Упырь

Кин Брайан

Упырь опустился на колени рядом с ним и взял его подбородок в свои когтистые руки. Длинные черные когти впились в покрытые щетиной щеки Кларка, собирая маленькие бисеринки крови. Он поднял его лицо кверху.

– Скажи мне, кем был тот ребенок?

Кларк вздрогнул. Дыхание существа разбудило его; оно воняло прогорклым мясом, а между зубами были кусочки разложившейся плоти.

– Кто?

Упырь сжался от нетерпения.

– Ребенок. Мальчик, которого я только что преследовал. Как его зовут?

– Даг, - пролепетал Кларк.
– Даг Кайзер. Педик...

жирный мальчишка. Не о чем беспокоиться.

– Об этом буду судить я. Дважды за сегодня мое убежище было скомпрометировано. Я не могу позволить этому продолжаться. Мне важно, чтобы моя раса снова жила. Все, что имеет значение - это мои дети.

– Дети - это не... Дерьмо.

Кларк отрыгнул прямо в морду чудовища, а затем сделал глоток "Дикой индейки". Его дыхание воняло почти так же сильно, как и сам упырь.

– Ты испытываешь мое терпение, копатель могил.

Не обращая внимания на существо, Кларк продолжил:

– Дети просто не понимают. Нужно показать им, кто... босс. Немного поколотить их.

Упырь выпятил подбородок.

– Этот ребенок Кайзера живет поблизости?

Пожав плечами, Кларк снова поднес бутылку к губам. С низким, грохочущим рыком упырь отбил ее. Бутылка разбилась о могильную плиту. Кларк поморщился от потери.

– Мое терпение истощается. Слушай внимательно. Ребенок живет поблизости?

– Да, рядом с домом Сойера. Он приходит и уходит. Иногда... иногда он остается с моим мальчиком и ребенком Грако. Спустись вниз по склону.

Сделав паузу, упырь понюхал воздух.

– Этого недостаточно, - заикаясь, произнес Кларк.
– Чего бы ты мне ни дал, этого недостаточно. По ночам... когда я пытаюсь заснуть... я слышу крики тех женщин. В моей голове.

– Тиxo.

Ноздри упыря разгорелись, уловив запах. Мальчик вернулся. Не совсем рядом, но все же достаточно близко, чтобы ветер донес его запах. Возможно, он пробрался на кладбище с другой стороны, намереваясь укрыться в своем маленьком логове. Ухмыляясь, он обернулся к смотрителю.

– Ты недоволен нашим соглашением? Тогда радуйся.

– Почему? Мне нечему радоваться.

– Еще как есть. Пришло время закончить наши дела, как ты и хотел.

– Что это значит?

В ответ упырь издал дикий рык и ударил когтями. Когти впились в лицо Кларка Смелтцера, сдирая кожу на его щеках, носу, подбородке и горле. Раскаленная докрасна боль заглушила действие алкоголя. Вскрикнув, Кларк поднес руки к своей искореженной плоти. Его пальцы коснулись лохматых лоскутов кожи. Он отдернул руки и в недоумении уставился на свои красные от капель пальцы, гадая, чья это кровь.

К тому времени, как он рухнул, потеряв сознание, упырь уже мчался к туннелям.

Заповеди были прокляты. Он устал пировать на мертвецах.

Он жаждал крови.

Внутри землянки Даг достал свое неоново-зеленое йо-йо "Дункан Империал" и сделал несколько трюков, пытаясь успокоиться. В конце концов, ему удалось взять под контроль дыхание и сердцебиение. Теперь он был в безопасности. Ни отец Барри, ни тот странный

парень (существо?), с которым он общался, никак не могли найти его здесь. Незнакомец напугал его сильнее, чем мистер Смелтцер. Этот ужасный визг, вид его обнаженной кожи в лунном свете, звуки, которые он издавал, когда бросился в погоню. Ничего из этого не было нормальным.

Так кем же он, черт возьми, был?

Ему хотелось, чтобы Тимми был с ним. Тимми был умным. Он знал все, что можно было знать о монстрах и прочем.

Монстрах. Мог ли этот парень на самом деле быть монстром? Это было просто глупо.

Даг убрал йо-йо. Он развернул батончик "Кит-Кат" и включил фонарь. Он попытался рассмеяться. Получилось больше похоже на всхлип.

– Это было не чудовище, - прошептал он вслух, и звук его голоса успокоил его расшатанные нервы.
– Скорее, это был насильник. Просто какой-то парень, накрашенный так, что его кожа светилась, или что-то в этом роде. Псих. Любит бегать голым по ночам. Мистер Смелтцер - сумасшедший. Думаю, у него сумасшедшие друзья.

Поедая хрустящий шоколадный батончик, Даг пролистал номер журнала "Boy's Life", прочитал статью о моделях ракет, но ему было трудно сосредоточиться.

Вместо этого он потянулся к ржавой банке из-под кофе, в которой они хранили разный хлам, и достал остро заточенный карандаш. Он разложил перед собой карту и почувствовал гордость. Неважно, что говорили о нем люди. Никто из них не мог создать нечто подобное.

Он начал работать над ней, добавив участок леса, где они с Тимми обнаружили "Нову" Пэта Кемпа - и то, что осталось от Пэта. Он рисовал его по памяти и надеялся, что правильно передает детали. Он хотел закончить ее к утру. Тогда он сможет показать ее Тимми. Это могло бы развеселить его друга. Он не знал, когда у Барри появится шанс увидеть рисунок. Пробираться к нему ночью было очень рискованно, тем более, что его отец, судя по всему, всю ночь напролет слонялся по кладбищу с голым светящимся чуваком.

Даг тяжело вздохнул. Они втроем гуляли вместе с первого класса. Казалось немыслимым, что Барри больше не разрешают видеться с ними. Должно же быть что-то, чем они могли бы заняться, кроме подпольных встреч поздно вечером в землянке. В каком-то смысле Даг с нетерпением ждал сентября, когда снова начнутся занятия в школе. Они могли бы проводить время вместе в школе без ведома бдительного Кларка Смелтцера. К тому же, это лето все равно было каким-то неудачным. Он будет рад, что оно закончилось.

Его большой палец, покрытый шоколадом, оставил пятно в углу карты, но Даг не обратил на это внимания. Он нарисовал контур сосны, затем другой. Он зажал кончик языка между зубами, сосредоточившись на поставленной задаче. Довольный, он тихонько напевал про себя - припев из песни Джона Кугара. Он нарисовал еще одно дерево, а затем дорисовал его.

– Жизнь продолжается,– тихо напевал он, - долгое время после того, как острые ощущения от жизни исчезли.