Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Так или иначе, я подозреваю, что уловка с Урсулой благотворно сказалась на юной Джен, которая не один, а даже два раза спрашивала меня о ней (не ревниво, увы, но с почтительным интересом) и несколько раз замечала, что она «действительно очень хорошенькая». (Девушкам всегда нравится, как выглядит Урсула, несомненно потому, что у нее нет сисек.) Я болезненно и с тоской воспринимаю всякое упоминание о ней.

— Да, — сказал я вчера, покусывая длинную складчатую губу, — печально, что мы уже не ладим, как ладили когда-то.

— Жалко, — сказала Джен.

Я взглянул в окно, за которым моросил дождик.

— Да. Но, черт побери, мы по крайней мере остались друзьями.

(Я чувствую себя потрясающе, когда говорю подобные вещи; я чувствую себя исполином. Просто гигантом секса, сравнительно.)

Также бесспорно и то, что стремительно прогрессирующий алкоголизм Джен должен и впредь сослужить мне хорошую службу, должен и впредь оставаться источником подлинной безопасности и бодрости. Боже, сколько эта девушка может выпить! Рядом с ней я чувствую себя фактически

трезвенником, а ведь я так напиваюсь, что лезу в драку, падаю, чуть не теряю сознание. Теперь я понял, какая мудрость заключена в, казалось бы, избитом клише: «как воду». Я видел, как во время ланча она выпила три кружки пива и четыре стакана вина, при этом не потеряв работоспособности и оставаясь легкой как пушинка. Она может после работы и глазом не моргнув выпить семь или восемь порций виски с лимонадом и выбежать из паба, как школьница, чтобы успеть на свою электричку. (Слава богу, живет она в Барнете с родителями. Джен — уменьшительное не от Дженис или Дженет, как я думал, а от Джейн — она круче, чем кажется. Некий бздунок по имени Дейв упоминается чаще, чем мне бы хотелось, но всегда в прошедшем или давно прошедшем времени и исключительно в ретроспективных придаточных предложениях.) Конечно, я абсолютно непреклонен в том, чтобы платить за каждую порцию, которую она выпивает в моей компании, — чтобы развить в ней чувство вины за то, что она не спит со мной, — и я подсчитал, что могу водить ее в паб хоть дважды в день на протяжении трех с половиной месяцев, прежде чем разорюсь окончательно. (Между прочим, я очень боюсь разориться. «Банкротство меня не пугает», — говорю я иногда. Но на самом деле пугает, и даже очень. До усрачки.) Однако вряд ли это так затянется. В любом случае это не может настолько затянуться.

Господи, она меня с ума сведет. Иногда, когда она мне улыбается или называет по имени, не поднимая глаз, мне просто хочется расплакаться горячими слезами благодарности. Я чувствую резкую, жгучую необходимость впасть в исступление, исчезнуть. Иногда, когда я слышу, как она бормочет что-то себе под нос, роясь в сумочке, или негромко сопит от усилия, перенося с места на место свою тяжелую пишущую машинку, я сижу на стуле как приклеенный, оскалив зубы и едва не заламывая руки. Помимо всего прочего, она невероятно забавная, равно как и неистощимо добродушная: к примеру, она может передразнивать чирьеватого, немногословного Деймона, и все же она несравненно менее скверно обращается с ним, чем кто бы то ни было в офисе, и даже заставляет меня колебаться — стоит ли издеваться над ним перед девицами или посылать с каким-нибудь бессмысленным и унизительным поручением. (Естественно, все у нас любят ее. Бернс прячет свою рыбу и уксус в ящик письменного стола; Герберт при ней воздерживается от своей обычной ругани; полоумный Уорк нежно прощает ей самые вопиющие служебные ошибки; и сам Джон Хейн на несколько секунд отрывается от своих коварных карьеристских планов, чтобы полюбоваться, как прилежно она работает.) И, о боже, ее лицо, ее глаза, ее глупая прическа. Что, если бы я протянул ей руку и она взяла бы ее в свою, что, если бы я обнял ее за плечи и она не стала бы противиться, что, если бы она позволила мне поцеловать ее… коснуться ее языка своим. Откройся мне, о Господи, откройся мне — и на что могут быть похожи ее груди? Проклятье, я должен знать это; я готов скорее отдать все, что имею, чем упустить такую возможность. И что, если, скажем, она позволит мне дотронуться до них (вы видите, как торчат У нее соски, когда холодно, и она особенно склонна скрещивать руки, скромно прикрывая ими грудь), дотронуться до них, вот так, а потом, возможно, и двинуться дальше — почему нет? — перейти к ее тугому животу, маленькому, но воинственному заду и — о нет! — к ее (не могу заставить себя выговорить это слово)… окажется ли она золотисто-каштановой и словно опаленной, как ее волосы, или просто черной, и сколько их там — аккуратная прядь, или кустистые заросли, или что? — и, возможно, я поглажу ее и… да, это то, что я хорошо умею делать, я лягу на нее и буду лежать так долго, как ей, черт побери, захочется, месяцами, я расположусь там лагерем, ведь надо быть уверенным, что ей со мной здорово, и даже не особо важно, что я не получу полного удовлетворения, если, конечно, она не очень искушена в такого рода проблемах, или не усвоила какую-нибудь иностранную технику, или просто не стала бы обращаться со мной с необычной нежностью и симпатией, или если она сама крайне возбудилась бы и… Боже мой, такого никогда не происходило со мной раньше: как вы думаете — она действительно хочетэтого?

