Урбанизатор
Шрифт:
Вот примерно как-то так.
Глава 388
У демоса есть три характерных свойства: демократия, демография и демагогия. Естественно, вырастают и мастера по деятельности в каждой их этих областей. Которые и «мастерят» при всяком удобном и неудобном случае.
Фенимору Куперу было легче: он воспроизводил речь только одного вождя. Здесь — речугу толкает каждый. Из более чем полусотни вождей и старейшин. Естественно — на марийском. Мы-то, в 21 веке, из речи туземного вождя
Прямо скажу: только попандопуло с обширным опытом партийной, комсомольской и профсоюзной работы советского периода сможет пережить, без попадания в дурдом, демократический митинг в племенных условиях. Хоть — у гуронов, хоть — у марийцев.
Из развлечений: я решил совместить «слово и дело». Высказался? — Присягай.
Мадина с Самородом устроили такой миленький «походный уголок клятвоприношения»: плошка с землёй, чашка с водой, зазубренный колун и сальная свечка. Сбоку мой писарёнок примостился. Очередной кугурак поклялся, символы помацал, имя сказал, его записали, в пальчик укололи, отпечаток кровавый на бумажку поставили… следующий.
Тут опять крик: Мадину выгоняют. Буквально руками в грудь толкают. Бабе, де, не место.
— Не понял я: мы что, настолько неприличным делом занимаемся?
— Не положено! Баба не может…!
— Цыц! Мадина — не баба. Она — мой толмач. Не нравится — пошёл нафиг. Из этого амбара и с этой горы. Ещё раз увижу — уши отрежу.
Помогло. Отстали. А то Самород уже с ножом стоит. И он прав: у женщины боевая рана в груди. Не дай бог откроется. Я про рану.
Как же, однако, тяжело общаться с придурками! Виноват: с туземцами.
Я старательно пытаюсь донести то состояние тоски от совершенно бессмысленных и бесконечных задержек на фоне приближающейся неизбежной катастрофы и резни. Ведь в любой момент удмурты могут ударить через обнаруженный проход. Не разведкой в 2–3 человека, а всей массой! И тогда…
«Дедушка-посол» успокаивает: местные племена ночью не воюют. Какой-то ихний бог запретил. Но если сильно помолиться, то…
По мере того, как шёл процесс «похолопливания», формировались и выдвигались отряды «ополчения». В числе первых выдвинулся «урлык» — повёл Могуту с его ребятами на посты возле «удмурто-опасных» мест. Ещё с десяток местной молодёжи прихватили. Я и указывать не стал: они лучше разбираются, где там «удмуртно».
Двое оставшихся в живых вождя «горных» от «холопской» присяги отказались, но «боевую» — на оружии, «на верность в бою» — принесли. Их — в табор. Собрать всех боеспособных мужчин и притащить сюда. Или — немедленно гнать в три шеи.
— Илья, Салман. Помогите добрым молодцам. У дезертиров — отобрать оружие, снаряжение, продовольствие.
— Э… Но, Ваня…
— Илья! Твою…! Изволь обращаться правильно: Господин Воевода Всеволжский. Мне оружная бестолочь за спиной не нужна. Понятно? Исполняй!
Всех гражданских из селища — в табор.
Какой вой поднялся! У всей кугырзы семейства внутри этого частокола. Который они называют крепостными стенами. Самое, по их мнению, безопасное место. Толпа женщин и детей, с их свойством мгновенно впадать в панику… не хочу.
Дальше — по «Илиаде». Конкретно — по Агамемнону:
— Ну-ка быстренько разобрались! По родам и племенам!
«Из конца в конец колонны
По урлыкам! — донеслось».
Урлык и значит: род; группа людей, ряд поколений, происходящих от одного предка. Хотя можно разобраться и по тукымам.
Вывел ополчение на косогор возле этих… стен. Устроил смотр, проверил оружие, посмотрел командиров…
Вы чумового эвенка — который только что из чума — на танке представляете? А у этих… не только брони — щитов нет. Они, наверное, прекрасные охотники-рыболовы-грибники. И все — просто прекрасные ребята! Но в линейном бою…
Тут прибегает дозорный и с шагов сорока орёт… Что-то. На своей гадячей… Извиняюсь: на этом прекрасном, образном, мелодичном языке. У которого только один недостаток — я его не понимаю.
Строй весь ка-ак… мда… как щепки в водовороте. И — разбегаться. Валят толпой на меня.
У меня даже нигде и не ёкнуло: принял двоих. На свои «огрызки». И слышу уже чуть сбоку сзади: хлюп-хлюп — Сухан топорами по мозгам отработал.
— Присягу принимали? Покинуть строй без приказа — измена. Измена — смерть. Становись.
Тут «горные» подошли. С трофеями из табора. Собрали «доблестных воинов» как-то… в шесть рядов. По урлыкам, примерно. Салман шапку снял, чтоб его головка тыковкой лучше видна была, между рядов ходит, каждому бойцу в лицо заглядывает. И улыбается так… харАктерно. Илья железки, у «отказников» отобранные, раздаёт. На некоторых ещё кровь свежая.
А Курт, как обычно, забрался повыше на крышу вуты (хлев), улёгся там, всех разглядывает, зевает и облизывается.
Короче, политработа эз из. Для озвучки я речугу толкнул. Типа: «все как один» и «не шагу назад». С упоминанием такого древнего явления как децимация. Ещё в римских легионах применялась. У Суворова очень эффективно шла. Самород переводил-переводил и рычать начал. Что-то он от себя добавил. Образного. Потому как народ сбледнул резко.
Поймали, наконец, того дозорного-крикуна. Он чего кричал? — Он же донесение доносил: враг идёт! Уже почти пришёл. Ну, сходили, посмотрели. На край обрыва.
Точно, идут. Длинная цепочка тянется по льду Ветлуги. На «посмотреть» ещё куча «онов» набежала. Начну порядок наводить… за «покинуть строй без приказа»… — останусь без младшего командного состава.
Тут и давешний «урлык» крутится.
— Ты почему здесь? Твое же место в лесу, переходы через бурелом охранять.
— Э… Там нет никого. Враг здесь. Воин должен быть где бой, бить врага.
Храбрый. Но — глупый.
— Что ты видишь?
— Враг идёт. Много. Будет жаркий бой.