Уровень: Магия
Шрифт:
— И прозревают немногие?
— Почти никто. Или слишком поздно.
Разговор вытолкнул Марику из "зоны комфорта". Непонятно откуда взялось раздражение:
— Но ведь у кого-то выходит владеть большими капиталами и оставаться свободными?
— У тех, кто идет равномерно, вкладывая свой труд и осознавая шаги. У тех, кто идет к богатству с пониманием.
Взметнувшееся раздражение, как вода в фонтанчике, которому перекрыли трубу, принялось нехотя спадать.
— А вы сами против комфорта?
— А разве похоже?
И он улыбнулся так
— Просто вы все время пытаетесь меня убедить, что денег у Пилона просить не стоит.
— Нет, я пытаюсь заставить вас думать.
Она фыркнула.
— А сама я не умею думать?
— Судя по тому, что в конце концов вы оказались здесь, ваши думы завели вас в тупик.
— Тут вы правы.
Хочешь — не хочешь признать, а он действительно прав. С отчетливой ясностью встал перед глазами тот день, когда Марика пила не здесь, а в собственной квартире, в одиночку. С полной безнадежностью в глазах и на душе, с чувством тупика. И маялась она этим чувством не один день и даже не месяц. Казалось бы, что-то делала, карабкалась: писала сценарии, разрабатывала проекты, двигалась по карьерной лестнице, получала все большую зарплату, а ощущение застоя не уходило.
Здесь же, на Магии, она всего за пять дней ощутила истинное неподдельное движение вперед. Боялась, но шла. Не сдалась в первый день, когда леденели от мороза руки и щеки, когда, стоя на запорошенном снегом пике скалы, не могла определить, куда шагать дальше. Смогла разобраться в предназначении тотемов и получить палатку и котелок. Не схватила инфаркт, когда впервые увидела сервала, не отдала рюкзак, когда на нее кинулись с кулаками. Сумела забраться и полететь сегодня на чертовом листе-самолете вверх на километровую высоту. За последние дни она сумела столько, сколько не сумела за прежние годы, когда любое завершенное дело не являлось поводом похвалить себя. А здесь хотелось гордиться. Здесь приходило понимание, что есть еще порох, и есть силы, есть в тебе что-то настоящее, как есть поводы для радости и похвалы.
Конечно, оставались и скребущие душу моменты: не помогла деду, нагрубила этой вредной Лизи, не поделилась когда-то семечкой с этой… как ее… Марика поняла, что напрочь забыла имя той драчливой дамы, что пыталась отобрать ее рюкзак; ну да Бог с ней. Не сразу решилась общаться с незнакомцами… Нерешительная, замкнутая, скрытная, с задранным вверх подбородком — мало ли минусов? Но ведь учится. Потихоньку и не всему сразу, но учится. И получается уже гораздо лучше! Вон, с тем же Роном заговорила, не повела себя, как раньше. Значит, и другому научится.
После этих мыслей окончательно прошла злость на поднятую Майклом тему денег. Да, и здесь учится. Просто все идет не так гладко, как хотелось бы, и не так быстро. И пока не осознав, что деньги — зло, их все равно хотелось побольше. Чтобы двумя руками, двумя ногами и лопатой…
В общем, да, ловушка.
— Умеете вы поднимать темы, которые выбивают из колеи.
— Они вас выводят из равновесия, потому вы позволяете им это делать. Просто не живите ради денег, живите ради себя. Отпускайте деньги легче, даже когда их много, и они всегда будут к вам возвращаться.
— Вам легко говорить.
— Иногда нелегко. Иногда говорить, Марика, совсем нелегко.
Она смотрела на его руки, держащие стакан с вином, на браслет из ракушек на запястье, на широкое витое кольцо на безымянном пальце — кольцо в виде не то змеи, не то дракона — и на еще одно, на среднем пальце — тонкое и с камнем.
— А у вас есть девушка? — вдруг спросила Марика и поразилась собственной бестактности.
Наверное, поразился и Майкл, потому что его серые глаза удивленно распахнулись, а брови приподнялись.
— А что, я не похож по качествам на человека, у которого может быть девушка? Как прежде и на солдата?
И он так открыто и искренне улыбнулся, что внутри Марики что-то екнуло. Как если бы ладно работающий механизм вдруг дал секундный сбой, в шестеренки попала песчинка — и раздался скрип застопорившихся деталей. Она едва обратила на это внимание, просто мысленно встряхнулась и постаралась как можно быстрее заверить Майкла в обратном:
— Вы не подумайте… Нет-нет, вы внешне замечательно выглядите…
— Но скуп на доброту характера?
Он издевался.
— Да нет же! Это я из-за колец. У вас их два, вот я и подумала…
— Аа-а-а, вот вы о чем… — Он посмотрел на собственную руку. — Ясно. Нет, это другие кольца. То, что с драконом, символизирует дух Воина, второе же — с родонитом — используется для стабилизации и гармонизации внутренней системы.
Марика выдохнула с облегчением: ей показалось, что она только что едва не поскользнулась на обледеневшей поверхности озера, но смогла удержаться, не грохнуться на пятую точку; допила остатки вина и улыбнулась.
— Ясно.
— Но девушка у меня есть, — добавил Майкл мягко.
«Тьфу на тебя», — вырвалось у Марики мысленно. «Только обрадовалась».
Хотя, чему, собственно, обрадовалась?
— Вот, — Морэн достал из кармана телефон, нажал несколько кнопок на экране и вытянул руку, чтобы показать Марике, — у меня есть ее фото. Это Анна.
С экрана мобильного смотрела мягкая и грациозная дама с водопадом длинных золотых волос. Длинные ресницы, аккуратный носик, загадочная улыбка.
«Красивая», — подумала Марика сухо, почему-то напоминая себе ведьму из сказки, которая недобро смотрит на молодую румяную принцессу.
— Любите блондинок?
На этот раз Майкл взглянул чуть укоризненно, улыбнулся и промолчал.
Марике хотелось стукнуть себе невидимой клюкой по голове. Куда ее занесло?
— У вас, полагаю, тоже есть кавалер.
«Один- один».
Майкл вернул телефон в карман.
— Да, есть. Но у меня нет его фото на телефоне, как, собственно, нет и телефона. Остался в машине.
— Не ошибусь, если предположу, что богатый?
— Да, не ошибетесь. Главный инвестор нашего канала.