Успеть к полуночи

Лайл Гэвин

Маганхард выглядел так, будто только что проиграл серьезный бой с дикой кошкой. Его щегольской непромокаемый плащ цвета бронзы был весь измят, заляпан грязью и порван в двух местах; брюки промокли и испачкались, волосы были всклокочены. Он просто стоял - взъерошенный, раздраженный, несчастный и исполненный решимости сохранять и дальше этот имидж. Он по-прежнему считал, что я повел его отвратительным маршрутом без всякой необходимости, и, черт побери, не понимал, с какой стати он должен с этим мириться.

Мы проводили его в умывальную комнату, прикрывая с обеих сторон. Мы с Харви выглядели не так уж плохо - правда, главным образом потому, что наша одежда и прежде выглядела не блестяще. Харви был бледен, глаза его ввалились, морщины на лице обозначились резче, но он заметно приободрился.

Только я начал приводить себя в порядок, как Маганхард заявил:

– Вы забыли, что мы должны позвонить Мерлену. Я и вправду умудрился позабыть об этом и был бы рад не вспоминать и дальше, однако путешествие оплачивал все-таки он. Я почистил плащ, умылся, вымыл ботинки и, причесавшись, отправился на поиски телефона: в моем распоряжении оставалось четыре минуты.

Я позвонил в отель Мерлену, сказал телефонистке, что это tres important (Очень важно (фр.).), и наконец связался с самим Мер-леном.

– Mon Dieu!( - Боже мой! (фр.)) - взорвался он.
– Что там с вами стряслось? После Динадана от вас никаких известии! Уже больше суток! Все, чем я располагаю, - это радио и газеты, и кругом только и разговоров, что о перестрелке в Оверни! Что за...

– Помолчите, Анри, - оборвал я его.
– Мы уже здесь. Если желаете повидаться с нами, минут через двадцать мы будем на станции Корнавен.

Последовала пауза,затем он произнес:

– Я вас там встречу.

– Просто пройдите через билетную кассу к буфету.

Кто-то проскользнул в соседнюю кабину. Я мельком глянул через стекло и, торопливо проговорив: - В общем, встретимся в Корнавене через двадцать минут, - повесил трубку.

Я выскочил наружу и очутился в соседней кабине, прежде чем мисс Джармен закончила набирать номер. С размаху хлопнув рукой по рычажку телефона, я прервал связь, а другой рукой рывком выдернул ее из кабинки.

Она изобразила на лице невинное удивление:

– И зачем же вы....

– На границе вы держались молодцом, - мрачно заметил я.
– Ни к чему сейчас портить впечатление. Я же вам сказал - все звонки запрещены.

– Но я всего лишь хотела позвонить в замок.

– Могли бы спросить у меня разрешения. Одной рукой я крепко держал ее под локоть и, пока мы шли через зал, со стороны нас никак нельзя было принять за влюбленную парочку во время медового месяца.

– Но я подумала, что вы можете не разрешить, - проворковала она.

Я лишь метнул на нее взгляд и промолчал. Мы подошли ко входу одновременно с Харви и Маганхардом. В автобусе включили свет, и пассажиры с утомленным видом забирались в салон. Судя по обилию бород и гитар, они, похоже, прибыли каким-нибудь дешевым ночным рейсом из Парижа или Лондона. Я-то рассчитывал на более высокий класс - из соображений маскировки, а не снобизма. Каким бы помятым ни был Маганхард, его все же никак нельзя было принять за студента.

Но по крайней мере студенты не читают криминальной хроники в газетах. Мы забрались в автобус и оплатили проезд, не привлекая ничьего внимания.

Я сел рядом с мисс Джармен, Маганхард сразу позади нас. Откинув голову назад, я сказал:

– Возможно, на станции встретимся с Мерленом.

– На какой?
– осведомился Маганхард.

– Корнавен, железнодорожная станция, где находится конечный пункт следования автобуса. Когда доберемся туда, разделимся. Харви останется со мной.

– Нет, - тут же возразил Харви.
– Правило номер один гласит: телохранитель должен неотступно находиться при охраняемом теле.

– Знаю, - кивнул я.
– Но на станции никто не станет затевать стрельбу. Сейчас для нас представляют опасность легавые. Я хочу, чтобы вы оставались сзади, вместе со мной, дабы удостовериться, что никто не висит у Маганхарда на хвосте, - или же впереди, чтобы проверить, не поджидает ли его кто-нибудь.

– Ладно. Пожалуй, сделаем так, - согласился он, сочтя мои соображения разумными.

– И что же будем делать дальше?
– продолжал допытываться Маганхард.

– Сядем на поезд до Берна.

– Я считал, что мы возьмем напрокат машину.

– Пока что не возьмем. И все прочие, рассчитывавшие на это, также ошиблись.

– Полагаю, вы имеете в виду меня, - холодно заметила мисс Джармен.

– Я говорю вообще.

Автобус заполнился пассажирами, теперь люди сидели слишком близко от нас, и продолжать разговор было небезопасно.

* * *

В это время суток, ранним утром, автобус долетел до конечной остановки за десять минут, и в половине седьмого мы уже были на станции Корнавен.

Остальные пассажиры, наступая друг другу на ноги, устремились за своими гитарами. Я повернулся к Маганхарду.

– Идите впереди с мисс Джармен. Возьмите два билета второго класса до Берна - пусть она их купит. Затем поднимайтесь на платформу. Нас вы не знаете.

– Раз уж я должна покупать билеты, - заметила девушка, - мне понадобятся швейцарские деньги.

– Они у вас и так есть. Вы ведь звонили по телефону, или забыли?

Она одарила меня испепеляющим взглядом и вышла из автобуса.

Мы с Харви дали им пройти десять ярдов, а затем прогулочным шагом двинулись следом.

Билетная касса представляла собой мрачное помещение в стиле "модерн"; сколько его ни отмывай и ни отапливай, оно всегда будет казаться грязным и холодным. Специфическая особенность железнодорожных станций.

Там было несколько рабочих-строителей, отправлявшихся на работу в пригород, и десятка полтора пассажиров, прибывших ночным поездом из Парижа и Лондона, но на всех лицах застыло одно и то же пустое и бессмысленное выражение, которое встретишь разве что на фотографиях, сделанных в концентрационных лагерях. Судя по их виду, в это время суток они и самих себя-то вряд ли узнают в зеркале, не говоря уже о том, чтобы опознать человека, находящегося в розыске.