Успеть раньше смерти
Шрифт:
Постепенно вычертилась мысленная схема: некто доставил на кладбище камень с высеченным на нем именем Булавина, доставил намеренно, в надежде, что художник увидит его и испугается. Вряд ли подобный сюрприз делался, чтобы повеселить юбиляра. Нет, именно привести в ужас, потрясти, выбить из колеи. А это уже не просто шутка, это попахивает Уголовным кодексом. Разумеется, если удастся доказать умысел. Будь Гуров при исполнении... Впрочем, в Глинске тоже есть милиция. Нужно подсказать Булавину – пусть обратится. Правда, он не слишком любезно
Но кто мог это сделать? Гуров привычно очертил в уме круг подозреваемых. Круг не мог получиться большим, поскольку знакомство Гурова с Булавиным и вообще с подробностями его жизни было пока что воистину шапочным. Но кое-какие подозрения напрашивались сами собой.
Во-первых, строительная компания. Булавин противостоит их планам, а строительные компании очень этого не любят. Зато они очень любят большие деньги. И устроить какую-нибудь милую штучку в виде могильного камня или ночного злоумышленника с пращой для них – пара пустяков.
Затем наследники. Гуров отлично знал, что вокруг каждого состоятельного человека всегда таятся наследники. Некоторые терпеливо ждут своего часа, некоторые стараются приблизить момент, но, в общем, все они заранее считают имущество этого человека своим и ради него готовы на любые безумства. Особенно к этому склонны молодые жены. У Булавина такая имелась.
И наконец, кто-то пока неизвестный. Некая серая личность, имеющая свои виды. Что это за виды, Гуров знать не мог, но учитывать их следовало. Очень возможно, что существует человек, желающий навредить Булавину. Это могли быть месть, зависть, что-то еще... У ярких людей всегда масса врагов. Хуже всего, что никакой информацией на этот счет Гуров не располагал и располагать не мог.
«Ладно, как только Булавин почувствует себя лучше, попробую с ним серьезно поговорить, – подумал Гуров. – Пусть напишет заявление в милицию. Там быстро определят, откуда взялся на кладбище этот монолит. И пусть хорошенько присмотрится к своему окружению. А нам с Марией, пожалуй, пора домой. Хорошенького, как говорится, понемножку!»
Он посмотрел на своего спутника. Щеглов шел необычно сосредоточенный, серьезный. До самого «замка» он не проронил ни слова.
ГЛАВА 6
С самого начала добрые намерения Гурова пошли прахом. Вернувшись в «замок», он первым делом разыскал Марию. Та сидела на резной скамеечке в саду и смотрела на багровое, темнеющее в зените небо. Выглядела она усталой и расстроенной и даже на появление мужа отреагировала вяло.
– Это ты? Где ты пропадал? – спросила она. – Я думала, ты в комнате, но не нашла тебя там. Где ты был?
– Так, интересовался кое-чем, – ответил Гуров. – Как Булавин? «Скорую» вызывали?
– Он наотрез отказался от «скорой». Мы с Ириной едва заставили его принять лекарство. Дело ведь еще в том, что он выпил. Ирина говорит, слишком много для него. Иногда он перебирает, но потом сильно болеет. А тут еще эта сцена на кладбище... Кстати, что там случилось? Эраст молчит, как рыба.
– Скажем так, кое-что его расстроило, – сказал Гуров и глянул по сторонам. – Я все тебе объясню, но лучше сделать это с глазу на глаз. А пока я хотел бы поговорить с Булавиным, если ему стало лучше.
– Это невозможно, – покачала головой Мария. – Он только что заснул. Не будить же больного человека.
– Да, будить ни к чему, – согласился Гуров. – Жаль. Разговор важный. А что делают остальные?
Мария неопределенно мотнула головой.
– Ирина присматривает за мужем. Волин развлекает Ирину. Водянкин заперся у себя в комнате и роется в каких-то бумагах. Владик обрадовался, что про него все забыли, и по-моему, надирается сейчас в зале для гостей. Щеглова я не видела. Прислуга тебя интересует?
– Меня сейчас все интересует, – сказал Гуров. – Здесь происходит что-то непонятное. Мне обязательно нужно переговорить с кем-нибудь. С Булавиным, с Водянкиным, на худой конец...
– Может быть, для начала поделишься со мной? – спросила Мария. – Как-никак я родственница.
– Я в некотором роде тоже, – проворчал Гуров. – И должен добавить – к сожалению. Хочешь обижайся, хочешь нет, но мне все это совершенно не нравится. Если бы я знал, что наш знаменитый родственник...
– Ладно, пошли в дом! – перебила его Мария, решительно поднимаясь. – Я хочу знать все!
Рассказ Гурова был недолгим. Мария, выслушав его, сделалась необычайно серьезной.
– Ты уверен, что на плите было высечено именно его имя?
– До сих пор я не жаловался на зрение, – усмехнулся Гуров. – Да и читать не разучился. Все до последней буквы сходится. Только даты разнятся... На полную идентичность они не решились. Но тут интересно даже не это. Интересно, что кто-то не поленился волочь этот камень на кладбище. И еще более интересно, что кто-то инициировал нашу прогулку туда. Теперь я себя ругаю, что не обратил внимание на то, чья это была инициатива. Полагаю, что мы не случайно забрели на эту аллею. Кто-то намеренно нас туда направил.
– Не нас, а Эраста, – поправила Мария. – Но кто же это может быть? Знаешь, я тоже не помню, кто подал мысль о прогулке. Кажется, эта мысль просто витала в воздухе.
– Мысли просто так не витают. Должен быть кто-то, первым ее высказавший. И мне очень хочется знать, кто это был.
– По-моему, Водянкину очень хотелось прогуляться, – неуверенно сказала Мария. – Но я сомневаюсь, чтобы Водянкин мог подсунуть этот дурацкий камень. Они тут вместе с первого дня. У него просто не было такой возможности. И они друзья не разлей вода.