Урал — земля золотая
Шрифт:
Понял тут парень, что взаправду этот камень «чудодейственный», коль он только при свече поблескивает, горит красным светом.
Сел поудобнее Миклуша к станку. Прилепил камень сургучом к заостренной палочке и поднес к свинцовому диску, натертому серым порошком. Повернул ручку, на камне осталась грань, и из гладкой поверхности ее брызнули ослепительные лучи.
— Ну и камень! — вслух воскликнул Миклуша и еще усерднее принялся за работу.
В ту пору приказчик Отъясов проходил мимо избы Миклуши. Глядит — свет горит у
— У, — говорит, — где такой камень нашел? Зачем скрывал?
— Не скрывал я, — сказывает Миклуша, — показывал камешек, надо мной насмеялись. А теперь, не увидишь ты его, как своих ушей. Полюбился мне чудо-камень, как девушка красная. Не выпрашивай его, убирайся.
Побагровел Отъясов.
— Отдай чудо-камень! Хоть как, да возьму его…
Рассердился тут Миклуша, схватил приказчика за шиворот, да и вытряхнул из избы так, что тот покатился клубочком…
Наутро приходит Миклуша на «гранку». Все идет хорошо, ровно с Отъясовым у него ничего и не было. Приказчик вида не подает.
— Садись, — говорит он Миклуше, — огранивай камушки. Самоцветы у Иваныча возьми, коли надо.
Миклуша взял себе изумрудец и оттачивает. Только все камни ему не нравятся, как припомнит он свой запрятанный. Сидит парень, уныло смотрит: грани привычно ложатся. Вдруг приказчик к его уху нагибается.
— Продай мне чудо-камень, — шепчет, — деньги большие дам.
Рассердился Миклуша:
— Сказал — не продам! Бесценный он, камень-то. Дорог сердцу моему.
Загорелись в глазах у Отъясова холодные огоньки и потухли.
— Ну, как хочешь, — говорит, — потом только не пожалей.
С тех пор и разговору у них не было о чудо-камне. Только выходит однажды Миклуша из избы. Открыл дверь, глядит: рубашка белая мелькает. Признал он слугу Отъясова Тишку.
Миклуша на это внимания не обратил. Одна думка засела в голове: как бы опять чудо-камень выискать.
Пошел как-то Миклуша в ночной развед и выискал снова «камень чудодейственный». Ночью огнем горит, а днем плохонький, зелененького цвета. Как глаза кошки изменяется.
Взял Миклуша для огранки три камня таких. Два маленьких с булавочную головку, а один большой, как яблоко.
Принес Миклуша их домой, стал обрабатывать. Маленькие совсем трудно поддавались огранке, все же ухитрился парень — нанес семнадцать граней. Положил перед собой камни, разглядывает, любуется. Вдруг постучались. Встал Миклуша, подошел к двери, прислушался.
Слышит голос приказчика Отъясова.
«Не с добрым намерением он ко мне пришел», — подумал горщик и стал прятать свои «чудодейственные камни»: два маленьких за щеку, а большой некуда девать… В избу уж ломятся, заклад сорвали…
Увидел
— Чего поделываешь, Миклуша? — обратился приказчик, — самоцветы прячешь?
Миклуша молчит.
— Прячет, прячет, — визгливо запищал Тишка, — вон в руках-то чего держит. Поглядите-с.
Отъясов наморщил лоб.
— Где чудо-камень нашел, дурак?
— Не находил я ничего…
— Врешь! — заорал Отъясов. — Это что? — и указал на руку, из которой между пальцами шли лучи.
Миклуша молчал.
— Самоцветы от казны утаиваешь! — не переставал приказчик.
— А сам ты от казны не утаиваешь камни-то? Что получше — себе в шкатулочку, а потом продаешь, — не вытерпел Миклуша.
Отъясов побагровел.
— Дай сюда чудо-камень!
Попробовали разжать руку Миклуши, насели Тишка и одноглазый Стип. Подмяли и чем-то тяжелым по голове стукнули…
Очнулся Миклуша в подвале. Темнота кругом. Только из решетчатого отверстия полоска света идет.
Зазвенели ключи за стеною.
Вошел Отъясов с подручными.
— Ну, как, Миклуша, темненько? Ха-ха-ха! Посиди, посиди, авось опосля самоцветы не будешь скрывать, — хрипел Стип.
Отъясов к Миклуше подошел вплотную.
— Открой место, где чудо-камень нашел, и мы тебя выпустим.
— Убирайся отсюда, — закричал Миклуша, — Убирайся!
Разгневался Отъясов, и на другой день погнали Миклушу, закованного, в Березовск, на каторжные работы. С тех пор ничего и не знают о нем…
А с Отъясовым после этого вот какая история приключилась.
Прибрал он чудо-камень и захотел перепродать какому-нибудь иностранцу, коих много шаталось по Уралу, за огромную цену. Заключил сделку, а в это время наехала нежданно-негаданно проверочная комиссия. Зашли государственные люди на «шлифовальную мельницу».
Отъясов, хоть и припрятал все, да ненадежно. Обнаружил один из чиновников в стене бугор, пощупал, рванул, штукатурка посыпалась, а оттуда бочок шкатулки искусной работы виднеется. Достали ее, открыли и удивились. В шкатулке изумруд, чуть не в ладонь, демантоиды огромных размеров, о хрусталях и говорить не приходится и еще множество камней ограненных…
Схватили Отъясова и отправили в черной карете под стражей с оголенными шашками в Петербург.
Комиссия пробыла недолго в городе. Забрав уворованные Отъясовым самоцветы, направилась в столицу, а там сдала в царскую казну отобранные камни.
Только государственные-то люди тоже были нечестны. Выкрал один чиновник чудо-камень, да несколько изумрудов, а потом продал иностранцам.
Увезли они чудо-самоцвет далеко-далеко, в город и положили в самый главный музей.
Лежит там, говорят, теперь чудо-камень, иностранцы удивляются: «Хорошо камень огранен, уральской грани».