Урусут
Шрифт:
– А-а-анечка! Да вы… Да я сейчас… Да что же случилось, Господи…
Через секунд двадцать опять раздался голос секретарши:
– Анечка, соединяю…
После двух гудков абонент снял трубку:
– Да, Аня.
– Паша! Ты знаешь, что происходит на Кавказе?
– Да, знаю.
– Олег в порядке?!
– У нас нет с ним связи.
– Как – нет связи?!
– Он сам так захотел.
– И что, что, делать?!
– Ждать.
– Так просто? И все?
– Поверь, – голос друга семьи стал жестче, – что, как бы это цинично
– Что, – голос женщины срывался, – совсем никакой?
В трубке что-то затрещало, зашуршало – Анна поняла, что Павел прикрыл микрофон ладонью, чтобы выругаться.
– У их группы есть спутниковый телефон. Но он не отвечает. Однако, это еще ничего не значит.
– Как – ничего?!
– Чтобы спутниковый телефон заработал, они его сами сначала должны включить. Но им еще не пользовались. Ни разу. По-моему – не видели необходимости. И главное: я с Олегом знаком дольше, чем ты, и поверь – твой муж не такой человек, чтобы погибнуть под куском льда.
– Я знаю!
– Вот и хорошо. Весь отряд МЧС Нальчика в полном составе на Эльбрусе. На данный момент известно следующее: сошел многовековой ледник, снес все, что можно – гостиницы, канатные дороги, деревья. Есть жертвы, но живых тоже много. К вершине шло две группы – Олега и еще одна. Про них вестей пока нет.
– Я еду к вам в офис.
– Анна! В этом нет необходимости.
– В этом есть необходимость! – и она отключилась, чтобы не вести никчемный спор.
Схватила первую попавшуюся сумку, бросила туда кошелек, косметичку, салфетки влажные, салфетки сухие, заметалась по комнате, чтобы не забыть еще что-нибудь важное – ах, ну конечно, ключи от машины, так, так, вроде все – вышла в коридор обуваться, а там Нина стоит – в куртке, в шапке, со своей сумкой, из которой торчал неизменный «айпэд», и уже в сапогах.
– Котенок, ты куда? – опешила мама.
– С тобой.
– Тебе папа объяснял, когда ты просилась к нему на работу – у них детям появляться запрещено. Любым детям!
– Я не буду сидеть дома одна! – дочка, как обычно, топнула ножкой. – У них в приемной есть Вай-Фай, я буду следить за новостями по интернету и ждать тебя!
– Ну, хорошо, милая, прости, прости! – Анна несколько раз поцеловала ее во влажные щечки и мокрые глазки. – Конечно, вместе. Конечно, едем.
Когда зашли в лифт, Нина вдруг выпалила:
– Мама, не волнуйся, папа жив.
– Конечно, жив! – через силу улыбнулась мать. – Иначе и быть не может!
– Нет, ты не понимаешь. Если бы он умер, я бы почувствовала.
– Как это – почувствовала?
– Сердцем, – постучала себя малышка кулачком по левой стороне груди. – Сердцем.
Кажется, именно в этот вечер на дороги выехала вся Москва. Впрочем, так кажется каждый вечер.
– Ну! Ну! – Анна сигналила, подрезала, объезжала, по ее мнению, слишком неповоротливых, обгоняла справа.
– Мама, не врежься, – укоризненно сказала Нина.
– Мы чуть-чуть торопимся, – пробурчал водитель, еще раз просигналил, вырвался на оперативный простор и уверенно дал газу.
– Мама! – произнес ребенок. – Нам надо лететь к папе на Кавказ. Мы ему нужны.
– Мы поговорим об этом, – мать уже поворачивала к бизнес-центру. Охранник не торопился поднимать шлагбаум. Анна опустила стекло.
– Белолобова! – рявкнула она равнодушной харе. Харя кивнула и открыла проезд.
К лифту бежали, держась за руки. В холле Нина – видимо, проделывала это не в первый раз, мать даже успела удивиться – плюхнулась на диван. Анна же помчалась к кабинету мужа. Там сидела бледная Любовь Леонидовна.
– Здрасьте, – вскочив, сказала она почему-то шепотом.
– Здравствуйте еще раз. Откройте кабинет – я шубу брошу.
– Конечно, конечно, – засуетилась «Эл-Эл».
Анна посмотрелась в зеркало мужа, поправила волосы, кинула взор на бесчисленные дочкины фотографии, хмыкнула и пошла к Ширко. У него в кабинете сидели Сумуновский и Безуглов. Увидев Белолобову, оба сразу встали, сдержанно поздоровались и вышли. Анна заметила, что они старательно прячут глаза. Нехороший знак, нехороший!
– Что скажешь? – спросила она у Пашки.
– Идем, – потянул он ее за собой.
– Куда?!
– К шефу.
– А больше ничего не пояснишь?!
– Нет.
Анна чертыхнулась, глаза против воли начали наполняться слезами. Шла за Ширко, все вокруг мутнело, остановилась, вынула салфетку, промокнула веки. Увидев ее, секретарша поднялась, подошла к двери кабинета начальника и приоткрыла ее, знаком предложив войти. Анна посмотрела на Пашу, тот отрицательно покачал головой. Ну, что ж, одна, так одна.
Президент компании чистил ножом карандаши. Увидев Анну, привстал, молча кивнул, показал на кресло перед собой, и опустил свое грузное тело обратно. Женщина присела и сразу утонула в этом дизайнерском чуде, попыталась устроиться удобнее, закинуть ногу за ногу – все равно никак не получалось. Николай Владимирович все точил и точил, и только закончив работу, начал говорить.
– В группе твоего мужа было восемь человек. Вышли они примерно в начале девятого утра. Ледник сошел в 10:12. То есть они попали прямо под него. На 17:36 найдено семь трупов членов группы. Олега среди них нет. Но… надежды мало.
У Анны затряслись плечи.
– Но она все-таки есть?
– Подполковник МЧС, курирующий из Москвы операцию на Эльбрусе, сказал – один процент.
– Один? Почему один? Труп же не нашли?
– Анна, – вздохнул Владимирович, – лучше бы нашли.
– Что вы такое говорите?!
– Что они шли ввосьмером, рядом. То, что трупа твоего мужа нет, означает не то, что он жив, а то, что, допустим, его тело придавило толщей льда метров в десять, а то и пятнадцать. Этот лед никто не будет поднимать. Мы его даже похоронить не сможем.