Уродина
Шрифт:
— Щекотно, — говорю я и отпиваю еще немного содовой.
Он хмурит свои брови и спрашивает:
— Ты раньше никогда не пила содовой?
— Я думаю, что пила. Но не помню этого. Она необычна на вкус. Но щекотная.
— Щекотная? — спрашивает он, широко улыбаясь. Я киваю и делаю еще глоток. — Не пей слишком много, ты можешь почувствовать себя не очень хорошо, — большим пальцем он поглаживает вверх-вниз мою руку.
Это отличается. Не вкус напитка, мои вкусовые рецепторы привыкли к нему. А то, что кто-то говорит то, что заставляет чувствовать себя больше, чем просто глупым и уродливым человеком, которым я и являюсь.
— Это ощущается прекрасно. Мне нравится держать тебя за руку. А тебе нравится? — снова ласково спрашивает Трент.
Его улыбка вспыхивает, неудержимо освещая лицо. Я чувствую несвойственный мне вихрь эмоций, кружащийся внутри.
— Да, мне нравится, — спокойно говорю я.
Внезапно мое сердце начинает колотиться, и я чувствую, как тепло разливается по моим щекам. Улыбка в карих глазах Трента, как и теплота его прикосновений, достигает той части меня, о существовании которой я даже не подозревала.
— Ваша пицца, — говорит официант, когда ставит большой круглый поднос и две тарелки перед нами.
— Ничего себе, — говорю я и беру большой кусок. Он огромный. Я не помню, когда в последний раз видела так много еды на столе. Ну, не то чтобы меня приглашали за такой стол.
— Тут действительно очень вкусная еда, — говорит Трент и кладет кусок пиццы на мою тарелку.
Один только запах опьяняет. Я не могу дождаться, чтобы попробовать пиццу. Я беру кусок, и лишний сыр капает мне на руку. Тепло жжет кончики моих пальцев, но я не могу дождаться, чтобы полакомиться им.
Мой желудок издает тихий урчащий звук, и я молюсь, чтобы никто не услышал, насколько я голодна.
— Это здорово, правда? — спрашивает Трент с набитым ртом.
— Ммммм… очень, — я беру еще один кусок и по-настоящему наслаждаюсь вкусом пиццы.
Я не могу поверить, что съела целых три куска. Не думаю, что когда-либо столько ела. Мои джинсы натянулись на животе, и предполагаю, что придется расстегнуть верхнюю пуговицу.
— Готова к десерту? — спрашивает Трент.
— Десерт? Сомневаюсь, что смогу уместить еще что-то в своем животе.
Трент смеется и берет стакан, чтобы сделать глоток содовой.
— Хорошо, никакого десерта, но ты должна будешь съесть немного попкорна в кино.
Я улыбаюсь.
Не могу дождаться, чтобы попробовать его.
— Готова идти? — спрашивает Трент, вставая.
— Да, спасибо, — когда я встаю, Трент переплетает наши пальцы. Мы идем к кассе, где ожидает официант, который обслуживал нас.
— Как вам еда? — спрашивает он меня.
— Ты говоришь не с ней, ты спрашиваешь меня, — Трент почти кричит, делая шаг вперед, отталкивая меня к себе за спину.
— Как вам еда? — с сарказмом спрашивает Трента официант.
— Следи за своим чертовым ртом. Я — клиент, и если ты не будешь любезен со мной и моей девушкой, я заставлю их тебя уволить.
Его девушка? Я не его девушка. Я просто Лили. Глупая, уродливая Лили.
— С вас двадцать пять долларов, — говорит официант, теперь его тон кажется скучающим и презрительным.
Трент берет свой кошелек, и я вижу, что он достает точно нужную сумму.
— Я бы дал тебе чаевые, но ты трахал глазами не ту девушку.
Он поворачивается и почти выталкивает меня на улицу.
— Как скажешь, чувак, — слышу, как говорит официант вслед нашим удаляющимся спинам.
— Ублюдок. Я вернусь и преподам ему урок, — Трент сжимает мою руку, сдавливая ее до легкой боли.
— Давай просто пойдем в кино и насладимся нашим вечером, — успокаиваю я его, и делаю шаг в сторону кинотеатра, пытаясь увести его прочь.
— Да, хорошо, — он кивает, но оглядывается через плечо в сторону пиццерии.
Мы идем рука об руку к кинотеатру, и я чувствую, как Трент расслабляется. Он ослабляет хватку на моей руке, и его шаги замедляются.
— Спасибо, что пригласил меня, — говорю я.
— Ты мне нравишься, Лили. Я думаю, что ты очень симпатичная, действительно милая и с тобой легко говорить.
Я улыбаюсь, ведь я говорила не так много.
— Мы пришли, — говорит Трент и открывает для меня дверь, прежде чем войти самому.
Мы поднимаемся по эскалатору, чтобы купить билеты. Трент опять покупает две содовые и огромную коробку с попкорном. Когда мы проходим в зал и находим наши места, Трент поднимает подлокотник, разделяющий нас, и кладет свою руку на спинку моего сидения.
Я улыбаюсь сама себе, потому что впервые я на самом деле чувствую себя желанной.
Фильм был забавным, я съела слишком много попкорна и выпила всю содовую. Когда мы с Трентом выходим из кинотеатра, реальность очень быстро настигает на меня.
— Все хорошо? — спрашивает Трент, когда мы выходим из автобуса и идем к моему дому.
Я просто киваю, но Трент понимает, что что-то не так, потому что он молчит и каждые несколько минут поворачивается, чтобы посмотреть в мою сторону.
— Я знаю, ты не в порядке. В чем дело? Я могу помочь?
— Все в порядке, действительно, — не хочу говорить ему о моем папе, как я живу или что иду в темный и пустой дом. Не хочу говорить ему, что как только я переступаю порог своего дома, меня переполняет страх, потому что все, что меня окружает, чувствуется таким же безнадежным, как и моя душа. — Мы можем попрощаться, я буду в порядке. Не нужно провожать меня до самого дома.
— Уже темно, и это действительно не самый лучший район. Мне будет спокойнее, когда я буду знать, что ты добралась до дома в целости и сохранности.