Уроки разбитых сердец
Шрифт:
Иззи стояла в толпе зевак и ждала, чувствуя себя полнейшей идиоткой. С каждой минутой она все яснее сознавала абсурдность собственного поведения. Иззи напоминала себе помешенную на знаменитостях фанатку, которая, невзирая на холод и дождь, часами ждет выхода знаменитой кинозвезды, чтобы хотя бы на краткий миг увидеть воочию своего кумира. Зачем они это делают? Неужели у них нет своей жизни? Или она настолько скучна? Несчастные создания.
А она сама? Стоит здесь и ждет, надеясь выследить своего любовника с женой и угадать правду. Чем не жалкое зрелище?
Задыхаясь от отвращения к себе, Иззи отделилась от маленькой группки любопытных и зашагала прочь, не глядя по сторонам. Она успела пройти всего несколько шагов и неожиданно наткнулась на темный лимузин, из которого выбирались четверо пассажиров, одетых для торжества.
Две женщины и двое мужчин, наделенных властью и богатством. Иззи мгновенно узнала Джо. Блондинка рядом с ним могла быть только его женой. В жизни она выглядела лучше, чем на картинках в «Гугле»: стройная, высокая, с длинными ногами и той особой статью, которую женщины с восточного побережья наследуют от своих матерей. На ней были изящные сапожки с красными подошвами — «визитной карточкой» Кристиана Лубутена. Иззи всегда восхищалась его обувью, но отважилась всего на одну пару туфель: творения знаменитого француза стоили много больше, чем позволяли ее скромные доходы. Испытав внезапный укол зависти к женщине, которая свободно расхаживает под дождем в сапогах от Лубутена, Иззи придирчиво оглядела наряд Элизабет. Боже, что это был за наряд! Шелковая вечерняя накидка цвета сливы — явно от Ланвен — элегантная до умопомрачения. Впрочем, этого следовало ожидать. Миссис Хансен не могла быть вульгарной, лишенной вкуса простушкой. Подобная женщина не удержалась бы рядом с Джо.
Иззи подумала о купленной на распродаже накидке, что висела в ее собственном гардеробе, — грубой копии роскошного плаща Элизабет. Иззи надевала ее как-то раз, желая понравиться Джо. Накидка очень сексуальна, сказал он, но то, что скрыто под ней, куда лучше, развязал широкий поясу Иззи на талии и повалил ее на пол. В тот вечер они занимались любовью на ковре в гостиной.
Накидка Иззи была дешевкой. Как и сама Иззи. В ее шкафу висела подделка под Ланвен, на полках стояла фальшивая обувь под Лубутена, а в постели оказался поддельный любовник. Достойный выбор. В самый раз для такой дешевки.
В это мгновение Джо наклонил голову, защищаясь от дождя, и заметил в толпе Иззи. На какую-то долю секунды их взгляды встретились, затем Джо отвернулся. На его лице не дрогнул ни один мускул, но Иззи могла бы поклясться: он ее узнал. Она стояла среди зевак, словно чумазый беспризорник, прижавшийся носом к прозрачной витрине кондитерской и пожирающий глазами запретные яства.
Лицо Джо осталось бесстрастным, и Иззи почувствовала себя самой дешевой шлюхой на земле. Дармовой шлюхой. «Тебе впору печатать карточки и раскладывать в телефонных будках, — криво усмехнулась она про себя. — Хочешь бесплатно поразвлечься, позвони Иззи Силвер…» Но шутка не помогла.
Элизабет что-то сказала Джо и продела руку под его локоть, сверкнув бриллиантом размером с яйцо малиновки, «Тиффани», — подумала Иззи. Что это? Кольцо, подаренное в честь помолвки, или обычное украшение? Иззи не успела разглядеть, на каком пальце кольцо.
Джо наклонился к жене, что-то ответил. Точно так же во время разговора он наклонялся к Иззи.
Господи, как можно быть такой глупой?
Джо говорил, что привязан к Элизабет, что они прожили вместе двадцать лет, но их любовь давно угасла, и осталось лишь официально оформить развод. Он говорил, что любит, что хочет ее.
