Услышь моё молчание
Шрифт:
На открытии очередного пафосного ресторана они с Артуром неожиданно столкнулись с Алексом Гриневским. Герман почувствовал, как дрогнула рука Шерстобитова и заметил промелькнувший в глазах страх. Высокого шатена с карими глазами Герман запомнил ещё на свадьбе отца. У этого мужчины было интересное с точки фотографа лицо, сразу же вызвавшее желание схватить камеру и запечатлеть его. За прошедшие несколько лет он совершенно не изменился. Артур, которому некуда было деться от неожиданной встречи, познакомил их. Вспыхнувшая было надежда, рухнула, как только Герман понял, что этот человек его не узнал. Может, дело было в том, что он почти не обратил внимания на очередную куклу рядом с Шерстобитовым. Вспомнив, что он в образе «Эммы» Герман
Следующая их случайная встреча произошла через два месяца. Артур, не слушая возражений, потащил Германа на площадку, где танцевали несколько пар. Он, следуя за Шерстобитовым, машинально переставлял под музыку ноги, равнодушным взглядом скользя по чужим лицам, когда неожиданно зацепился за знакомую фигуру. Гриневского с его внешностью трудно было не заметить. И дело было не в дорогом костюме, привлекательной внешности или флёре успеха, витавшем вокруг него. Дело было в его уверенном взгляде, сдержанной улыбке на красивых чётко очерченных губах, в несуетливых движениях спортивного подтянутого тела. Он весь был пропитан тем, чего никогда не добиться Артуру. Спокойной уверенностью состоявшегося человека. Шерстобитов всего добился шантажом, вымогательством и хитростью. Его благосостояние было зыбким, а Гриневский твёрдо стоял на ногах, полагаясь на себя, свой ум и собственные руки. Альбина представила их друг другу на свадьбе, но Герман ещё тогда услышал фальшь в её словах. Отец позже объяснил, что она затаила обиду на брата за то, что ему достался семейный бизнес, а ей только часть в денежном эквиваленте. Герман удивился женской логике. Альбина ничего не смыслила в бизнесе, а у компании, доставшейся брату, было на тот момент много проблем. Она не была на грани банкротства, но Гриневскому пришлось приложить достаточно усилий, чтобы не только удержать её на плаву, но и укрепить, а затем расширить. Теперь под его рукой была крупная успешная компания.
Герман возвращался под конвоем Удава из туалетной комнаты, когда их кто-то окликнул. Обернувшись, они увидели приближающегося к ним Гриневского. Рядом с ним шёл крепкий подтянутый мужчина, с чуть седыми висками и улыбкой сторожевого пса. Удав весь подобрался и оскалился, как пойманный хищник. Заметив его реакцию, спутник Гриневского растянул губы в таком же приветственном оскале.
– С какой это поры ты так рьяно стережёшь красоток хозяина, Удав? — пророкотал он на весь коридор.
– А тебе какое дело, Рогозин?
– Да вот не ожидал увидеть твою рожу в столь респектабельном месте.
– Давайте отойдём на пару минут, пока эти двое поздороваются? — обаятельно улыбнувшись, предложил Алекс, указывая на большое окно, за которым открывался красивый вид на ночной город.
– Судя по их… улыбкам, особой дружбой они не страдают, - стараясь не выдать своего волнения голосом, произнёс Герман, делая несколько шагов в сторону окна. Он неуютно чувствовал себя в лёгком длинном платье с открытой спиной и разрезом до самого бедра, открывавшем стройные ноги на высокой шпильке. Обнажённую кожу прожигал злой взгляд Удава. Небрежным жестом Герман слегка поправил широкий браслет на руке, под которым прятался шрам и сделал невозмутимое лицо.
– О! Между ними очень специфические отношения. Когда-то Рогозин, ещё будучи следователем по особо важным делам, посадил вашего знакомого на некоторое количество лет в места, весьма отдалённые от столицы.
– Даже так? — Герман новости не особо удивился, давно подозревая подобный факт в биографии Удава.
– Не сочтите за грубость, но что делает довольно не глупая девушка в обществе Артура? Оно вам не подходит, - спокойно произнёс Гриневский, рассматривая их отражения в стекле.
