Установление – 1
Шрифт:
– Отлично. Второе: после голосования пятьдесят девять членов акционистской партии, закусив удила, помчались прочь из зала Совета.
Хардин молчал, и Ли продолжил:
– И третье: уходя, Сермак взвыл, что ты предатель, что ты отправляешься на Анакреон за вознаграждением, что большинство в Совете, провалив вотум недоверия, тем самым участвует в измене, и что их партия недаром именуется партией Действия. На что все это похоже?
– На обеспокоенность, я полагаю.
– А теперь ты удираешь на рассвете, точно преступник. Ты должен был противостоять им, Хардин – и, если придется, объявить военное положение, клянусь
– Насилие есть последнее прибежище…
– Некомпетентных. Ба!
– Прекрасно. Увидим. Теперь, Ли, слушай меня внимательно. Тридцать лет назад открылся Свод Времени, и к пятидесятой годовщине основания Установления появилась запись Хари Селдона, чтобы впервые намекнуть нам, что же происходит на самом деле.
– Я припоминаю, – Ли задумчиво кивнул, слегка улыбнувшись. – Как раз в тот день, когда мы взяли власть.
– Именно. То было время нашего первого крупного кризиса. Ныне же происходит второй – и через три недели наступит восьмидесятая годовщина Установления. Не кажется ли тебе это в каком-то смысле знаменательным?
– Ты хочешь сказать, что Селдон появится снова?
– Я еще не кончил. Селдон, как ты понимаешь, никогда не говорил о том, что он еще вернется, но подобное в целом согласуется с его замыслом. Он всегда старался скрыть от нас все, что могло бы стать известно наперед. К тому же нужно разобрать Свод, чтобы выяснить, настроен ли компьютер на дальнейшие появления, – но, вероятно, при такой попытке он самоуничтожится. Я на всякий случай заходил туда в каждую годовщину после первого появления. Селдон ни разу не показался, но за все это время лишь сейчас начался настоящий кризис.
– Значит, он появится.
– Может быть. Я не знаю. Однако суть вот в чем. На сегодняшнем заседании Совета, объявив о моем отбытии на Анакреон, ты затем официально известишь членов Совета, что четырнадцатого марта появится новая запись Хари Селдона, содержащая сообщение исключительной важности по поводу только что успешно разрешенного кризиса. Это очень важно, Ли. Не добавляй к этому ничего, сколько бы вопросов тебе ни задавали.
– И они этому поверят? – Ли вытаращил глаза.
– Неважно. Это их смутит, чего я и добиваюсь. Гадая, правда ли это, и что же я имел в виду, если это утка, они решат отложить действия до четырнадцатого марта. Задолго до этого я успею вернуться.
Ли выглядел неуверенно.
– А это "успешное разрешение"? Это же нелепость!
– Да, и к тому же способная смутить кого угодно. А вот и космопорт!
Ожидавший его звездолет громоздко высился в полумраке. Хардин тяжело зашагал к нему по снегу. У открытого люка он повернулся и протянул руку.
– Пока, Ли. Мне страшно не хочется оставлять тебя на этой сковородке, но мне некому довериться, кроме тебя. Только, пожалуйста, не лезь в огонь.
– Не беспокойся. Думаю, будет достаточно горячо и на сковородке. Я буду следовать твоим указаниям, – Ли отступил назад, и люк закрылся.
6.
Сальвор Хардин не сразу отправился на планету Анакреон – планету, по которой получило название все королевство. Он прибыл туда за день до коронации, после кратковременного посещения восьми крупнейших планетных систем королевства, где он останавливался лишь для переговоров с местными представителями Установления.
Размеры королевства оставили на него угнетающее впечатление. Да, королевство было щепочкой, незначительным
Почти совпадая с границами старой Анакреонской префектуры, королевство охватывало двадцать пять планетных систем, шесть из которых состояли из нескольких обитаемых миров. Численность населения, равная девятнадцати миллиардам, хотя и уступала временам расцвета Империи, быстро росла благодаря поддерживаемому Установлением прогрессу науки.
Лишь теперь Хардин почувствовал всю грандиозность стоявшей перед Установлением задачи. За тридцать лет удалось перестроить энергетику лишь на столичной планете. Внешние провинции все еще включали обширные зоны, где атомная энергия пока не была восстановлена. Даже нынешний прогресс был бы невозможен, не используй Установление все еще работоспособные остатки схлынувшей Империи.
К тому моменту, когда Хардин прибыл на столичную планету, все обычные дела там были заброшены. Во внешних провинциях также прошли или все еще длились празднества; но здесь, на планете Анакреон, все поголовно были заняты лихорадочным участием в бурной религиозной мистерии, возвещавшей о совершеннолетии их божественного короля Лепольда.
Хардин смог урвать лишь полчаса у измученного и торопящегося Верисофа перед тем, как его посол принужден был мчаться на очередным храмовый праздник. Но эти полчаса оказались исключительно плодотворными, и Хардин, вполне удовлетворенный, начал ждать ночного фейерверка.
Повсюду он играл лишь роль наблюдателя, ибо не мог выносить религиозных церемоний, в каковых непременно вынужден был бы участвовать, если бы выяснилось, кто он такой. Так что когда бальный зал дворца заполнился блистающей и весьма восторженной ордой высшей знати, Хардин оказался оттесненным к стене. Его почти не замечали и вообще не проявляли к нему интереса.
Находясь в длинной шеренге, он был представлен Лепольду с безопасного расстояния, ибо король стоял поодаль, в одиноком и впечатляющем величии, окруженный смертельным сиянием своей радиационной ауры. Менее чем через час этот самый король займет свое место на массивном троне из иридиево-родиевого сплава с золотыми чеканками, инкрустированными драгоценными камнями, и тогда трон вместе с ним величественно поднимется в воздух и заскользит над землей, чтобы повиснуть у огромного окна, через которое гигантские толпы простонародья смогут увидеть своего короля и завопить в буйном восторге. Трон не был бы, конечно, столь массивным, не будь в него встроен заэкранированный атомный двигатель.
Миновало одиннадцать. Хардин забеспокоился и привстал на цыпочки, чтобы лучше видеть. Он боролся с искушением взобраться на стул. Вдруг он увидел Виениса, протискивающегося к нему сквозь толпу, и успокоился.
Виенис продвигался неспешно. Почти на каждом шагу он вынужден был обмениваться любезностями с каким-нибудь уважаемым дворянином, чей дед помог деду Лепольда разбойным путем захватить королевство и был за это удостоен герцогского титула.
Наконец он избавился от последнего разодетого пэра и добрался до Хардина. Его улыбка самодовольно сияла, а черные глаза удовлетворенно вспыхивали из-под насупленных бровей.