Ушли, чтобы остаться
Шрифт:
Тыку, как правило, говорил предельно мало, лишь когда нельзя было промолчать, следовало сообщить нечто важное.
– Однако человек прошел. Налегке – след неглубокий. Спешил, болото не обошел.
Все сведения Тыку узнал по тянущемуся следу лыж и двух палок.
– Из поселка шел. Лыжи не наши, у нас без палок.
Следы по ноздреватому снегу обходили лишь места, где росла морошка, видимо, путник не хотел давить ягоды. Минуло чуть больше получаса, и работники «Красного чума» заприметили точку, которая росла, пока не оказалась лыжником.
– Добрый
– И вам доброго пути.
Галку подмывало спросить у путника: отчего идет один, неужели не опасается волков? Но вспомнила, что в тундре не любят назойливых, излишне любопытных, и промолчала.
Путник по лицу девушки понял, о чем его хотят спросить.
– Утром оставил стойбище, к вечеру на место прибуду. В Харп иду.
– По пути, садись, – пригласил Тыку.
Парень снял лыжи, присел к Олегу, положив на полозья обутые в высокие, чуть ли не до колен тобоки, поправил на поясе медвежий клык.
– Дед раньше носил, потом отец, теперь моя очередь. Спасает от зверя и болезней.
– Так уж, – не поверил Олег.
Парень тряхнул головой:
– Сколько хожу – ни один волк не нападал, и голодные лисы тоже.
«Мне бы подобный талисман, – пожелала Галка, – впрочем, и без него не встречала хищников и не помню, когда в последний раз температурила».
В отличие от Тыку, парень был разговорчивым, рассказал, что весной вернулся с армейской службы на погранзаставе, собрался работать на звероферме, но как имеющего звание старшего сержанта его назначили профоргом.
– Иду в бригаду собрать взносы, вручить одному оленеводу медаль «Ветеран труда», посоветовать отправить детей на материк в лагерь.
– Сколько человек в бригаде? – спросил Олег.
– Пять, – ответил профсоюзный деятель.
– Из-за пятерых вышел в долгий путь?
– Зачем из-за пятерых? В этой бригаде пять, в другой столько же. Не могут бросить стада, чтоб взносы принести.
Тыку о чем-то спросил парня, и двое заговорили, затем Тыку тихо запел, чтоб ветеринар и киномеханик не оставались в неведении, перевел:
– Про лыжи пою, про братьев легкого ветра, что несутся вперед, но скоро придет отдых и их смажут нерпичьим жиром. Без песни в дороге трудно.
Послушные ездовым оленьи упряжки бежали среди поросших рыжим мхом кочек, приникших к земле карликовых берез. Стоило увидеть новое стойбище, точнее, почувствовав запахи, дым, прибавили ход, зная, что ожидает отдых.
Навстречу а р г и ш у с заливистым лаем бросилась свора собак.
– Не укусят, – успокоил Тыку, – радуются гостям.
Из чумов вышли люди, пригласили почаевничать – так поступали все в тундре. Оставив нарты на Тыку, Галка с Олегом встали на четвереньки, влезли в чум, где стоял запах оленьей шерсти, прелого мха, чая, сала, от печурки веяло жаром, две ненки с почерневшими от копоти лицами кололи ножами поленья, подкладывали щепы в огонь.
Отказаться от угощения значило обидеть хозяев, и гости выпили крепко заваренный чай, вторые кружки не осилили.
Лишь повесили экран, установили аппарат, как встретившийся парень заторопился:
– Дальше идти надо, не близко другая бригада, к началу ночи дойду.
И он надел лыжи, взял палки и ушел собирать членские взносы, уговаривать отправить детей в лагерь.
– Однако весело на Большой земле живут, – после сеанса заметила одна из ненок, другая не согласилась:
– Много неправды в кино. Не бывает, чтоб люди любили и не могли это сказать – нельзя мысли спрятать. Поют и танцуют, а когда же работают? Почему привозите про чужую жизнь, а про нашу ни разу?
Галка попыталась возразить, сказать, что критика не по адресу, не она снимает фильмы, картина индийская, а в Индии много танцуют, поют, что касается отсутствия картин про тундру, то киноработники, по всему, не желают приезжать в край, где полгода ночь, полгода день, царствуют пурга, вьюга с метелями. Последнее вызвало в чуме смех. Сорокина решила в будущем брать для демонстрации картину с более-менее понятным ненцам сюжетом, еще обязательно о животном мире и мультфильм для детей.
Можно было сворачивать аппаратуру, но жена бригадира, принарядившаяся к прибытию долгожданного «Красного чума» в расшитую п а н и ц у, попросила показать фильм еще раз. Ее поддержали женщины, дети, мужчины. Пришлось перемотать пленку, вновь заряжать аппарат, и с маленького экрана в тесный чум снова ворвалась далекая Индия с ее песнями, танцами, жгучими страстями.
После повторного сеанса хозяева стойбища устроили для гостей своеобразный концерт. Под потрескивающий в печке плавник запели довольно слаженно, и Сорокина поняла: ненцы не без таланта, одни вырезают из кости фигурки зверей, другие разрисовывают бивни моржей, третьи поют так, что заслушаешься, напрасно их в прошлом звали «самоеды». К женскому хору присоединились мужчины, на время оставив стадо на помощника, запевала т а л а н г а, самая маленькая в стойбище певунья. Потом был ужин – запеченная оленина, мясо зайца-ушана, рыба сиг и на сладкое вобравшая в себя тепло лета морошка.
Под утро Галка почувствовав возле уха чье-то дыхание, оказалось, во сне к ней прижался Олег. Первым желанием было резко оттолкнуть парня, дать ему пинка, но не шевельнулась, сдержала дыхание, опасаясь разбудить, проститься с чувством, какого прежде не испытывала…
К синему озеру, где стояла новая бригада, «Красный чум» подкатил в полдень. К неописуемому удивлению, никто не вышел встречать, лишь взлохмаченные псы окружили нарты, принялись лаять. Пришлось самим распрягать оленей, без приглашения залезать в чум, где была всего одна женщина.
– Однако здравствуйте, – поздоровался Тыку и за ним Галка с Олегом. – Где муж и другие?
– В стаде, – был ответ, – следят, чтобы новая важенка не пропала.
Галка была наслышана, что олени гибнут от набегов волков, которые стаей задирают телят, утаскивают туши с собой, и спросила:
– Волки нападают?
– Нет, х о р х – на острове живет.
И, продолжая возиться у печки, ненка рассказала, как некий олень-самец минувшей весной покинул стадо, уплыл на заросший вереском островок. Вчера вернулся, затесался в стадо. Попытались заарканить, но одичавший оказался проворным, услышал в воздухе свист кожаного ремня, пригнул голову с ветвистыми рогами и увел на остров красавицу олениху.