– Если бы вы знали, что именно мне не подходит, но это приходится терпеть, то сильно удивились бы, - устало вздохнул Герман. Слова о помощи так и просились с языка, но близкое присутствие Удава не давало им сорваться.
– Зачем терпеть? Хотите, я помогу вам?
– С чего вдруг такое участие?
– Я сам не знаю, - пожал плечами Гриневский. — Вы ещё в первую встречу напомнили мне кого-то. А сегодня, когда я увидел ваше отрешённое лицо во время танца, мне захотелось вам помочь. Хотя судьба подруг Артура меня никогда раньше не волновала.
– Спасибо. Я…
– Эмма! Тебя Артур дожидается, - отрывисто гаркнул Удав, хватая Германа за руку. — Всего хорошего, господа!
– И тебе не хворать, Удав! — ответил им вслед Рогозин.
Артур был зол. Очень зол. Ещё по дороге он заставил Германа сделать ему минет, весьма грубо и не стесняясь Игорька и Удава, сидевших впереди, а в спальне просто избил до потери сознания. На следующий день он уехал и вернулся только через три дня с дарственной на издательство и здание, в котором оно было расположено. Когда Артур отдал ему бумаги в качестве извинений за свою несдержанность, Герман начал смеяться. Он не понимал этого по сути глупого и бессмысленного жеста. Артур откуда-то узнал о его давней мечте и решил порадовать, но… Зачем ему издательство, в котором он никогда не сможет работать? Сколько ему жизни-то осталось? Сколько ещё времени продлится блажь Артура? Несмотря на реакцию неблагодарного любовника, Шерстобитов бумаги не уничтожил, а положил в сейф в кабинете, где уже лежали личные документы Германа.
Очередной приход домработницы Герман пережидал на своём чердаке. Он устроился на старом диване и принялся ждать. Внизу что-то стучало, доносилось тихое пение, под которое он благополучно успел задремать. Повернувшись на бок, Герман сунул руку под тонкую подушку и вдруг нащупал что-то. Это оказалась старая потрёпанная книжица, подаренная Стасом. Он смутно помнил, как спрятал её, когда за ним пришёл кто-то из охранников. С момента гибели Стаса она так там и пролежала. Вдруг Герману пришла странная мысль. Он наугад открыл книгу и, ткнув пальцев не глядя, прочёл несколько строк. Китайская мудрость гласила: «Чтобы победить противника не стремись стать сильнее его, а сделай его слабее себя».
– И как же это сделать, мудрая книга? — прошептал Герман, откидываясь на спинку старого дивана. Он попытался расслабиться и выбросить пустые мысли из головы, но они упорно не хотели уходить. Когда домработница Любочка закончила свои дела, в голове Германа сложился определённый план. Он прекрасно изучил всех, кто жил с ним под одной крышей. Знал их сильные стороны и слабые. Никто из них не был невинным агнцем, даже Карамелька, так удачно вписавшийся в коллектив надзирателей и с удовольствием доносивший Артуру обо всех и обо всём. А ещё он заметил, что с тех пор, как он побывал в руках нелегального эскулапа, водитель Игорёк стал бросать на него заинтересованные взгляды. Потянуло на экзотику? Может быть. Так почему бы это не использовать в своих интересах?
Может и правы те, кто утверждает, что деньгами можно соблазнить кого угодно, главное — их количество. Постепенно, шаг за шагом, тонкими намёками Герману удалось внушить Карамельке идею ограбить Артура и сбежать. А уж он подбил на это дело Витьке, даже своим недалёким умом понимающим, что в любой момент его могли убрать за ненадобностью. Благодаря Удаву, хозяин каждого из охранников держал на коротком поводке. В душе Витька алчность и жадность перевесили страх. Он согласился на предложение Германа. Приходилось быть крайне осторожным, чтобы не попасться при переговорах. Благо, расположение камер было изучено уже давным-давно. Герман не питал иллюзий по поводу своих помощников. Карамелька его ненавидел, прекрасно замечая сальные взгляды своего любовника, то и дело скользящие по телу хозяйской игрушки.