Уравнение с четырьмя неизвестными

Scarran

Глава 8

Аверс:

Я сам от себя пребывал в шоке, честное слово. Целый день пребывал. Чем дольше думал о ней, тем сильней впадал в шок. Я никогда не думал, что… Нет, вру, думал, но… Короче! Я слишком много о ней думаю, о девушке, с которой провел прошлую ночь, о Нике. Хорошо, что она не поехала в контору. Я едва заставил себя уехать от нее утром, еле-еле оторвался от припухших сладких губ. Она такая милая, такая домашняя, сонная, круги под глазами от недосыпа… Завтракать меня посадила, а я даже не помню, что ел. И я даже не позвонил до сих пор Ваське или Толику и не растрепал, что со мной было этой ночью. Вообще, мне хочется сохранить эту тайну. Я думаю о ней, и практически не могу работать — лениво просматриваю вчерашний код в поисках несуществующих

багов, делаю вид, притворяюсь перед Мойдодыром. Если бы не он, я бы, наверное, уткнулся в клаву мордой и уснул. И мне бы приснилась Ника. Черт ее возьми, я почти уверен в ней, почти готов попробовать. А это — самое большее, что со мной случилось за последние восемь лет. С тех пор, как Анька сообщила мне, что выходит замуж. С тех пор, как я поклялся никогда больше не попадать в эти капканы, умело расставленные телками на моем пути. С тех пор, как я был влюблен в первый и последний раз.

Я вышел в коридор, убедился, что никто меня не видит и не слышит, и набрал Никин номер:

— Алло! Привет, ведьма!

Вот такой я оригинальный, просто сказочный принц! Мы поговорили. Я вел себя, как идиот. Впрочем, другого я от себя и не ожидал. Наконец я услышал:

— Я тоже скучаю, Таирка, тоже. До завтра!

Она меня послала! Самым откровенным образом! И я расстроился.

***

Спал я как младенец. Что нифига не удивительно, если учитывать наш с Никой марафон и последовавший за ним муторный рабочий день. Утром же я был бодр и весел, нарядился в любимую майку, сунул в сумку с нотиком зубную щетку и упаковку презервативов, и полетел в контору. Ника приехала. Мы встретились. Встретились на парковке, я догнал ее почти у входа в здание и тут же схватил, как волк овечку.

— Привет, Николай! — я уже говорил, что я идиот?

— Привет, Птица! — Ника позволила себя потискать минуту, а потом ловко вывернулась из моих объятий, — давай только не афишировать, а?

— А у тебя во дворе не опасно оставлять машину, Ник? — начал я издалека, сделав вид, что меня вовсе не задело ее замечание про «не афишировать».

— А что? — не врубилась Ника.

— А то, что сегодня моя машинка скорее всего будет ночевать на Шильмана. Вот я и опасаюсь!

— Э-э-э… Ты знаешь, — промямлила Никеша, — наверное, твоя машинка в полной безопасности переночует на Гагарина…

Что? Боже, надеюсь у нее просто «такие» дни, иначе я себя уважать перестану!

— Ну, тогда поедем поужинать хотя бы? — я решил быть туповатым и милым, это отлично работает.

— Э-э-э… Я, честно говоря, не планировала…

Да что ж такое? Тут я себя одернул: я же ничего о ней не знаю! Ну, во всяком случае, очень мало знаю. И решил, что честность — лучшая политика:

— Ник, ты не могла бы мне честно сказать, что происходит?

Ника опустила глаза, порылась в сумке, вытащила сигарету. Наконец, видимо, решила то же самое, что и я, и ответила честно:

— Просто понимаешь… Я же помню твое правило про два раза достаточно… И пытаюсь как-то отсрочить этот феерический второй и последний раз…

Я выпучил глаза и посмотрел на Нику с удивлением. А потом расхохотался! Ну, Никешка, ну дает!

— Ника, ты с ума, что ли, спрыгнула? Какой последний раз? Ты что? Какое правило? Я что, похож на идиота? Неужели ты думаешь, что к тебе применимы какие-то глупые правила, Ник? Да у нас с тобой был лучший секс в моей, поверь, немаленькой практике! Да неужели ты думаешь, что я добровольно ограничусь двумя разами? Ну, ты меня насмешила, Николаша!

Я ржал, похрюкивал, утирал морду рукавом и все никак не мог успокоиться. Ника минуту смотрела на меня, как на идиота, а потом тоже начала хихикать. Так, смеясь, мы поднялись в лифте на этаж. И через area прошли похрюкивая. И только усевшись за машину я, наконец, успокоился.