Не волнуйся. Просто у тебя немного разыгралась фантазия. И потом — какое, ко всем чертям, значение имеет на этой стадии, хочет она этого или нет? Как часто на самом деле девушки спят с мужчинами, потому что этого хотят? (Так, толстячок, ты далеко не уедешь. Никогда.) Просто сделай это, сделай. Улещивай, стращай, будь грубым, старайся подкупить; умоляй, плачь, побуждай, придирайся; кляни, угрожай, жульничай, лги. Но сделай это.

К примеру, мы были вместе в пабе только вчера вечером.

Там стоял такой эмоционально насыщенный, такой желанный полумрак, что никому и в голову не пришло включить свет и разогнать его. Мы уже выпили по три порции, сидя в своем углу, и печальная, божественно покровительственная дымка начала образовываться между нами и всем остальным. Чувствуя слезы на глазах, я глядел на Джен, слушал, что она говорит, а сам думал, мол, ни за что на свете не стану приставать к ней, — поскольку что будет, если больше никогда не повторятся такие вечера, как этот, теплые, хмельные, сумеречные, в окружении дружеских разговоров и доносящихся снаружи звуков медленно падающего дождя и самоуверенных машин. Я заговорил. И снова посмотрел на Джен, на ее маленькие, опрятные ноздри, опущенные уголки рта, россыпь родинок и веснушек вокруг губ.

— Послушай, — сказал я. — Пошли завтра выпьем у меня дома. Я познакомлю тебя со своим братом, названым братом. Его родители усыновили меня, когда мне было девять. У меня были и свои родители, но они плохо кончили. Теперь мы с братом живем в одной квартире. Его зовут Грегори. Возможно, он тебе понравится. — (И возможно, ты тоже придешься ему по вкусу. Неужели вы считаете, что я не думал об этом? Думал. Но я с ним поговорю. Начистоту. Он не сделает этого, если узнает, как много ты для меня значишь.) — Он странный. К тому же педик, каких свет не видывал. Сейчас мы не ладим — даже и не помню уж, как это было, — но было время, это точно, когда я любил его…

Я больше почти его не вижу. Я скучаю по нему. Он единственный друг, который у меня когда-либо был.

Было время, когда я любил Грегори. Правда. Я любил его по-своему — но тогда все любили по-своему. Какой парень. Не надо быть таким, каким был я, чтобы представить, каким был он. Человек, перед которым не стояло никаких преград: с ним мысль об опасности даже не приходила в голову — его отчаянные проступки были плоть от плоти его нераздумывающей сути, фразеологией его обаяния и удачи. Да собственно, о какой опасности могла идти речь в этом краю с мягким климатом воздушных белых комнат, послеполуденных тостов и толстых домоправительниц?

В своих кражах он был амбициозен, случалось, остроумен — и никогда не попадался. Он мог как бы невзначай задержаться у выхода из супермаркета с сумкой, набитой хрустящими плитками шоколада и пакетиками с попкорном. Однажды он украл футбольный мяч из магазина Макмиллана на Черч-стрит — ведя его по полу, как баскетболист. В другой раз, когда просто из озорства (он не курит) Грег перегнулся через прилавок, чтобы стащить сигареты в похожей на свалку кондитерской лавке рядом с моей школой, здоровяк хозяин поймал его на месте преступления, запер дверь на засов и с каменным лицом сообщил нам, что собирается вызвать полицию, и набрал 999. Естественно, оба разревелись — я, как обычно, хрипло-обреченно всхлипывая (я понимал, что мне спуску не будет), Грегори жалобно, пронзительно стенал, униженно протягивая хозяину пачку дешевых сигарет с фильтром и в истерическом раскаянии без конца умоляя его, чтобы он нас отпустил. Всласть наорав на нас и наругавшись, табачник так и сделал, отперев дверь и с отвращением вытолкав нас на улицу. Слезы все еще застилали мне глаза, когда, отойдя от лавки ярдов на сто, Грегори обернулся ко мне и с довольным, безоблачным взглядом показал блестевшую у него на ладони роскошную пачку «Пэл-Мэл».

