Уродина
Шрифт:
Я улыбаюсь его просьбе. Он очень милый.
— Да, — шепчу я, счастливая от того, что, наконец, получу свою собственную семью и того, кто любит меня так сильно.
Зрители взрываются в аплодисментах, Трент встает и подбегает ко мне, надевает кольцо на мой палец, потом подхватывает меня на руки и кружится вокруг себя. Его рот захватывает мой, он продолжает кружить меня и целовать. Леди, которая стояла рядом со мной, держит сейчас мои лилии.
— Спасибо, детка. Спасибо. Я приглашаю тебя отпраздновать сегодня, только ты и я.
— Я не могу, — говорю я, когда он прекращает кружить нас и ставит меня на ноги. Он хмурит брови и наклоняет голову набок. — У нас с Шейн планы. Мы закажем пиццу, и она испечет мне торт. Никто и никогда не пек для меня торт, — говорю я, сияя. Я так счастлива.
— Хорошо, малышка. Все, что пожелаешь. Мы можем отпраздновать завтра. Но могу ли я забрать тебя? Я просто хочу проводить с тобой каждую минуту, какую смогу.
Он такой милый, и я могу сказать, что он изменился по отношению ко мне.
— Спасибо, мне бы понравилось это, — я снова целую его.
— Пойдем, детка. Я хочу отвести тебя пообедать. Ты хочешь, чтобы я забрал эти цветы с собой домой? — он протягивает руки к букету.
— Да, спасибо. Но мне нужно вернуться и взять кошелек, — я иду к своей сумке.
— Нет, не нужно. Наименьшее, что я могу сделать для тебя, это заплатить, учитывая, что вчера оставил тебя расплачиваться по счету. Я сожалею об этом, — говорит он и подводит меня к своей машине. Трент относится ко мне мягче, чем когда-либо.
— Спасибо, Трент. За то, что разрешил мне погулять сегодня вечером, и за то, что покупаешь мне обед.
Он кладет цветы на заднее сиденье машины и протягивает руку к моей талии.
— Для тебя — все что угодно, — он целует меня в нос и ведет нас к гастроному, который я люблю. — Подожди, ты не сказала мне, что думаешь о кольце? — он улыбается, когда переплетает наши пальцы, подносит их к своим губам, чтобы поцеловать мои пальцы.
— Я люблю его. Оно прекрасно, — я смотрю вниз и восхищаюсь милым маленьким прозрачным камнем.
Сегодняшний день будет фантастическим. Я не могу дождаться, когда расскажу Шейн об этом.
— Трент переубедил тебя? — приподнимая брови, спрашивает Шейн, когда видит снаружи Трента.
— Да. Сегодня столько всего произошло, — я захожу внутрь, и она закрывает дверь.
— Разумеется. Расскажи мне, как прошел твой день?
Мы заходим в ее квартиру и садимся на двухместный диван друг напротив друга.
— Это было невероятно. На самом деле, не могло быть лучше, — я смотрю на Шейн, ее лицо «кричит» тысячу слов. Могу сказать, что она не впечатлена, нисколечко. У нее угрюмое выражение лица, губы плотно сжаты и смотрит она на меня осуждающе. — Пожалуйста, не надо, Шейн. Ты так много значишь для меня. Я не хочу, чтобы ты разочаровывалась во мне.
— Я не разочарована в тебе. Я просто не думаю, что он подходящий для тебя человек.
— Он изменился. Стал другим. Он позволил мне приехать сюда, хотя хотел отвезти меня на ужин, чтобы отпраздновать.
— Отпраздновать твой день рождения? — она накручивает волосы на палец.
— Это и это, — я показываю ей свое кольцо, но ее лицо не озаряет счастье, как я надеялась. — О, — вздыхаю я, — ты не счастлива за меня?
— Я счастлива, правда. Но как ты можешь так быстро говорить «да», особенно после того, как он предал тебя?
— Я же сказала, он изменился.
— Ты говоришь мне, что он изменился за одну ночь? Он оставил тебя в ресторане платить по счету, бросил тебя, но меньше чем через двадцать четыре часа он меняется? Ты не можешь на самом деле верить в это, — она смотрит на меня, приподняв брови, точно не поверив в его внутренние изменения.
— Я не тупая, Шейн. Я знаю, какими могут быть люди, но он искренен, я вижу, что он изменился.
— Или так, или он просто говорит нужные слова, — она закатывает глаза и отводит взгляд.
— Послушай, я не хочу с тобой ссориться. Я собиралась спросить тебя, придешь ли ты на мою свадебную вечеринку. Ты — совершенно точно моя самая лучшая подруга во всем мире, и я хочу, чтобы вы с Трентом поладили. Вы — два самых важных для меня человека во всем мире.
Она, улыбаясь, поворачивается ко мне. Ее плечи расслабляются, и я вижу, что весь гнев покинул ее тело.
— Я люблю тебя, девочка. И сделаю все, что угодно для тебя. Просто пообещай мне одну вещь. Всего одну.
— Какую? — я наклоняюсь, чтобы обнять ее.
— Начни вести дневник. Ты пережила столько ужасного, обрушившегося на тебя, и я думаю, ведение дневника поможет тебе справиться со всем, что происходит с тобой.
Ее просьба разумна, и она права. Письмо может быть терапевтическим. Я знаю, я люблю английский язык, и хотя не могу стать писателем, я по-прежнему могу записывать свои чувства.
— Да, хорошо. Звучит отлично, я могу сделать это, — я крепко ее обнимаю. — Эй, ты знала, что девчонки на работе собираются устроить мне прощальную вечеринку?
— Кто, по-твоему, организовал это? — она подмигивает мне. — В пятницу вечером оденься посимпатичнее. Купи себе платье и какие-нибудь убийственно сексуальные туфли. Мы собираемся потанцевать и повеселиться.
— Я несовершеннолетняя и не могу пойти в такое место, которое ты описываешь.
— Держи себя в руках, мы не собираемся делать ничего противозаконного. Есть клуб, в который до одиннадцати вечера пускают и до двадцати одного года, после они выгоняют всех и пускают только тех, кто старше двадцати одного. Половина приходящих девчонок несовершеннолетние, поэтому все, кому больше двадцати одного, могут остаться, а остальным придется уйти.