Утомленное солнце
Шрифт:
Белкин привез ему все документы, необходимые для дальнейшего прохождения службы. Денежный, вещевой и продовольственный аттестаты, выписку из приказа части о представлении к денежному вознаграждению за сбитые самолеты и боевые вылеты. Неоплаченных побед у него накопилось достаточно. А деньги платили не плохие. За бомбардировщик – две тысячи рублей, за транспортный самолет – полторы, за истребитель – тысячу. За десять успешных боевых вылетов – две тысячи рублей. Это были очень большие деньги. Так что Артем мог считать себя богачом. Но уж лучше бы ему вручили
Глава тринадцатая
Артем стремительно выздоравливал. И уже двадцать девятого апреля был представлен на военно-медицинскую комиссию. Правда, его не хотели признавать годным к прохождению службы в действующих истребительно-авиационных частях. Хотели направить в штурмовую авиацию. Пришлось изворачиваться в самом буквальном смысле. Артем ходил перед врачами на руках, делал сальто. Готов был танцевать перед ними. В конце концов он добился своего и был направлен в распоряжение командующего шестнадцатой воздушной армией. Эта армия находилась в составе до боли известного ему Донского фронта. После Сталинградской битвы Донской фронт был преобразован в Центральный. Шестнадцатая воздушная армия осталась при нем. И чтобы попасть в штаб армии, Артем должен был отправляться в район Курска.
Он рвался на фронт. Поэтому от отпуска по ранению отказался. Но все же взял три дня, чтобы заехать домой повидаться с матерью.
Было до боли обидно возвращаться домой в звании младшего лейтенанта. Совершенно не радовала новенькая, точно по размеру шинель, скрипучие хромовые сапоги и портупея. На вокзале он нашел машину, договорился с водителем, и тот подвез его прямо к дому. Через Тушино пешком идти он не хотел. Плевать ему на Владу, но все равно будет неприятно, если она его увидит…
Матери же было все равно, в каком звании сын вернулся домой. Ее печалило только то, что уже послезавтра он должен был отправиться на фронт. При всех успехах Советской армии враг до сих пор находился на подступах к Москве. Впереди летняя кампания. И еще не известно, как будут развиваться события. Возможно, столица вновь окажется под угрозой захвата. Поэтому Тушинские авиационные заводы оставались на Урале. И отец там же, и сестра. Жаль, что Артем не мог с ним свидеться с ними. Брат воевал на Балтике, в морской пехоте, защищал Ленинград. Тяжело там, но слава Богу, что жив. Даже повышение получил. Был старшиной второй статьи, а стал младшим лейтенантом…
Артем прочитал последнее письмо Павла, грустно посмотрел на мать.
– Вот так, два сына и оба младшие лейтенанты…
На душе тоскливо. Но тоску на мать нагонять он не хотел. Ей-то какая разница, сделает он карьеру или нет. Ее только одно волнует, чтобы сыновья живыми с войны вернулись.
Еще в Куйбышеве он получил все премиальные. Привез деньги домой, оставил себе немного, остальное отдал матери. По прибытии к месту перешлет денежный аттестат, как делал он это прежде. Лишь бы до места службы поскорей добраться. И знать бы, какой она будет, эта служба. Ведь он всего лишь младший лейтенант. Хоть бы звено доверили, и то хорошо…
Мать деньгам обрадовалась. Взяла несколько тысяч, собралась было на тушинскую барахолку. Немного подумала, просительно посмотрела на Артема.
– Шальных людей нынче много стало. Отымут ведь все, пока до дому донесу. Да и нести тяжело…
Пришлось ему идти вместе с ней. Май, а на дворе холодно. Пришлось надевать шинель.
Цены на стихийном рынке были астрономическими. Килограмм картофеля – пятьдесят рублей, мяса – пятьсот, сахара – столько же, сливочного масла – тысячу. И это при средней зарплате рабочего – семьсот-восемьсот рублей в месяц… И летчикам премиальные давались нелегко. Гибли летчики, сбивая немецкие самолеты. Да и не за деньги они воевали…
Мать купила продуктов. И только вместе с Артемом повернула домой, как перед ними возникла Влада. Красивая, изящная, модное пальто с меховым воротником, шляпка с бантиком. Фифа распомаженная… Она смотрела прямо на него. Артем с досады готов был швырнуть на землю вещмешок с картошкой.
– Ах да, – спохватилась мать. – Моркови забыла купить…
Она-то думала, что он рад этой встрече. Поэтому и ушла, чтобы оставить их вдвоем. А он не успел ее остановить. Теперь вот жди, когда она вернется. Хотя можно и не ждать…
– А это что такое? – Взглядом показала она на погоны.
Как ушат ледяной воды на него вылила.
– Летчиков иногда сбивают, ты этого не знала?
Артему хотелось бы сделать хорошую мину при плохой игре, но он чувствовал, что ему это не удалось. Какая игра, такая и мина…
– А Егор уже полковник. Его снова командиром дивизии назначили…
Или он в самом деле слышал ехидство в ее голосе. Или стал чересчур мнительным.
– Мои поздравления… Извини, мне нужно идти…
– Может, ко мне? – с сомнением спросила она.
Похоже, что сейчас ее мучил вопрос, нужен ей младший лейтенант или нет.
– У тебя муж.
– Муж на фронте.
– Ну, один полковник на фронте, один здесь, в тылу, – усмехнулся Артем.
– А-а, ты про этого…
Она тоже вспомнила того полковника, под которым состоялась ее последняя встреча с Артемом.
– Это полковник Кикнадзе. Знакомый мужа. Представляешь, приехал к Егору, а застал меня… Кстати, его убили. Он после того случая в штрафбат попал…
– После какого случая?
– Ну он же меня изнасиловал!
– Тебя послушать, так тебя все насилуют, – не удержался от язвительной насмешки Артем.
Он уже понял, что Влада патологическая врунья. И шлюха… Никто ее не насиловал. Сама всем дает…
– И штрафные роты только в августе сорок второго появились. А мы с тобой с апреля не виделись. И видеть тебя не хочу…
– Не хочешь? Что, уже не любишь? – взвилась Влада.
– Прошла любовь…
– А ведь любил меня!
– Любил.
– Пока любил, до тех пор и по службе рос. До майора дослужился. А как разлюбил…