Уроки соблазнения в… автобусе
Шрифт:
– Хочешь попробовать его на вкус? – спрашивает он соблазнительным тоном и убирает руку.Член увеличивается и, становясь с каждой секундой всё больше, упирается мне в подбородок:
– Что такоффф. – Я уже не могу говорить и дышать, так как его твёрдая плоть заполнила весь мой рот. Я слышу его сдавленный довольный смех.
– Да, детка. Ты же так этого хотела. – Тяжело дыша, он хватает мою голову и проникает своим твёрдым стояком прямо в глотку. Я задыхаюсь. Хочу крикнуть: «Нет! Не надо! Прекрати! Мне больно!», но ни звука не могу произнести.
Мне кажется, что я теряю сознание. Темнота
Я открываю глаза. Достаю изо рта обслюнявленное одеяло. Тупо пялюсь на него минут пять, приходя в себя. Озираюсь. В кровати я одна. Майка на мне целая и невредимая. Так это был всего лишь сон???
Приподнимаюсь. Данил Кошмарович мирно спит, свернувшись калачиком на диване. Я моргаю, пытаясь воссоздать детали сна. Но мозг уже затягивает увиденное пеленой, и я помню лишь смутные картинки. Откидываюсь на подушку.
Вот. Это. Да. Мне такое первый раз приснилось. Это вообще нормально???
Смотрю на часы. Почти семь. Пора вставать, пока кое-кто не проснулся. Прямо под одеялом быстро натягиваю джинсы. Прохожу мимо него. Он такой милый, когда спит. Тёмные, не слишком короткие волосы смешно топорщатся на подушке. От ровного глубокого дыхания спокойно вздымается широкая грудь. Мне вдруг безумно хочется залезть к нему под одеяло. Внезапно на столике рядом с ним срабатывает будильник, заполняя комнату звуками песни OPPA, GANGNAM STYLE. Я тихо смеюсь себе под нос. Что за дурацкая мелодия?! Он потягивается, а я быстро убегаюв ванну. Уже после быстрого душа я понимаю, что не взяла с собой одежду. Вот блин!!! Больше пялиться нужно было! Можно выйти, завернувшись в полотенце. Кое-как обмотавшись им, делаю пару шагов к двери, и полотенце уже лежит на полу. Наверно, будет лучше, если я надену то, в чём была. Открываю дверь, а он уже нетерпеливо пританцовывает под дверью, как зайчик возле ёлочки. Метает в мою сторону сердитый взгляд и очень строго спрашивает:
– Скажи. Какую часть фразы «ты спишь на диване» ты не… поняла, – последнее слово он почему-то просто выдыхает, задерживая свой взгляд на моём белом пижамкозаменителе.
Всё так же, не отрывая взгляда от моей майки, он задумчиво причмокивает языком и чешет переносицу, пытаясь спрятать улыбку.
– Гмм… Ладно… Больше так не делай, – резко сменив гнев на милость, бурчит он, заходя в ванную. – Прикольная у тебя… майка.
Последнюю фразу он добавил так тихо, что я с трудом расслышала. Что? Майка как майка! Самая обычная. Белая. Майка. Я открыла рот, увидев себя в зеркале. Бл-я-я-я!!! Да она же просвечивается!!! И как я вчера не заметила?!! А у меня ещё от холода напряглись соски и выпирают так, что хоть на конкурс мокрых маек иди!
«Ладно, ладно! Не устраивай трагедию! Он же не голой тебя увидел! – попыталась успокоить я себя. – А ты его, между прочим, видела голым! Полностью голым! Ещё раз скажет, что у тебя прикольная майка, скажешь, что у него прикольный член». И кивнув сама себе, я более-менее уняла подступившее негодование.
Пользуясь моментом, захожу в комнату и одеваюсь. Он заходит, когда я стою в одной рубашке и натягиваю колготки.
– А ты не перестаёшь меня радовать сегодня, – усмехнувшись, произносит он, выходя из комнаты.
Я задыхаюсь от возмущения и смущения. А как вы меня радовали сегодня ночью! Вы даже не представляете! Он возвращается, когда я уже закончила одеваться. Стою, расчесываюсь. Он бросает на меня взгляд.
– Хочешь посмотреть теперь, как я переодеваюсь? – усмехнувшись, спрашивает он, намекая на то, чтобы я вышла.
– Ха! Как будто есть что-то, чего я у вас ещё не видела, – говорю и по его глазам понимаю, что шутка не прокатила. – Ладно, ладно. Уже выхожу.
Закончив сооружать на голове некое подобие прически, громко говорю:
– Я пойду вниз на завтрак. Нужно ещё на тренинг вовремя успеть, а то у нас учитель ужасно строгий. Не любит, когда кто-то опаздывает!
– Хорошо, давай, – отвечает он. И по его голосу я понимаю, что он улыбается.
По пути в ресторан отеля, где у нас должен быть завтрак, встречаю Катю. Она радостно щебечет, что уже через три часа тренинга мы будем плескаться в минеральных источниках. Я стараюсь не вникать в её бурные фантазии насчет Старосты в плавках.
Внутри большого светлого зала уже теснятся туристы и мои одноклассники. Как чайки, они кружатся возле шведского стола, стараясь отхватить себе чего-нибудь повкуснее. Мы с Катей присоединяемся к этой голодной стае.
Набрав кучу всякого говнеца, присаживаемся за столик. С нами сидит ещё парочка девчонок. Катя выпасает глазами Старосту. «Не пались, подруга!» – хочу я сказать, хотя сама не свожу глаз со входа.
И он не заставляет себя долго ждать. Заходит, безразлично отвечая на приветствия официантов. Одна туристка, проходя мимо него, толкает свою подругу в бок, и они вдвоём оборачиваются и ещё раз оценивают его внешний вид, многозначительно вскинув брови. Кинуть бы в тебя булкой, дешевая шлюха!
Замечаю бурное движение за каким-то столиком. Барби-клон отчаянно машет рукой, показывая на свободное место. Она и Люба присели за столик к Раисе Степановне и Людмиле Сергеевне. Умно! И как это я не додумалась? Меня начинает давить жуткая жаба, когда он присаживается к ним.
Люба, поедая банан, демонстрирует всё своё умение и, заглотив огромный кусок, что-то спрашивает. С моего места не слышно, о чём они говорят. По губам могу прочитать только слово «Хочешь…». Я очень надеюсь, что она фрукт имеет в виду. Он сидит ко мне спиной, и я вижу лишь, что он отрицательно машет головой и знаком просит официанта налить ему кофе. Видимо, по утрам он много не ест. Как и я, впрочем. Смотрю на свою кучу малу в тарелке и становится даже как-то стыдно за свою жадность.
После завтрака мы собираемся в большом конференц-зале, где уже расставили столы и стулья, как у нас в классе. Только стулья намного удобнее. Сделали бы у нас такие, а то школа типа «элитная», а попы от сиденья болят.
– Доброе утро, – громкий голос учителя прорывается сквозь общий шум, и все сразу замолкают и спешат занять свои места.
– Доброе… – отвечаю я невнятно, и непонятная лыба расплывается у меня на лице. Ух! Какой же он классный.
Его колкий взгляд подстёгивает меня, словно хлыст, и я сразу же сажусь ровно, стерев признаки влюбленности с лица. Блин! Мне что, даже улыбнутся ему нельзя?