Уравнение с четырьмя неизвестными

Scarran

— Вряд ли, — пожала плечами Ника, — высади меня здесь…

Я притормозил, Ника сказала «Спасибочки!» и вдруг легко чмокнула меня в нос. Брови мои поползли вверх — вот нельзя позволять с ними никаких вольностей, стоит один раз приласкать, и все, они уже предъявляет тебе свои права на всякие глупые поцелуйчики!

Николашка выскочила из машины и убежала. Я свернул к ДК, припарковался, перечесал волосы, брызнул за шиворот одеколоном, подхватил свой букет и пошел в кассу.

На этот раз перед началом я не полез в телефон, сидел и выглядывал Василия. На удивление, его не было. Наверное, он решил не участвовать в забеге, а может дела помешали…

Началось представление, и я снова распустил слюни,

любуясь Верочкой-ведьмой. Выслушал финальную песню, еще раз удивившись про себя удивительному Верочкиному пению. Похлопал, и протолкался к служебному входу. Пробираясь по узкому, захламленному старыми декорациями, коридору до гримерок, я вдруг столкнулся в полутьме с кое-кем, кто показался мне знакомым. Видно было плохо, но я на мгновение подумал, что это… да нет, не может быть, это точно не она! Просто похожая барышня. Девица в темном и кожаном прошла мимо, я же двинулся к гримеркам.

К моему удивлению, толпа поклонников не осаждала двери. Я вежливо постучал.

— Кто? — ответил мне низкий женский голос.

— Я Таир, знакомый Виталия. Хотел бы вручить букет вашей приме, — доложился я.

За дверью пошуршало, потом щелкнул замок и дверь открылась. Дородная барышня, насколько я помню, костюмерша, гостеприимно махнула мне рукой, приглашая войти. Довольно просторная комната, в которую я попал, была густо заставлена столами, стульями, вешалками и коробками. Несколько разнополых актеров разной степени неодетости суетились, снимая грим и укладывая костюмы в полиэтиленовые чехлы. Посреди этого бедлама на обшарпанном стуле сидела Верочка, одетая только в мужскую сорочку явно с чужого плеча, с гнездом на голове, и смывала грим. Вокруг ее стола на полу в нескольких трехлитровых банках и даже в цинковом ведре, громоздились букеты. Я расстроился — мой веник был не оригинален. Единственный оригинальный букет стоял на столе. Это были шикарные королевские стрелитции. Я знал название этих экзотических цветов, поскольку цветы — хобби моей мамы. Букет стрелитций был такой роскошный и оригинальный, что я невольно позавидовал. Наверняка, даритель получит от ведьмы как минимум благодарственный звонок. Но, с цветами или без цветов, а я пришел и значит, должен действовать. Я улыбнулся, зная, как это дело действует на зрителей женского пола, и прошел к Верочке. С церемонным поклоном протянул Вере букет, поймал ее ручку и снова поцеловал тонкие, измазанные в гриме пальчики.

— Здравствуй, Верочка! Ты сегодня, как всегда, была неподражаема! Чудесный спектакль, великолепная ведьма, — проворковал я, подпустив в голос сексуальной хрипотцы.

— Привет, Таир. Спасибо за цветы и комплименты, — Верочка сунула мой веник костюмерше, — извини, мне нужно снять грим, — она отвернулась к зеркалу.

— У тебя есть еще сегодня дела, Верочка? — спросил я, — мы могли бы поужинать где-нибудь.

Верочка какое-то время размышляла, потом кивнула:

— Хорошо, только не долго. И потом ты отвезешь меня к Пушкинской площади? У меня сегодня машина сломалась.

— Ну, разумеется, — улыбнулся я, внутренне потирая руки.

— Я скоро выйду, ты извини, мы тут немного не в том виде, чтобы принимать гостей. Погуляй пока на улице, ладно?

Я кивнул и вышел.

Снова прошел через темный коридор, вышел на улицу и закурил. Я курил и рассматривал окружающих. Народу на улице было не много. Вон обнимаются юные влюбленные, вон бомжик ковыряется в мусорке, вот режиссер Виталик вышел из ДК и потрусил к своему жигуленку… Разглядывая пожилую виталикову десятку, я краем глаза заметил какое-то движение в самом темном углу стоянки. Оттуда зарычал мотор, зажглась яркая фара и мимо меня на здоровом черном байке проехала та самая девица в кожаном, которую я видел в коридоре. Я выбросил окурок. Ненавижу ждать!

