Уродливая Любовь
Шрифт:
Его палец задерживается на кнопке, когда он смотрит на меня, но я удерживаю глаза внизу. Мое лицо на одном уровне с его грудью, но моя челюсть напряжена, и я не буду смотреть на него снизу вверх.
Я не буду.
– Тейт, мне очень жаль, - повторяет он. Он по-прежнему не касается меня, но снова вторгается в мое личное пространство. Он стоит так близко ко мне, что я могу чувствовать его дыхание и его самого, и как ему на самом деле жаль, но я даже не знаю, за что должна простить его. Он никогда не обещал ничего кроме секса, и это именно
Секс.
Никак не меньше и, безусловно, не более того.
– Мне очень жаль, - говорит он снова.
– Ты не заслуживаешь этого.
На этот раз он касается моего подбородка, поднимая мои глаза, чтобы встретиться с его. Ощущение его пальцев на моем лице заставляет мою челюсть стать еще более напряженной. Я делаю все, что могу, чтобы не опустить свою броню, потому что чувствую как трудно сдерживать слезы.
Та же самая вещь, что я увидела в его глазах, когда он поцеловал меня у своей двери в четверг вечером, вернулась. Что-то невысказанное, что он хочет сказать, но все слова, что выходят из уст - это извинения.
Он морщится, как будто испытывает настоящую физическую боль, и прижимается своим лбом к моему.
– Мне очень жаль.
Он упирается ладонями в стены лифта и наклоняется ко мне, пока наши груди не соприкасаются. Мои руки на моей талии, а глаза закрыты, и также сильно, как мне хочется плакать прямо сейчас, я отказываюсь это делать перед ним. Я все еще не уверена, что он извиняется за что-то конкретное, но это не имеет значения, потому что, кажется, что он извиняется за все. Для начала за те вещи со мной, что мы знали, не кончатся хорошо. За то, что не в состоянии открыться о своем прошлом. Что не в состоянии открыться о своем будущем. Что уничтожил меня, когда вошел в свою спальню и захлопнул дверь.
Одна из его рук скользит по моей голове, и он тянет меня к себе. Другая его рука спускается по моей спине, и он сжимает меня, прижавшись щекой к моей макушке.
– Я не знаю, что это такое, Тейт, - признается он.
– Но я клянусь, я не хотел тебя обидеть. Я просто не знаю, что, черт возьми, делаю.
Извинения в его голосе достаточно, чтобы заставить мои руки захотеть обнять его. Я поднимаю их и хватаю рукава его рубашки, затем прячу лицо в его груди. Мы стоим так в течение нескольких минут, оба полностью потерянные. Полные новички в этом.
Полностью запутавшиеся.
В конце концов, он выпускает меня и нажимает кнопку, чтобы спустить нас на первый этаж. Я до сих пор ничего не говорила, потому что даже не уверена, какие слова следует использовать в этой ситуации. Когда двери лифта открываются, он берет меня за руку и держит всю дорогу до своей машины. Он открывает мою дверь и ждет, чтобы я забралась внутрь, затем закрывает ее и идет на свою сторону.
Я никогда раньше не была в его автомобиле.
Я удивлена его простотой. Я знаю, Корбин получает приличную сумму денег и, как правило, любит тратить их на хорошие вещи.
Этот автомобиль
Он выезжает из гаража, и мы едем в тишине в течение нескольких миль. Я устала от тишины и устала от любопытства, поэтому первое, что я говорю ему, с тех пор как он разбил меня это:
– Куда мы идем?
Словно мой голос уничтожает неловкость, державшуюся до этого момента, потому что он выдыхает, как будто успокоившись, когда слышит его.
– В аэропорт, - говорит он.
– Хотя не для работы. Я иногда прихожу туда понаблюдать, как взлетают самолеты.
Он тянется через консоль и берет мою руку в свою. Комфортно и страшно одновременно. Его руки теплые, и это заставляет меня хотеть, чтобы он провел ими по всему моему телу, но меня пугает, как сильно я хочу этого.
Абсолютная тишина, пока мы не достигнем аэропорта. Здесь есть знаки ограниченного доступа, но он пропускает их, как будто точно знает, куда идет. Мы, наконец, въезжаем на парковку с видом на взлетно-посадочную полосу.
Несколько самолетов выстроились, ожидая разрешения на взлет. Он указывает налево, и я смотрю, как один из самолетов начинает ускоряться. Машина наполняется звуком двигателей, когда он взлетает над нами. Мы оба смотрим на его восхождение, пока шасси не исчезают, а самолет не поглощает ночь.
– Ты часто сюда приходишь?
– Я спрашиваю его, в то время как продолжаю смотреть из своего окна.
Он смеется, поэтому, естественно, я оборачиваюсь к нему лицом.
– Это звучало, как попытка познакомиться, - говорит он, улыбаясь.
Его улыбка заставляет и меня улыбнуться. Его глаза опускаются на мой рот, и моя улыбка заставляет его улыбку исчезнуть.
– Да, часто, - говорит он, когда снова смотрит в окно, чтобы увидеть, как следующий самолет готовится к взлету.
В этот момент я понимаю, что между нами все уже не так как раньше. Что-то сильно изменилось, и я не могу сказать, хорошо это или плохо. Он привел меня сюда, потому что хочет поговорить.
Я просто не знаю, о чем он хочет поговорить.
– Майлз, - говорю я, желая, чтобы он снова посмотрел на меня. Он этого не делает.
– Это не шутка, - говорит он тихо.
– Эта вещь, которую мы делаем.
Мне не нравится это предложение. Я хочу, чтобы он взял его обратно, потому что чувствую, как это меня режет. Но он прав.
– Я знаю, - говорю я.
– Если мы не остановимся сейчас, будет только хуже.
На этот раз я молча соглашаюсь с ним. Я знаю, что он прав, но я не хочу останавливаться. Мысль не быть с ним снова заставляет мой живот опустеть.
– Что я сделала, чтобы так сильно расстроить тебя?
Он быстро встречается своими глазами с моими, и я не узнаю их из-за льда наполнявшего их.
– Это все был я, Тейт, - говорит он твердо.
– Не думай ни секунды, что мои проблемы, потому что ты что-то сделала не так.