Ушастыи? призрак
Шрифт:
А дух прошел следом, не выпуская свою барышню из вида.
И вот сейчас он наблюдал за ней... Интервью? Что бы не вкладывали люди в это слово, дух прекрасно понял — это был допрос. Самый настоящий и довольно жесткий. С изумлением, переходящим в восхищение, черандак подумал, что нежная барышня в этом деле такой же мастер, как недоброй памяти Савва Трефильев, который "колол" его в Бутырке.
Она улыбалась — сладко, словно продавала рахат-лукум, и голос был шелковым...
— Господин Кениг, ваш благотворительный фонд "Сердца навстречу" уже больше десяти лет успешно действует в Европе, и сейчас пришел в Россию. Какие цели вы перед собой ставите?
— Цели простые, — иностранец улыбнулся в ответ, глядя на нее, как на ребенка, — помогать. Помогать тем, кто не справляется с жестокостью нашей жизни. Детям. Старикам. Инвалидам.
— Это очень благородно. Но... не дешево?
— Софья, разве жизни и судьбы человеческие могут быть измерены деньгами?
— Как правило, бухгалтера так и делают, — пожала плечами Софья Павловна, — фонд "Сердца навстречу" легальная и уважаемая организация, а, значит, есть прозрачная бухгалтерская отчетность. И, если эта информация не является тайной, сколько денег было потрачено в прошлом году на благотворительные проекты?
Иностранец весело взглянул на нее. Прищурился. Помолчал и мягко сказал:
— Является. Добрые дела не должны быть предметом рекламы.
Получив плюху, барышня не дрогнула даже бровью и, черандак ощутил это на каком-то глубинном уровне — даже как будто обрадовалась.
— Любек, Линдау, Кохем, Рюдесхайм-на-Рейне, Сандомир, Величка, Кампина, Рошиорий-Де-Веде — это города, где ваш фонд открыл детские дома, ночлежки для бродяг, реабилитационные пункты для наркозависимых...
— Список неполный.
— Он впечатляет, — кивнула барышня, — семнадцать городов.
— Вы отлично подготовились. К сожалению, тех, кому нужна помощь, больше, — грустно вздохнул иностранец.
— Это удивительно, — тихо, доверительно произнесла Софья Павловна, — всего три года назад в этих городках жизнь текла размеренно и благополучно. Но вот... что-то случилось. Статистика, господа и дамы — она весьма красноречива. На восемь процентов выросла безработица. На шесть — преступления на почве алкоголизма и наркомании. И, внимание — на целых двенадцать процентов увеличилось число разводов. Вам доступна эта статистика, господин Кениг?
Показалось? Или лоб лощеного господина, действительно, поломала морщинка?
— Разумеется, — все же показалось. Голос его был ровен. — Мы, как скорая помощь, спешим туда, где в нас нуждаются.
— Благодарю за ваш самоотверженный труд, — серьезно кивнула барышня, — надеюсь, правительства стран не оставили его без внимания? Налоговые льготы, развитие региона присутствия?
— Это не важно. Важно, что мы смогли помочь людям.
— Такие чувства делают вам честь, господин Кениг, — кивнула она, — Но вернемся к статистике. Что же произошло? Что так радикально повлияло на жизнь маленьких городков? Ровно три года назад некая корпорация "Вендер & Маренг" массово скупила акции нескольких небольших предприятий и, раздробив их, продала по частям. Тысячи людей лишились работы, а в небольших городках с работой непросто.
— Такое, увы, бывает, — кивнул Кениг, — мир бизнеса жесток, он молится рентабельности. То, что не приносит, как минимум, тридцатипроцентной прибыли на каждый вложенный евро, должно умереть.
Барышня вскинула красиво очерченные брови:
— А чему молитесь вы, господин Кениг?
— Только Господу нашему, — развел руками он.
— И... вы не знакомы лично с господином Вендером, которого радикальная пресса называет Палачом Милосердия, хладнокровно и жестко добивающим тех, кто покачнулся?
Помедлил ли он мгновение перед ответом? Духу показалось, что — таки да, помедлил. Но голос прозвучал твердо:
— Нет. Я его не знаю.
— И это нормально, никто до конца не может знать... самого себя. С вами была Софья Понашевская, Новости Дня, Четвертый канал.
— Ты что себе позволяешь, идиотка? — Дух едва успел. Но, право, заподозрить эту старую бабищу, накрашенную, как молодящаяся шлюха, что она умеет ходить тайными тропами... Это что же такое нужно нюхнуть или зажевать?
Со всей возможной аккуратностью он прижал ее руки к телу, чтобы случайно, в гневе не навредила Софье Павловне. К сожалению, третьей руки не было, и заткнуть бабе рот он не смог.
— Кретинка! Ты что такое ляпнула в прямом эфире?
— Только то, что могу доказать, — пожала плечами барышня. Надо сказать, она и бровью не повела, словно выслушивать оскорбления прилюдно — для нее нормально. — Ларочка, не кипятитесь. Все документы у меня не просто есть, они уже сброшены на почту, вашу — и директора канала.
— Ты уволена! Без выходного пособия. И, будь уверена, на телевидении ты работать больше не будешь, я лично об этом позабочусь!
— Не слишком ли много вы на себя берете, мадам... — Бабища испуганно обернулась, а, увидев приглашенного иностранца, растянула тонкие губы в улыбке.
Ульрих Кениг стоял в коридоре, слегка расставив ноги, и сунув руки в карманы пиджака и с интересом наблюдал, как "Ларочка" пытается выкрутится из хватки черандака. Зря. Духи сильнее людей раз, этак, в несколько.
— Отпустите же меня! — прошипела она.
— Если вы пообещаете не хлопать крыльями, как курица, — так же тихо шепнул черандак, — но если нарушите слово, я буду рядом — сразу. Помните об этом.
Он отступил. Бабка была взгальной, но не опасной. Да и Софья Павловна ее, кажется, не боялась.
— Господин Кениг, — Ларочка торопливо оправила платье, — позвольте от лица канала принести самые искренние извинения и заверить в том, что работник, допустивший это... безобразие уже уволен. За вопиющую некомпетентность. А когда будет доказана клевета, госпожа Понашевская пойдет под суд, а мы выпустим опровержение и...