Усадьба леди Анны
Шрифт:
Широкие и узкие, больше похожие на вышитые рушники, квадратные, прямоугольные и треугольные полотнища шёлка полоскало ветром над темно-красными черепичными крышами на разной высоте.
– - Смотрите, ваше сиятельство, вот это -- флаг вашего мужа. Видите? Над квадратной башней, третий слева от королевского, – подошедший к Анне граф Эгле указывал на довольно высоко закрепленный солнечно-желтый прямоугольник с черной полосой по центру. – Это значит, что ваш муж
– - Я думала, что у него есть свой дом в столице.
– - Конечно, ваша светлость! Разумеется, есть. Герцогу принадлежит отель де Шефрез, один из самых красивых отелей города! Но иногда его высочество, принц Луи-Филипп, приглашает Максимилиана пожить во дворце. Ваш муж очень близок с королевской фамилией, его знамя висит над дворцом почти всегда.
– - А кому принадлежат остальные флаги?
Граф Эгле с некоторым удивлением глянул на герцогиню и ответил:
– - Тем, кто сейчас живет в гостевых покоях дворца.
– - Придворным?
– - Если они приглашены, то их флаг будет висеть все время, пока они гости короля. Те же, кто не удостоился такой чести, вешают свое знамя над домом, где живут.
Раздалась громкая команда:
– - Спустить якоря!
Корабль мягко качнуло, и донна Мариэтта подхватила герцогиню под локоть, но, к сожалению, чуть опоздала. От толчка Анна ткнулась лицом в плечо графа Эгле, прямо в роскошный бархатный колет, оставив на нем жирный белый след косметики.
Разгневанная компаньонка, не дав ей даже толком извиниться, утащила ее в каюту.
– - Этого следовало ожидать, ваша светлость! Какой позор!
– - она еще долго и недовольно бубнила, пока мастер поправлял макияж патронессе.
– - Донна Мариэтта, уже ведь можно сойти на берег?
– - Да упаси вас Господь, ваша светлость! Вы не купчиха, чтобы так ронять себя! Мы будем ждать на судне синьора герцога де Ангуленского или его доверенного лица. И только после его команды покинем судно! Это даже не обсуждается, ваша светлость!
С палубы, куда ее после долгих уговоров вывела донна Мариэтта, они наблюдали, как выгружают вещи графа Эгле. Чуть позднее он сам подошел попрощаться.
– - Это поручение было для меня честью, ваша светлость! Благодарю вас за прекрасную компанию, – раскланялся он.
– - Господин граф, а когда за мной придет мой муж?
– - Затрудняюсь ответить, ваша светлость. Но я сразу же из порта еду с отчетом к его королевскому величеству… Думаю, вскоре муж пошлет за вами.
После того, как граф сошел по сходням, на «Санта Беренику» поднялись какие-то мужчины с непонятными знаками
– - Портовые чиновники, – снисходительно пояснила донна Мариэтта. – Они проверят груз и документы.
Примерно через час началась выгрузка ящиков и бочонков из трюма корабля. Время тянулось и тянулось. После полудня, уже ближе к вечеру подали довольно приличный обед. Анна ела, от волнения не ощущая вкуса. Особенно портил настроение ненавистный воротник.
После обеда ей вновь поправили макияж, и она опять заняла место на палубе, с любопытством рассматривая бурную жизнь порта. Кричали и ругались грузчики с соседнего корабля, совсем небольшого по сравнению с их каравеллой. Уронили короб с какими-то тряпками. Началась бурная ссора, чуть не закончившаяся поножовщиной. Пахло морем, немножко гнилью, низко над водой летали чайки, а время все тянулось…
До вечера никто так и не поднялся на судно, и даже всегда уверенная в себе донна Мариэтта вскользь заметила:
– - Однако, какое непозволительное небрежение…
К вечерней молитве вышел, наконец, из своей каюты похудевший падре Бенито. Видно было, что чувствует он себя еще не слишком хорошо. Сразу после службы священник удалился.
В каюте герцогини застыло тягостное молчание: поведение мужа Анны казалось недопустимым, но все понимали, что это чужая страна. В общем-то, никто не понимал, что именно нужно делать. Когда донна Мариэтта велела устраиваться на ночь, фрейлины даже чуть повеселели: появилась нужда в простых и понятных действиях.
Донна Эстендара почитала герцогине на ночь небольшой отрывок из «Жития святых» и, наконец, все угомонились.
За время монастырского заточения и путешествия Анна успела вдоволь помечтать об относительно свободной жизни. Все же не зря церковники Эспании морщились при упоминании Франкии. Даже сестра Ренельда, разговаривавшая с ней на франкийском, не один раз с грустью вспоминала саму Франкию и ее легкость нравов: до пострига она прожила здесь около трех лет.
– - Вам непременно понравится, госпожа маркиза, – убеждала она. – Ваш франкийский очень хорош, у вас не будет проблем, если вы поладите с мужем.
Тогда Анна слушала и верила, что она обязательно поладит. Герцог молод и, как обмолвилась на балу дочь посла, леди де Линье, вполне привлекателен внешне. Пусть даже он и не слишком рад этому браку, но ведь и Анна не имела выбора.
Что же такое случилось, что Максимилиан Ангуленский не счел нужным встретить свою жену?