Усмиритель душ
Шрифт:
— Чего тебе, — ровно спросил он, не теряя самообладания: ему словно было плевать, что он лично отослал Чжу Хун прочь, и своим возвращением она воспротивилась его прямому приказу. — Если увидишь Чу Шучжи и Да Цина — скажи, пусть продолжают искать Линь Цзина, — велел Юньлань, немного замедлив шаг. — У меня дела. Меня какое-то время не будет.
— Я пойду с тобой! — заявила она.
Юньлань смерил её острым взглядом.
—
— Маленькая змейка? — вскипела Чжу Хун. — Я? А ты тогда кто? В твоём возрасте змеи в нашем клане ещё из скорлупы не выбрались! Ты же простой смертный!
Чжао Юньлань даже не обернулся — только уголки его губ приподнялись в холодной усмешке.
— Не гони лошадей, — сказал он, так тихо, что его слова едва можно было расслышать. — Скоро это изменится.
***
Линь Цзин, которого все разыскивали, в этот момент пытался сосредоточиться на медитации. Он понятия не имел, где оказался: когда чувства вернулись к нему, оказалось, что кто-то его связал. За спиной у Линь Цзина громоздился какой-то странный здоровенный камень, а рядом стояло дерево, такое высокое, что его ветви терялись где-то в небе. Кажется, это место находилось под водой, но Линь Цзина и всё основание дерева окружал какой-то прозрачный пузырь, позволяющий ему дышать и не быть погребённым под толщей воды.
Перед ним и вокруг него толпились призрачные звери: некоторые смахивали на людей, некоторые предпочитали животные формы, а некоторые просто ползали по земле лужицами грязи. Все они окружали его живой стеной, угрожающе разевая пасти, стоило ему пошевелиться.
Зажмурившись, Линь Цзин начал было читать вслух писания, но очень быстро — спустя две строчки — обнаружил, что его прекрасных соседей писания определённо злили, а они и так ползали вокруг, словно только и ждали шанса его сожрать. Вся группа призрачных зверей вдруг пришла в движение и на разные голоса зарычала и зашипела.
Линь Цзин с трудом сглотнул и выдавил из себя некрасивую улыбку:
— Я… Я не… Ну, я не знал, что здесь нельзя читать писания. Я человек простой и обещаю исправиться, вот прямо сейчас.
Жадные глаза ближайшего к нему призрачного зверя потемнели, и он сдвинулся на шаг ближе, поводя носом: вынюхивал запах свежей плоти и крови.
— Я три дня не мылся! — с ужасом выпалил Линь Цзин. — Ты же не будешь жрать меня грязным? Где твои манеры?!
Зверь распахнул рот и звонко лязгнул зубами, и в тот же миг другой призрачный зверь, больше похожий
Убивший его соплеменник радостно взвыл и отгрыз ему ухо: ему даже соевого соуса или уксуса не потребовалось, чтобы его сожрать. А затем он щедрой рукой отбросил бездыханное тело прочь, и остальные призрачные звери радостно набросились на добычу: не прошло и минуты, и от убитого не осталось ни кожи, ни костей.
— Ами… — прохрипел Линь Цзин. — Будда, сжалься надо мной. Прошу вас, господа, следите за своими манерами!
На него зарычали, намекая, что с охотой воспользуются его бренным телом, чтобы поработать над своими манерами.
— Понял, понял, я понял, не хотите — не надо, дело ваше!
В тот же миг вдалеке раздался резкий свист, и всё призрачное племя затихло, застыв на месте, а затем их всех, словно густой туман, стёрло порывом ветра.
На земле перед Линь Цзином теперь лежал человек, однако прежде, чем он успел пошевелиться, от дерева отделились четыре чёрные цепи и вздёрнули этого человека на ноги, надёжно приковали его к стволу. Линь Цзин с ужасом понял, что в груди у него торчит толстый ледяной шип — теперь этот шип пригвоздил пленника к дереву, словно бабочку.
И когда Линь Цзин уже с ужасом подумал, что этот человек мёртв, пленник открыл глаза.
У него дрожали губы, но боли на лице не было.
— Профессор Шэнь! — изумлённо воскликнул Линь Цзин.
Шэнь Вэй взглянул на него из-под ресниц, не говоря ни слова. Со своего места Линь Цзин отлично видел капли холодного пота на его висках и бледные, совсем белые губы. Его тело сотрясала непрерывная дрожь, но боли на его лице по-прежнему не было.
Призрачная Маска ступил на землю перед ним и улыбнулся, а затем поднял руку, чтобы снять свою маску.
Линь Цзин едва не подавился ледяным воздухом. «Будда, смилуйся надо мной и даруй мне пару очков! Зрение окончательно меня подвело: как же может быть на этом свете два профессора Шэня?»
Присмотревшись, однако, он заметил, что тот «профессор Шэнь», что носил маску, отличался смертельной бледностью, до синевы, словно недавно выбрался из сосуда с формалином. Эта бледность придавала ему настоящей жути: темнота и недобрая воля окутывали его плотным покрывалом, и лицо Шэнь Вэя, прекрасное, словно сошедшее с картин великих художников, выглядело нарисованным на черепе Призрачной Маски.