Откуда у него взялись такие крепкие нервы? А у меня? Я тоже, конечно, воровал, но редко, непрофессионально, судорожно и из дома. Я рылся в бумажниках и сумочках в чистой, ничем не приукрашенной надежде, что ничего не найду, но если находил, то, как правило, присваивал себе добычу. Миновав столы в гостиной, каждый — своя Лилипутия, блистающая серебром и хрусталем, я в панике взбегал по лестнице, чувствуя, как нечто ценное и тяжелое оттягивает мой карман, как чудовищный бильярдный шар. Стоило мне заметить на буфете в кухне раскрытую сумочку моей приемной матери, вместилище взрослых богатств, как вдруг пальцы мои сами собой проникали между кожаными губами. Согласно своим убеждениям, я никогда не припрятывал безделушки, никогда не тратил украденные деньги. Почему я так поступал? Думается, из причин можно было бы составить порядочный учебник. Однажды я произвел беспрецедентный фурор, стянув дорогой графинчик для уксуса прямо с обеденного стола. Почти сразу — я мгновенно вспотел от ужаса — по всему дому забили тревогу. Я положил жегшую мне руки вещицу на стол в коридоре второго этажа, а сам бросился на чердак, где заполз под развалившийся остов кровати и стал прислушиваться к громкому стаккато шагов и отчетливым дискантам приближающейся толпы. Смотри, дрянной мальчишка, теперь они до тебя доберутся. Мне хотелось одного — умереть… Наконец Грегори отыскал меня, он был один. Я ждал, что он начнет кричать, призывая остальных, но вместо этого он помедлил, нагнулся и стал неторопливо подбираться ко мне. Лицо его было так же мокро от слез, как мое. «Пошли вниз, Терри, — сказал он. — На тебя уже больше не сердятся. Все позади».

Тогда он был нежен, от него действительно исходило сияние, необычайная склонность ко всему мальчишескому, молодому, как если бы он мудро предусмотрел, что это пора его жизни, когда ему даровано право делать все, что заблагорассудится, — и все ему будет прощено, и он будет любим, и что все это скоро кончится. Грегори, Грегори, мой блистательный и легендарный брат. Я так сентиментально воспринимаю твое детство, потому что не испытываю никаких сантиментов по отношению к своему. Я вижу, как ты катишь на своем велосипеде по улице нарядного городка, отпустив руки, когда девочки выходят из школы; я вижу тебя на вечере в честь твоего дня рождения, в твоих первых длинных брюках, с лучащимися от радости глазами, когда язычки пламени всех двенадцати свечей разом обратились в пряди вьющегося дыма, словно все четыре стороны света сошлись здесь ради твоего удовольствия; я вижу, как осенью тебя отвозят в школу и ты не машешь на прощанье, а с высоко поднятой головой бесстрашно устремляешься навстречу миру тревог, который начинается сразу за воротами парка. Это было чудесно, и я любил это, как и все.

Поделиться:
Популярные книги

Я еще не князь. Книга XIV

Дрейк Сириус
14. Дорогой барон!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я еще не князь. Книга XIV

LIVE-RPG. Эволюция 2

Кронос Александр
2. Эволюция. Live-RPG
Фантастика:
социально-философская фантастика
героическая фантастика
киберпанк
7.29
рейтинг книги
LIVE-RPG. Эволюция 2

Матабар

Клеванский Кирилл Сергеевич
1. Матабар
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Матабар

Кодекс Крови. Книга VII

Борзых М.
7. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга VII

Безымянный раб [Другая редакция]

Зыков Виталий Валерьевич
1. Дорога домой
Фантастика:
боевая фантастика
9.41
рейтинг книги
Безымянный раб [Другая редакция]

Светлая ведьма для Темного ректора

Дари Адриана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Светлая ведьма для Темного ректора

ТОП сериал 1978

Арх Максим
12. Регрессор в СССР
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
ТОП сериал 1978

Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Клеванский Кирилл Сергеевич
18. Сердце дракона
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
6.40
рейтинг книги
Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Рота Его Величества

Дроздов Анатолий Федорович
Новые герои
Фантастика:
боевая фантастика
8.55
рейтинг книги
Рота Его Величества

Я — Легион

Злобин Михаил
3. О чем молчат могилы
Фантастика:
боевая фантастика
7.88
рейтинг книги
Я — Легион

Двойной запрет для миллиардера

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Двойной запрет для миллиардера

Газлайтер. Том 12

Володин Григорий Григорьевич
12. История Телепата
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 12

Мятежник

Прокофьев Роман Юрьевич
4. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
7.39
рейтинг книги
Мятежник

На границе империй. Том 10. Часть 2

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
космическая фантастика
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 10. Часть 2