Иззи воображала, что никто не может любить двоих одновременно, просто потому что она сама на такое не способна, чувства она приписывала Джо.
Она ошибалась.
Джо любил жену, спал с любовницей и при этом лгал им обеим.
Иззи отвернулась, изо всех сил стараясь не расплакаться. Хватит, она пролила достаточно слез из-за Джо. Ослепленная любовью, она забыла обо всем. Знала, что отношения Джо с женой сложны и запутанны, и все же переломила себя, впустила его в свою жизнь.
Она ничем не лучше тех хищниц, что охотятся за мужчинами и готовы на любые уловки, лишь бы заполучить заветное обручальное кольцо. Когда-то Иззи думала, что ей все это безразлично. Но оказалось, что и здесь она ошибалась. Охотницы за мужьями по крайней мере знают, что делают, а она понятия не имела. Тупая, безмозглая шлюха.
Глава 5
Лили Шанахан сидела на деревянной скамейке в крошечном дворике рядом с церковью Святого Кейниса в Тамарине и грелась в лучах апрельского солнца. Время близилось к половине десятого, и дворик был пуст, лишь парочка голубей бродила вперевалку по серым каменным плитам, выискивая крошки. Остальные обитатели двора собрались в церкви, чтобы послушать высокий мелодичный голос отца Шона. Как всегда, на понедельничной утренней службе прихожан было немного, временами до Лили доносилось тихое бормотание молящихся.
Миссис Шанахан тоже направлялась в церковь, но вдруг почувствовала легкое головокружение, и ей захотелось посидеть на солнышке, помолиться на собственный манер.
Чтобы поговорить с Создателем, не обязательно идти в храм. Можно ощутить божественную благодать, радуясь солнцу и небу, сотворенным Господом. Лили медленно добрела до дворовой скамейки и решила, что сегодня это и будет ее церковная скамья.
«Всевышний поймет, — подумала она. — В церкви слишком жарко, в духоте головокружение может усилиться». Изумительно красивая в архитектурном отношении церковь Святого Кейниса совершенно не защищала от жары и холода. Зимой она превращалась в настоящий морозильник, несмотря на старые батареи. В теплые месяцы там было жарко, как в оранжерее, и не одна тамаринская невеста с отчаянием обнаруживала, что все попытки украсить церковь цветами накануне венчания заранее обречены на провал, поскольку в нестерпимой духоте вянут даже бутоны, которые любят тепло.
Устроившись на скамейке, Лили сняла бежевую полотняную шляпу, закрыла глаза и подставила лицо солнцу. Перед выходом из дома она собиралась намазать лицо тем чудесным дорогим кремом, который вручила ей Иззи в свой последний приезд. «Это что-то необыкновенное, — заявила она. — Омолаживающий крем. Убирает все морщины. Тебе нужно ухаживать за кожей, бабуля».
Не открывая глаз, старуха улыбнулась своим воспоминаниям. Теперь Иззи редко наведывалась домой, суматошная нью-йоркская жизнь почти не оставляла ей свободного времени. Лили очень скучала по внучке, но даже не думала протестовать. Она хорошо сознавала, в чем состоит ее долг, и, заменяя Иззи умершую мать, старалась дать своей дорогой осиротевшей девочке «корни и крылья». Лили всегда так и говорила Иззи, когда та чувствовала себя виноватой, пропустив какое-нибудь важное событие в жизни Тамарина.
«Корни и крылья, дорогая, вот что такое любовь», — шептала она и благодарила про себя судьбу за то, что у нее пока достаточно сил, чтобы найти для Иззи слова утешения.
Лили ни о чем не жалела. Стоит ли разглагольствовать о крыльях и хныкать, когда твой птенец собирается покинуть гнездо и начать самостоятельную жизнь? Некоторые любят рассуждать о принципах, которым вовсе не собираются следовать. Такое лицемерие всегда вызывало у Лили брезгливость. Сначала уговаривать Иззи жить своей жизнью, а потом выражать недовольство и укорять? Нет, Лили ни за что бы так не поступила.