Урожай неприятностей
Шрифт:
– Все щенки крепкие, привитые, – равнодушно говорила женщина.
– Давайте сделаем так, – Люська отошла к двери и села на корточки. – Кто первый ко мне подбежит, того и увезем.
К Люське подбежали три щенка, и подошла сама Долли.
– Измена! Дим. Я сейчас закричу.
– Ты и так кричишь.
– И это не нравится Долли.
– Хорошо. Димка, я даю тебе карт-бланш. Выбирай сам, – Люська вышла в прихожую. – Присмотрись к носатенькому. И пушистому. И двум остальным.
На улицу они вышли спустя час. Щенок (выбор пал на того, который улыбнулся Люське)
Марс вальяжно прошел в комнату, разлегся у балконной двери, вильнул хвостом. Щенок исподлобья наблюдал за отцом. Подойти к нему и коснуться кончиком носа мощной лапы осмелился не сразу. Долго присматривался, дрожал, звал мать.
В итоге, устав бояться (все-таки он не какая-нибудь болонка) решился сделать первый шаг.
Ночью они спали вместе на просторной подстилке Марса. Знакомство состоялось.
***
Переговорить с Ольховым вечером не удалось. Сначала телефон постоянно давал «занято», потом быстрые гудки сменились монотонными, но трубку уже не снимали.
Утром Люська предприняла очередную попытку дозвониться до Геннадия Павловича.
– У тебя только домашний телефон? – спросил я.
– У Риты нет его мобильного.
– А ты…
– Глеб, тихо! – Люська знаком показала, чтобы я замолчал. – Алло.
– Слушаю, – послышался мужской голос на том конце.
– Добрый день, – зачастила Люська. – Могу я поговорить с Геннадием Павловичем?
После короткой паузы мужчина ответил:
– Думаю, можете.
– Позовите его, пожалуйста.
– У аппарата.
– Извините, я подумала, вы его сын. У вас очень молодой голос, – брякнула Люська.
– Не могу с вами не согласиться, голос у меня действительно молодой. По телефону принимают за юношу. К сожалению, молодой у меня только голос, – усмехнулся Ольхов.
– Геннадий Павлович, меня зовут Люся. Я знакомая Маргариты Соколовой. Помните такую?
– Соколова… Соколова… Нет, не припоминаю.
– Не так давно она приезжала к вам домой, вы рассказывали ей легенду о персиковом дереве.
– А-а! – Геннадий Павлович оживился. – Теперь вспомнил. Да, да, точно, её звали Маргарита.
– Не согласитесь теперь встретиться со мной? Необходимо с вами переговорить.
– Неужели о персиковом дереве?
– Именно.
– Заинтриговали вы меня, даже не знаю, как быть.
– Я могла бы подъехать к вам домой?
– Когда конкретно вы хотите меня увидеть?
– Желательно сегодня, в любое удобное для вас время.
– Увы, встретиться сегодня у нас никак не получится. В моей квартире погром. На свою беду я затеял ремонт. Рассчитывал, управлюсь недели за три, и как началось… Силёнки не рассчитал, годы уже не те. Через день понял, одному не справиться. Пришлось нанять рабочих, те пообещали сделать из квартиры конфетку за месяц. До сих пор делают. Наверное, Маргарита вам рассказывала, у меня даже сесть негде.
– Ага, –
– Живу буквально в походных условиях. Всё перевёрнуто вверх дном. Сегодня рабочие будут штробить на кухне стены, во всяком случае, обещали. Сижу, жду, когда соизволят объявиться. Поэтому, извините, но сегодня я не расположен принимать гостей.
– И как нам быть?
– Давайте поступим следующим образом, – предложил Ольхов. – Оставьте мне номер своего телефона, и я свяжусь с вами в ближайшее время.
– Он перезвонит, – сказала мне Люська. – Надеюсь, ждать придется недолго.
Уже вечером у Люськи ожил телефон. Геннадий Павлович сообщил, что завтра, в первой половине дня, он может встретиться с Люськой в скверике, недалеко от своего дома.
– У меня не слишком много времени, – предупредил пенсионер. – После двух придут шпаклевать потолок. Вы уж не опаздывайте, подъезжайте в скверик часам к одиннадцати.
Заверив Ольхова, что в одиннадцать ноль-ноль будет как штык, Люська отсоединилась.
***
Люська примчалась в сквер без четверти одиннадцать. Сев на первую от входа скамью, позвонила Димону.
– Дим, я на месте. Ты скоро?
– Люсь, мы из ветклиники уже возвращаемся. Минут через пятнадцать буду в сквере.
Время шло, Геннадий Павлович не торопился на встречу. Через полчаса Люська забеспокоилась. Ни Димки, ни Ольхова. И у обоих недоступны телефоны. Жесть!
– Что, опаздывает? – ехидно усмехнулась старушка в белом берете.
– Опаздывает!
– А ты не будь размазней! – неожиданно зло заявила бабулька. – Раз вовремя не притопал, бери ноги в руки и сматывай удочки. Сидишь тут, как клуша, а он, небось, с другой гуляет. Все они одним миром мазаны. Была б моя воля, всех мужиков в тюрьмы пересажала.
– Зачем в тюрьму-то?
– Порода у них одна – кобелиная. Взять, к примеру, моего покойного мужа-кобеля. Всю кровь из меня высосал! До свадьбы на руках носил, пылинки сдувал, а как расписались, пошло-поехало. По бабам таскаться начал. И ведь с хитрецой рога мне наставлял. Назначит свидание в центре Москвы у какого-нибудь памятника и говорит, жди меня, Маруся, до половины седьмого, я задержаться чуток могу.
– И что? – Люська посмотрела на экран смартфона.
– А то! Я у памятника стою, козла своего жду, он в это время в нашу квартиру подругу мою приводил. А потом ко мне несется, извини, задержался на работе. После уже я узнала, по какой схеме он действовал. Спасибо, нашлись добрые люди, глаза раскрыли. Вот и ты мотай на ус.
– Мой парень мне не изменяет. Тем более с моей подругой.
– Блажен, кто верует. Не изменяет тебе, значит, изменяет Родине, – последовал жёсткий ответ. – Молоденькая ты ещё, жизни не знаешь, а баба Маня совет тебе дельный даёт.
– Димка меня любит, – сказала Люська, засмеявшись.
– Ну-ну. Сиди тут до второго пришествия.
Пересев на соседнюю скамейку, Люська попыталась связаться с Ольховым.
– Звони-звони, – бубнила бабка. – Он уже, наверное, другую себе нашёл.