Утешение историей
Шрифт:
Франц Иосиф в 18 лет.
Москва в переводе с финского — «медвежья вода». Тоже град неукротимого Медведя, как и Берлин. Видать, немало было на территории будущей Москвы косматых любителей меда уже в те стародавние времена, когда никакие славяне туда еще не добрались.
Но это так — филологическое отступление, символически иллюстрирующее серьезность геополитической проблемы, с которой сегодня приходится сталкиваться Киеву (какой бы в нем ни был режим), а тогда — Вене.
Внутреннее
Австрияки немало крови пролили за изгнание турок из Венгрии. На месте нынешнего Будапешта с 1541 года существовал так называемый Будинский пашалык (Буда и Пешт еще считались разными городами на двух берегах Дуная) с турецким пашой во главе. И так было до самого 1686 года, когда войска австрийского императора во главе с принцем Карлом Лотарингским отвоевали этот город, включив в состав Империи Габсбургов. Как видим, не всегда и не все можно решить только удачным браком — иногда приходится действовать и пушками, что Австрия тоже умела.
Но через полтора века все эти австрийские добрые дела уже казались венграм недостаточными. Они считали, что целиком расплатились кровью своих гусар, воюя за Вену в многочисленных войнах с Пруссией и Францией. В 1848 году Венгрия восстала, требуя полной независимости. И тогда же на императорский престол вступил совсем юный Франц-Иосиф.
Это в «Похождениях бравого солдата Швейка» герои называют его «стариком Прогулкиным», «развалиной», которую «нельзя выпустить из сортира без того, чтобы он не загадил весь Шенбрунн». А в 1848 году Франц-Иосиф был холостым восемнадцатилетним мальчишкой. Есть портрет его в гусарском мундире — можете убедиться. Ему хотелось драться, но он не знал как. От катастрофы Австрию спас российский император Николай I, считавший, что любой бунт — зло, где бы он ни произошел, и испытывавший к будущему «старику Прогулкину» вполне отеческие чувства. Николай послал в Венгрию войска во главе с нашим земляком-полтавчанином фельдмаршалом Паскевичем. Венгерскую революцию в два счета подавила русская армия.
Но Франц-Иосиф оказался весьма неблагодарным мальчишкой. Ровно через пять лет в разгар Крымской войны император Австрии вместо того, чтобы по-сыновьи подсобить Николаю, на что тот весьма рассчитывал, выступил на стороне Англии и Франции и потребовал от русских очистить Молдавию и Валахию — так называемые Дунайские княжества. Он, понимаете ли, сам имел на них виды. Очень уж хотелось Вене овладеть всей этой рекой до самых низовьев! Между двумя империями, гербами которых был двуглавый орел (только у Австрии с пламенеющим мечом в лапе, а у России — со скипетром) пробежала хмурая тучка, которая впоследствии будет только сгущаться. Медведь недовольно отполз от Дуная вместе с поручиком артиллерии графом Львом Толстым (тем самым — будущим автором «Войны и мира»), служившим в русской экспедиционной армии. Но Австрии, как выяснилось, от этого не полегчало.
Как всякому молодому человеку Францу-Иосифу хотелось доказать, что он ВСЕХ круче и умнее. Вместо проверенного австрийского принципа «Пока Европа воюет, Австрия женится», он решил и жениться, и воевать. Естественно, это не могло не завершиться большой глупостью. С Россией молодой Габсбург рассорился. С Западом (а Франция и Британия были для него Западом) так и не подружился. Разве что супругу нашел удачно — принцессу Елизавету Баварскую, очаровательную стройную девушку самой что ни на есть голубой крови — родную сестру полусумасшедшего короля Баварии Людвига, свихнувшегося на музыке Вагнера и строительстве фантастических горных замков.
Оказавшись в полной международной изоляции, без друзей и союзников (нельзя же было считать настоящим союзником беднягу Людвига, которого смирительная рубашка в дурдоме заждалась), Франц-Иосиф был дважды жесточайше бит. Сначала в 1859 году французами в битве при Сольферино, где молодой император Австрии в белом фельдмаршальском мундире пытался командовать лично. (Стоило ли подписываться шестью годками ранее за Францию?) А потом — в 1866-м — уже заочно ему наваляли пруссаки, явившиеся из Берлина и крепко вломившие австриякам в битве при Садовой на полях Чехии. На сей раз император, наученный горьким опытом (видите, он все-таки был способен делать выводы даже из самых грубых ошибок!), решил не лезть в сражение лично и предоставил командование генералу Бенедеку — венгру по происхождению. Венгр был лихим рубакой, но надежд не оправдал и генеральное сражение продул с треском. Так Австрию не били со времен Аустерлица.
С пруссаками, хоть они и говорили на том же немецком языке, что и австрийцы, пришлось подписать унизительный мир — Австрию вышвырнули из Германского Союза. Медвежья лапа Берлина победила порхающую в вальсах Вену.
Именно в этот момент Австрия впервые приблизилась к последней черте. Самодержавное правление молодого дуралея Франца-Иосифа без контроля общества над государственной властью, две подряд проигранные войны подорвали престиж монархии на корню. Все подвластные народы империи — и чехи, и поляки, и разноплеменные балканские славяне — роптали. Но больше всех орали венгры, угрожая взбунтоваться снова, как в 1848 году. Над Дунайской монархией нависла вполне реальная угроза распада.
И тогда Франц-Иосиф решился на революционный шаг, превративший его из молодого самодура в одного из самых прогрессивных монархов в мировой истории. Вместо «единой и неделимой» самодержавной Австрии, стремившейся германизировать все и вся, возникла словно из ничего двуединая Австро-Венгрия — принципиально новая страна, полностью поменявшая дикую идеологию самодержавного унитаризма на приличный со всех точек зрения парламентский федерализм.
Правда, некоторые предпосылки тому были и раньше. К примеру, еще в 1860 году Вена сделала венгерский язык официальным на территории Венгрии и расширила права земельных советов — ландтагов. Венгерскому собранию тогда же предоставили право законодательной инициативы, хотя полноценным парламентом назвать его еще было нельзя. Любую инициативу в деспотическом полицейском государстве легко срезать, как декоративный цветок.
Чудо-пупсик Елизавета Баварская.
Но 1867 год принес настоящую революцию сверху. По речке Дейта государство было разделено на две части — Австрийскую империю и Венгерское королевство. Отныне у стран было два парламента, две армии, но один общий монарх, одно министерство иностранных дел, одно министерство финансов и один Генеральный штаб. Австрийские законы на территории Венгрии объявлялись недействительными. Венгерский язык становился государственным. А лозунг: «Viribusunitis» («Общими усилиями») отныне становился девизом двуединой державы.
Ни одно государство в мире не имело такой терпимой политической системы, как Австро-Венгрия. Нежная ткань ее напоминала дамское кружево. Все остальные стремились к более простым решениям. Россия и Франция — к предельной централизации. Великобритания — к банальному олигархическому парламентаризму и одному государственному языку. Но особые условия Дунайской монархии породили совершенно оригинальные способы разрешения ее внутреннего кризиса. Экономика победила идеологию. Политическая целесообразность — заскорузлые принципы правящей верхушки. Венская бюрократия поделилась властью с регионами и… уцелела.