Урбанизатор
Шрифт:
Вечером ко мне пришла Мадина. И разрыдалась.
Кроме дедов-«кугызы» были ещё и возчики. Они-то и по-рассказывали ей подробности. Умная женщина: подсунула марийцам своего дядю Паймета, своего сожителя Гладыша и устроила перекрёстный допрос. Сначала — раздельный, потом серию очных ставок. Просто бабе — они таких подробностей не сказали бы.
«Баба — дура» — русское и нерусское народное мнение.
Понятно, что «данных радиоперехвата»… как и аэрофотосъёмки… не фигурировало. Но… Поветлужье горит. Синим пламенем по площади. Пять-шесть отрядов находников, по
Западные мари, попавшие в треугольник русских крепостей двенадцатилетней давности основания — не дёргаются. А чего суетится? — Русские защитят. Северные — забились в леса в начале похода «унжамерен» и вылезать оттуда не хотят. А на востоке началась война с удмуртами. Тем тоже хочется кусочек добычи отхватить, давнего кровного врага — принагнуть. По югу, по Волге — летом прошлись русские рати и битые «друзья эмира». Там — одни пепелища.
Ведь понятно же! Собери всех боеспособных, всё равно получится много больше, чем находников. В разы! Если не на порядок. Волжское направление я им обезопасил — предполагаю, что уничтоженный мною отряд должен был выйти Волгой во фланг и в тыл тамошним мари.
Ещё проще: собери две-три сотни толковых воинов и дави этих… лесных удальцов. Отряд за отрядом. И никакое превосходство в воинском навыке и вооружении — какое у них там такое большое превосходство! — не компенсирует численности и знания своей родной земли!
Но… нужен, как минимум, человек с понятиями о тактике средневековой племенной войны. Хотя бы — уровня комбата. И нужно явное согласие «политического руководства» — старейшин-«кугураков». Без их поддержки никакой военный «он» отряд не соберёт. А они не хотят! Потому что их опыт — они же древние, они же умные! — говорит: надо прятаться, надо рассеяться по лесам и болотам.
А.Блок — эз из:
«Мы широко по дебрям и лесам Перед Европою пригожей Расступимся! Мы обернемся к вам Своею азиатской рожей!».Да вот же беда! С другой-то стороны — зеркало! Такая же «рожа». А Европой здесь и вовсе не пахнет. Так, чуть только «русским духом» несёт. Душком. В моём исполнении.
— Слушай, Звяга, я видал, ты такие славные санки сделал. Лёгенькие, прямо — беговые.
— А? Ну. Хороши.
— А поставь-ка ты на них вторую пару полозьев.
— ?! Ты чо…? На чо…? Да ну…
— Ты — сделай. «На чо» — увидишь. Спешно. Нынче. Поставишь — вот так, снаружи по бокам. Расстояние — вот где-то так.
Вы не видали, как трактор лыжню накатывает? А я видал. Но у меня трактора нет. Но это ж решаемо! У нас вчера как раз снежок сыпал, завтра — самое время путь торить.
Ещё затемно выкатились саночки на Волгу, и пошли рысцой. По свежему снежку, оставляя за собой две пары ровных канавок.
Так и потрёхали, вёрст 8-10 в час, меняя лошадей в оглоблях. Вторая и третья следом «гусём» бегут. Волки путешественникам не помешают: в санках не боярыня дебелая — князь-волк собственной персоной. Стесняется, лапами морду закрывает — я ему выговор сделал, опять он сигнальщика в снег воткнул. На облучке Алу, они друг с другом ладят. С тех первых дней, когда я Курта у его матушки-волчицы забрал.
Лишь бы двуногие какие придурки по дороге не встретились.
Глава 387
Следующим утром и мы сдвинулись. От устья Оки до устья Ветлуги два ста вёрст. Полста вёрст за два часа — лыжный олимпийский массовый марафон. У нас… не, куда нам — у нас вёрст сорок. Потом — перекур с дремотой и снова. И так — семь раз. По арифметике не сходится? Тем хуже для арифметики. Ребятки выдыхаются — перегоны приходится делать короче. А перерывы длиннее — нельзя, застывать начинают.
Не предел: лыжный ультрамарафон Red Bull NordenskiЖldsloppet почти такой же дистанции — 200 километров. Девушки проходят его часов за 9 с половиной. Причём там трасса куда тяжелее нашей по льду реки — подъёмы и затяжные подъёмы.
В это деле есть, конечно, куча разных специфических деталей. Например, на такой дистанции и при таком пульсе жидкость из организма выводится в основном через мочевой пузырь. Но можно вести полноценную гонку, ограничиваясь несколькими перерывами по 15 секунд.
Нам так не надо. Такой сплошной марафон ребята не вытянут. Но идут вполне прилично.
Это ж какой я умный! Что последние месяцы гонял гридней по 20 вёрст каждый день. Без поблажек и отвлечений на работы. И по чернотропью и по снегу. А мне все выговаривали:
— Нафига бегать?! Воин биться должен!
Ты сперва до врага добеги. Сыщи его, долгожданного, да по дороге — дуба не дай.
Видна правильность моего решения об отделении собственно боевой группы от основной части отряда. Молодёжь-гридни темп держат. А вот остальные…
Чарджи на Стрелке злился страшно:
— Почему конями не идём?! Почему на этих… идиотских досках?! Настоящие воины такой хренью не занимаются! Позор! Бесчестье!
— Чарджи! Кончай чепуху молоть. У настоящего воина одно бесчестье — быть битым. Что означает — даром кормили. Учился плохо, ленился. Обнадёжил да не преуспел. Проще — обманул. Что тебе лыжи… не пошли — я знаю. И срамить тебя перед мальчишками не хочу. Они сдуру могут и подзабыть, что на коне ты тут любого… мелким крошевом. Поэтому ты остаёшься главным командиром здесь.
— Здесь?! Над кем?!
— В случае войны — над всем. В моё отсутствие — проведёшь учебную мобилизацию. Не скалься на меня! Привык, что тебе гридней… будто пирожок из сумы. Вспомни — чего они стоят. И ты, Терентий, не косороться. Я знаю, что завтра скорняки переезжать должны, что на фуникулёре ворот надо переделывать, что бондари третью неделю новый амбар просят… Это — всегда. Было, есть и будет. Если живыми останемся. А перережут — ничего ненадобно. Ты меня понял? Не слышу!
А вот Илья наплевал и на свои невысокие умения, и на смешки молодёжи: