Усмешка фортуны
Шрифт:
– По-моему, было не слишком разумно говорить им такое. Наверняка они решили, что ты псих.
– Эти люди, всего лишь наёмники. Их интересуют только деньги, и им наплевать в своём ли уме тот, кто их платит, или нет.
– Так то оно так, но даже наёмники не любят сумасшедших. Если они решат, что ты совсем безнадёжен, то я бы не рекомендовал тебе поворачиваться к ним спиной.
У Джона на этот счёт была своя точка зрения. Это он пытался понять насколько безнадёжны люди, нанятые Владимиром, и можно ли им доверять. При первой же встрече стало ясно, что эта тройка за деньги готова сделать что угодно, однако Джон искренне надеялся, что они пересмотрят
– Считай, что это проверка. Если они её не пройдут, то наши дороги разойдутся, - ответил Гриффит.
"Мы снова начали говорить на разных языках", - с грустью подумал Владимир, а вслух сказал:
– Объявляя, что собираешься воевать с продажностью и лицемерием, ты лжёшь этим людям, но при этом хочешь, чтобы они тебе доверяли.
– Я не лгал им.
– Не лгал. Ты всего лишь сказал полуправду.
В голосе Владимира отчётливо был слышен упрёк. Джон считал, что любая ложь губительна, но не счёл нужным оправдываться.
– Время расставит всё по своим местам, - сказал Джон решительным тоном.
– А если ты ошибаешься?
Повисло молчание. Поняв, что ответа не последует, Владимир вернулся обратно в ангар, оставив Джона наедине со своими мыслями.
Ровно за десять минут до начала заезда Руперт Эймс отозвал в сторону одного из жокеев.
– Как там наш фаворит?
– поинтересовался он.
– Ну...
– замялся жокей, отводя взгляд в сторону.
У Руперта появилось нехорошее предчувствие. Осмотревшись, и убедившись, что поблизости никого нет, Эймс схватил парня за шиворот и прижал к стене.
– Что с лошадью?
– спросил Руперт.
– С лошадью всё нормально. Я немного не рассчитал дозу, - поспешно проговорил жокей.
– Ты дал ей большую дозу или меньшую?
– Большую, но она выглядит довольно бодренько.
Сегодня на ипподроме собралось много народу. Всего они ставили на фаворита гонок, которая на двух предыдущих скачках прямо на старте вырвалась далеко вперёд, оставив позади всех соперников. Все остальные лошади тоже были довольно быстрыми, но до фаворита им было далеко. Зная, что ставки будут делать преимущественно на фаворита, Руперт приказал жокею добавлять в еду животного транквилизатор, вызывающий сонливость. Убивать лошадь никто не собирался - требовалось лишь сделать так, чтобы она ни в коем случае ни пришла к финишу первой. Однако повышенная доза могла привести к летальному исходу.
– Идиот! Если лошадь вдруг рухнет прямо во время гонок, Бэйн мне голову оторвёт!
– процедил сквозь зубы Руперт.
– Она не рухнет! Там всего-то на пару капель больше!
– возразил жокей, чем ещё больше разозлил Эймса.
– Ты так ничего и не понял? Эта лошадь стоит больше всей твоей годовой зарплаты! Если с ней что-нибудь случится...
– То отвечать за этой будешь ты, Руперт!
Побледневший Эймс отпустил жокей и тот со скоростью пули умчался к себе. За спиной Руперта стоял Дерек Бэйн - владелец ипподрома.
– Вот что случается, когда перепоручаешь свою работу кому-то другому, - укоризненно проговорил Бэйн.
– Послушайте, мистер Бэйн...
– попытался оправдаться Руперт.
– Не собираюсь я тебя слушать. Если с лошадью что-то случится, оплачивать убытки будешь ты, - сказал Дерек, а потом повернулся к Руперту спиной и пошёл в свой кабинет.
Дерек был далеко не самым последним человеком на Актароне. Помимо крупнейшего
"Выгнать бы этого идиота, но он слишком много знает", - думал Дерек по дороге в кабинет.
За начавшимися гонками Бэйн наблюдал через широкоэкранный монитор. На первом круге фаворит вырвался далеко вперёд, чем вызвал чуть ли не щенячий восторг в зрительских рядах. Однако после второго круга лидирующая лошадь начала сдавать позиции. В конечном итоге фаворит пришёл к финишу третьим. Как только сидевшие на трибунах зрители повскакивали со своих мест, в дверь кабинета постучали.
– Да входи уже, Эймс!
– недовольно проговорил Дерек, нажимая на пульте зелёную кнопку и отключая монитор.
Вошедший в кабинет Руперт, несмотря на проигрыш фаворита, был крайне взволнован.
– Внизу возникли какие-то проблемы. Требуется ваше присутствие, - сообщил он Бэйну.
"Ты сам - одна большая ходячая проблема!" - подумал Дерек, вставая с кресла.
Под ипподромом располагалась арена, на которой с наступлением темноты проходили подпольные бои без правил. Если ипподром был открыт для всех желающих, то на арену пускали только проверенных людей по специальным пропускам. Вход на арену располагался в крыле, якобы находившимся на ремонте. Возле него круглосуточно дежурили охранники, которым был дан приказ выпроваживать любопытных зевак, а также проверять пропуска гостей. При виде Бэйна, охранники отошли от дверей и вытянулись по стойке смирно.
Внизу Дерека и Руперта встретил взволнованный доктор в белом халате. Он работал здесь не первый год и тщательно следил за здоровьем бойцов, получая за конфиденциальность неплохую надбавку.
– Мистер Бэйн, боюсь у меня для вас неутешительные новости. Доджер не сможет участвовать в сегодняшних боях, - сообщил он Дереку.
– Что с ним?
– Сотрясение мозга, вывихнуто левое плечо и сломана правая нога. Он не то что драться, он передвигаться самостоятельно не может.
– Не делайте из меня дурака. Как Доджер мог получить такие увечья, если вчера не было боёв с его участием?
– поинтересовался Дерек.
– Травмы Доджер получил не вчера, а сегодня. Он о чём-то повздорил с Браунингом, после чего они подрались.
– Почему их никто не растащил?
– Никто не хотел рисковать. Надо быть самоубийцей, чтобы лезть Браунингу под горячую руку.
Джефф Браунинг, выступающий на арене под псевдонимом Браун, был самой настоящей машиной для убийства. Браунинг отбывал тюремный срок за двойное убийство (он забил двух человек до смерти голыми руками), пока не был условно досрочно освобождён, и дело тут было вовсе не в примерном поведении. Руперт дал взятку нужным людям, и все остались довольны. Начальник тюрьмы получил новую машину, а Эймс - первоклассного бойца для подпольных боёв. Браун был любимцем публики и негласным чемпионом арены, хотя его жестокость по отношению к поверженным бойцам многих пугала. Джефф по жизни был задирой, но если кто-то пытался поддеть его, Браунинг не задумываясь пускал в ход кулаки. Для оппонентов Брауна подобный бой чаще всего заканчивался серьёзными увечьями, и Бэйн всерьёз опасался, что тот рано или поздно кого-нибудь прикончит.