Наконец, из двери

показалась моя соблазнительная спутница. Честно говоря, я не ожидал, что в жизни Верочка выгляди именно так. Боевая раскраска у нее была – не хуже грима. Да и одежду она выбирала, очевидно, по принципу «чем провокационнее, тем лучше». Стройные ножки туго обтягивали малиновые брючки, небольшая, но аппетитная, грудь вываливалась из черного с блестками топа, волосы Вера сложила во что-то замысловатое, и сбоку заколочка со стразами. Короче, такой тип мне обычно не нравится. Я загнал свое недоумение поглубже, и стал медитировать, вспоминая про себя, как она играет на сцене. Будем надеяться, что в общении она не так ужасно вульгарна.

Верочка сгрузила свои бесчисленные цветы в мой багажник, и мы поехали в кабак.

Мой любимый кабак для охмурения девиц называется «Княжий терем» и находится не слишком далеко от моего дома. «Терем» нравится мне, поскольку там кормят пристойно, держат средний ценник и интерьеры очень романтические. На фоне бревенчатых стен и кованых деталей я смотрюсь особенно привлекательно, и девицы падают в мои объятия без особенных проблем. Мы с Верочкой уселись за стол, я заказал мясо, Верочка салатик, официант принес нам бутылку вина. Я налил по бокалам и включил «мачо»:

— Вера, ты выглядишь просто сногсшибательно! Я даже не думал, что в жизни ты еще красивее, чем на сцене, — промурлыкал я, глядя в ее глаза. Странно, но, не смотря на жуткий макияж, глаза ее мне нравились, было в них что-то теплое и знакомое, как будто передо мной сидела не звездулька местного масштаба, а действительно близкая мне девушка.

Тут Вера меня удивила. Она скривилась и ответила:

— Давай только без этого, Таир! Я уже поняла, что ты неотразимый мачо и все такое. Не порти вечер, давай просто посидим.

Я поглядел на нее внимательно и согласился.

Мы сидели, пили вино и болтали о театре. Верочка рассказывала про «Мельницу», как они собрались, как они пробились и все такое. Я рассказывал всякие глупости про нашу с Васькой боевую молодость. В общем, Вера оказалась ужасно милой, раскованной, смешливой и приятной девочкой. Ничего такого, чего можно было бы ожидать при ее внешнем виде, она не демонстрировала. Даже курила обычные Мальборо, без всех этих нынешних дамских выкрутасов с тоненькими и длинными сигаретками. Я наслаждался беседой и ужином, совсем забыв о цели своего прихода. Форсировать и оприходовать ее в местном туалете мне полностью расхотелось. Но все хорошее имеет тенденцию заканчиваться. У моей визави зазвонил телефон, она извинилась и отошла на пару минут. Я попросил счет, поняв по ее лицу, что вечер окончен. Мы миленько посмеялись на подъезде к Пушкинской площади, я высадил ее на углу возле того самого бывшего книжного, где Никеша живет. Она не дала мне понять, что ей хотелось бы поцелуя, а я, почему-то, не стал проявлять инициативу. Мы договорились как-нибудь повторить приятный вечер, и я отчалил. Мысли мои крутились вокруг того, как обманчива бывает внешность. А также вокруг того, почему, несмотря на то, что я хотел эту Верочку, я не стал ее укатывать…

Реверс:

Вера опаздывала. Она ковыляла на непривычных каблуках как можно быстрее и все равно опаздывала. Влетела домой, ссыпала цветы в кухонную раковину и бегом бросилась в ванную, смывать макияж.

Этот Таир нарушил все ее планы. Ей было так хорошо с ним в ресторане, что она совсем забыла о времени. Вообще, он ужасно милый и обаятельный. Гораздо приятнее, чем вчерашний наглый Васька. Верочка не хотела с ним никуда идти. Но Виталик, режиссер, очень просил ее не обижать хорошего друга. Василий пускал ей пыль в глаза некими загадочными деньгами и связями, молол чушь и совсем ей не нравился. Да и она, судя по всему, не произвела на него неизгладимого впечатления.