Поскольку Ника все-таки не отменила своего пожелания насчет «афиширования», я написал ей в мессенджер:

«T_Agalarov: так мы поедем вечером к тебе? или ко мне?»

«N_Romanova: ну посмотрим;)»

Я бы написал что-нибудь еще,

но тут Мойдодыр пришел по мою душу и нагрузил меня таким объемом работ, что мне стало не до Ники. Я вкалывал весь день, да и Никешка не разгибалась. В обед прискакала Лерочка и увела у меня Никешку просто из-под носу — утащила ее обедать. Я быстро пожрал с мужиками, стараясь не пялиться на Нику, сидящую за соседним столом в столовке, и вернулся к компу. Перекуры как-то тоже не задались — Мойдодыр грузил рабочими вопросами, все ходили курить толпой, и остаться с Никой наедине мне так и не удалось. Наконец, когда глаза уже вываливались из глазниц, а пальцы, спина и шея хором ныли, ремайндер вывел мне на экран сакраментальное «Пора домой!».

— Серега, я закоммитился, — отчитался я перед Мойдодыром.

— Оки, Птица, можешь быть свободен, аки ветерок, — пробурчал тот, не поднимая головы от клавы.

Я написал Никешке:

«T_Agalarov: к тебе или ко мне?»

Она захлопнула ноутбук, так и не ответив мне, и, загадочно улыбаясь, засунула его в сумку.

— Все, мужики, до завтра! — Ника помахала Сане и Сереге и направилась к двери. Я тоже попрощался и бросился догонять объект моего вожделения.

Ника ждала меня у машины. Или не меня, или не ждала, поскольку рядом с ней я обнаружил Лерочку. Лерочка смерила меня взглядом, лишенным всякого выражения, и кивнула, как кивают знакомому червяку. Вот стервозина! Наверное, у нее пунктик насчет корма для рыб, или же она так маскирует свое смущение от того случая? В общем, мне было глубоко наплевать на Лерочку, так что я сел в свою машину и набрал смс для Ники: «я все еще не понял насчет тебя, меня и кровати?». Никакого ответа не приходило, я нетерпеливо ерзал по сидению и посматривал в зеркало на Нику и Леру. Девушки говорили… И говорили… И говорили… Наконец, Ника попрощалась с Лерой и уселась в свой Логан. Я завел мотор и выехал со стоянки следом за Никой. Вытащил телефон, набрал Нику. Несколько гудков, а потом:

— Я не разговариваю за рулем, — и короткие гудки.

Логан втиснулся в поток на проспекте, я ехал следом. Немного мучений в переулках — и я въехал следом за Никой в арку на Шильмана. Логанчик резво втиснулся между других машин в асфальтовый «карманчик» около мусорных баков, а я покрутился по двору и приткнулся возле гаражей. Чертыхаясь, я вылез из машины и увидел, как Никешка впорхнула в подъезд. Нихрена не понимаю! А меня подождать она не хочет? Я быстрым шагом рванул к подъезду, но увидел лишь закрывающиеся створки лифта. Еще раз ругнувшись, я бросился бегом по гранитным лестницам на шестой этаж. Выскочил на площадку и обнаружил, что лифт уже приехал. Ники на площадке не было. Совершенно сбитый с толку, я позвонил в квартиру. Тишина была мне ответом. Я окончательно разозлился и от души пнул дверь ногой. Дверь медленно открылась. Я вскочил в квартиру и заорал:

— Ника! Ника, твою мать!

Тишина! Я рванул на себя ближайшую дверь — там кухня и нет Ники. Другая дверь — ванная, тоже пустая, потом… Черт ее подери!

Она выпрыгнула откуда-то из темных закутков старинной мебели и сталинских коридоров, сшибла меня на пол и впилась в меня как пиявка. Любительница удивлять, на этот раз она вдруг продемонстрировала мне воина-завоевателя. Чертова ведьма порвала мою любимую футболку, исполосовала спину, оставила синяки на шее и груди. Короче, изнасиловала меня с особой жестокостью прямо в пятнадцатиметровом коридоре, прямо на холодном и нестерильном паркете, прямо там, где поймала…

Черт, она меня поймала…

Поймала…

Или нет?

Когда все закончилось, я еще какое-то время лежал неподвижно, пытаясь прийти в себя и отдышаться. Ничего не хотелось, даже курить. Даже открыть глаза и посмотреть ей в лицо. Чтобы понять, ловит она меня нарочно или так получилось случайно? Хочет она поймать меня или просто она — капкан, из которого мне не выбраться? Думать об этом было так больно, что я не стал. Тем более, что Ника встала. И пошла в ванную. Я тоже поднялся, покачиваясь, и поплелся на кухню. Закурил, попил тепловатой воды из чайника.