему боль.

— Это поможет…от боли, — сказала индонезийка на ломаном английском.

— Вы доктор или медсестра?

Женщина покачала головой.

— Целительница, — она указала на Кэла.

Целительница тоже подойдет. Приподняв Каллахану голову, Мара помогла женщине дать ему еще немного смеси. Затем индонезийка прижала к его губам оловянную чашку и влила в рот немного воды.

Несколько секунд спустя все тело Кэла, казалось, расслабилось. Индонезийка устроилась рядом и принялась омывать его раны.

Боже, ожоги были обширными. В некоторых местах глубокими. Мара почувствовала в глазах жжение слез. Прошло очень много времени с тех пор, как она в последний раз плакала. Слезы никогда не помогали. Не

помогали, когда семья выбросила Мару на улицу. Не помогали, когда жених растоптал ее сердце, или же когда она оказалась в тюрьме Ливена. Мара поклялась никогда не плакать.

Теперь она физически не могла сдержаться. Ей был нужен воздух. Мара попятилась, отчаянно желая уединиться.

— Нет, — индонезийка схватила ее за запястье с неожиданной силой. — Вы ему помогаете. Он успокаивается.

Посмотрев на Каллахана, Мара заметила, как черты его лица напряглись, а возле рта пролегли морщинки. Она позволила себе провести пальцами по его лбу, но осторожно, чтобы не коснуться ожогов. Кэл потянулся к ее прикосновению, а его дыхание замедлилось.

Казалось таким странным быть чьим-то успокоением. Мара всю жизнь никого к себе не подпускала и знала, что Каллахан возвел свою отстраненность в ранг искусства. Она погладила его по голове. Но теперь друг у друга остались только они.

— Вы ведь сможете помочь ему, правда? — Мара провела пальцем по его губам. — Ему станет лучше?

Умелые руки женщины не замедлили движений, но когда она подняла взгляд, ее глубокие карие глаза тонули в печали. Она покачала головой.

У Мары перехватило дыхание, и ей показалось, будто комната вокруг нее пошатнулась и завращалась.

— Нет, — индонезийка ополоснула в миске клочок ткани, и вода тут же окрасилась кровью Кэла. — Он умирает.

Глава 6

Боль опаляла кожу.

Он прорывался через тягучий тяжелый туман. Нет, не туман, а обжигающий песок. Кэл словно лежал посреди пустыни, где слепящее солнце опаляло кожу до волдырей, плавило легкие и иссушало горло.

Услышав шепот, он повернул голову. Пустынный ветер принес с собой красивый голос.

Но и тот смолк. Ушел.

Затем Кэл вернулся в лабораторию. Яркие лампы. Слепящий свет. Темные силуэты, подсвеченные белизной. Непрерывный звуковой сигнал и жало игл под кожей.

Боль. От введенных препаратов и режущих кожу скальпелей по венам молниями проносилась агония. Пульсация сверлящих голову электрических импульсов. Изменение тела.

«Нет. Нет». Кэл дернулся в удерживающих его ремнях. Он знал, что станет монстром. Власть начнет расти, набирая скорость и мощь, искушающую слишком сильно, чтобы можно было устоять.

— Тшшш, — голос вернулся, ослабляя напряжение. Лба касались прохладные руки, а влажная ткань несла радостное облегчение горящей коже. — Тише, Кэл. Я здесь.

Он был знаком с владелицей голоса, но мозг не мог соединить части головоломки. Хотя это не имело значения. Кэл знал разговаривавшую с ним женщину, знал глубоко внутри, там, где было важнее всего, и верил, что она не бросит его одного сгорать во тьме.

Касание нежных рук повторилось. Ладони гладили его по щекам и подбородку, а большой палец водил по губам.