Упрямая девчонка
Шрифт:
Мелисанда сокрушенно покачала головой. Ну что за невозможный упрямец! С таким, как он, даже спорить бессмысленно! Да и она хороша — пытается убедить его, как будто он что-то способен понять!
Они упорно шагали вперед и вперед.
К вечеру они попали в небольшой поселок — однако, как показалось Флинну, по сравнению с Танбриджем это был просто центр цивилизации. Дома по обе стороны от дороги выглядели куда добротнее, чем та хижина, где они нашли приют прошлой ночью.
Над трубами курился легкий дым от очагов, а окна в домах сияли ласковым светом, рассеивавшим сумрак над дорогой, по которой устало тащились Флинн и Мелисанда.
— Как ты думаешь, нам еще далеко до Лондона? — поинтересовался он. В тишине сельской глуши собственный голос казался ему незнакомым и грубым. На протяжении последних часов спутники едва перебросились парой слов, погруженные в невеселые думы. Флинн стер ноги до крови и уныло размышлял над тем, сколько он заплатил бы за то, чтобы сидеть дни напролет в мягком кресле, в тапочках на ногах и не вставать по меньшей мере месяц.
— Не могу сказать точно. Если Клайды не ошиблись, это должен быть Квейлис-Хэд, тогда нам осталось примерно двадцать пять миль.
— Ха! — воскликнул Флинн. — Всего каких-то жалких двадцать пять миль? — Он уже прикинул про себя, что они преодолеют этот отрезок за восемь часов. Ну, может, чуть больше, если будут двигаться с обычной для пешеходов скоростью — три мили в час. Значит, ему предстояло еще восемь часов ковылять в тесных лаковых штиблетах, покоробившихся от воды.
Дойдя до середины поселка, они замедлили шаги и остановились. Здесь дома были совсем большие, в некоторых из них располагались магазины, хотя покупателей видно не было.
Мелисанда пригладила волосы и постаралась отряхнуть от грязи плащ. Закончив, она спросила у Флинна:
— Как я выгляжу?
— Неплохо, — буркнул он, но тут же вспомнил, что ни одну женщину не устроит такой короткий ответ, поэтому добавил: — Ты выглядишь на удивление хорошо. Особенно если вспомнить… — Тут Флинн умолк, подбирая слова.
— Особенно если вспомнить, что я уже два дня не меняла платья и ночевала на сеновале? — продолжила Мелисанда с грустной улыбкой.
— Ну, в общем, да. — Он смущенно улыбнулся в ответ. — А почему ты спросила? Ты что-то придумала?
Она показала на один из домов:
— Я пойду вон в ту гостиницу и попробую договориться с хозяином о… небольшом займе. Я скажу, что расплачусь с ним, как только доберусь до Лондона. Возможно, он поверит и разрешит нам поужинать и переночевать у него.
— Хм-м… — пробурчал Флинн, скептически подняв бровь.
— Ты думаешь, он не поверит?
— В 1998 году я бы точно сказал, что не поверит, — задумчиво ответил он, искоса поглядывая на Мелисанду. — Но черт его знает, какие у вас тут обычаи?
— Мистер Патрик… — Она моментально помрачнела.
— О'кей, о'кей! — Флинн выставил перед собой руки. — Прости! Я забылся. Больше никаких грубых слов!
— Тебе следует следить за языком — я не шучу! И поменьше болтать о каком-то будущем. Если ты станешь упорствовать, никто не захочет иметь с тобой дела!
— Ладно, ладно, я все понял.
Судя по всему, она не очень-то поверила его обещаниям.
— Я действительно постараюсь! — Флинн кивнул в сторону гостиницы и напомнил: — Так ты идешь или нет? Если тебе откажут, придется искать что-то еще, а ведь скоро совсем стемнеет!
Мелисанда смерила Флинна таким надменным взглядом, что он снова рассмеялся.
— Да иди же! — повторил он.
Мелисанда повернулась и направилась к гостинице. Флинн остался на дороге и не спеша огляделся. Подумал и побрел к одной из витрин, устроенных прямо в окнах домов. Здесь на невысоких подставках были размещены тонкие книжки в добротных кожаных переплетах. Он наклонился, чтобы разобрать заголовки, и нашел сборник сонетов Шекспира, стихи Байрона и неизвестный ему трехтомник под общим названием «Эвелина».
Отсутствие современных авторов сразу бросалось в глаза. Как будто ему все еще требовались доказательства того, что он не стал жертвой чьей-то глупой шутки, не попал на телестудию и не видит все это во сне. Нет, он действительно провалился в какую-то черную дыру и оказался в прошлом. И если быть честным до конца и не слишком зацикливаться на том, удастся ли ему найти способ вернуться, Флинн не мог не признать, что чувствует себя прекрасно. Больше того, он даже припомнить не мог, когда ему в последний раз было так хорошо. Он почти избавился от стресса, он был спокоен и открыт для общения, он чувствовал себя здоровым и полным сил. И это при том, что на протяжении почти суток ничего не ел и больше половины этого времени провел в пути. Несомненно, в каком-то смысле это пошло ему на пользу.
Флинн перешел к соседней витрине. Здесь на обозрение прохожих были выставлены рулоны материи, кружева и ленты. Картину довершали ужасно забавные дамские шляпы.
Флинн невольно вспомнил о своем загубленном костюме. Ему так хотелось переодеться во что-то свежее, что он готов был сменить привычное платье на те вещи, которые носят здесь взрослые мужчины. Высокие сапоги, полотняные штаны и рубахи, не говоря уже о плотных теплых куртках, — все это выглядело гораздо удобнее и практичнее, чем его злополучный вечерний костюм вкупе с лаковыми туфлями.
Вскоре на крыльце гостиницы показалась Мелисанда. Ни по лицу, ни по жестам Флинн не мог угадать, чем закончился ее поход. Она вообще всегда вела себя так сдержанно, что стала казаться Флинну непостижимой. И это только подогрело зародившийся у него интерес. Загадочные женщины всегда были его слабостью. Он начинал испытывать к ним привязанность и сближался… до тех пор, пока не узнавал их как следует. Ну что ж, в оправдание ему можно было сказать, что он никогда ничего не обещал и не был создан для семейного очага.