Утомленный автор
Шрифт:
– Ну… это неудобно как-то. Я бы не хотел кого-то стеснять.
Я еще раз обернулся и посмотрел на соседа по столу через свое плечо. Он только что смотрел на мать, и встретившись со мной взглядами, вдруг покраснел и резко отвернул голову. Черт! Вдвойне неловко!
– Нет, тетя Оливия. Я должен настоять на своем. Мы с Чжоу остановимся в домике для гостей. Я не хочу начинать свое знакомство с вашим домом с неловких ситуаций.
– Никаких неловких ситуаций! – дядюшка ударил кулаком по столу. – Мы знаем, как лучше. Хольми не возражает, чтобы
– Да, – как будто злобно процедил парень возле меня.
Черт подери! Совсем все плохо. И, самое противное, что я-то не хочу его обижать. Сдалась мне его комната… Хотя, если подумать… Перспектива переночевать в кровати моего пляжного знакомого… на его простынях… жаль, что без него самого… Моя неугомонная фантазия снова подставила мне подножку в самый неподходящий момент (а когда она находила подходящий) и унесла сознание писателя в далекие романтические и очень эротические дали.
– Бруни… – позвал меня дядя. – Ты с нами? Чему ты улыбаешься? Вспомнил о чем-то? Или…
Кажется, до нас обоих одновременно дошло, что улыбаюсь я, глядя на Эрику. Дьявол! Почему мой взгляд не мог остановиться на чем-то другом?!
– А? Нет… Это я от усталости. Дорога была длинной. А ужин очень сытным. Я мечтаю отправиться на боковую, пусть мне и стыдно в этом признаться.
Оливия вскочила со своего места:
– Конечно же! Бедный Бруни! И вы… э… Мэйли. Эрика проводит тебя в твою комнату, а я провожу вас, Мэйли.
Я оставил салфетку на столе и уже начал подниматься, как дядя остановил меня замечанием:
– Кстати, Хольми завтра вроде бы ничем не занят. Я нарисую тебе план, отвезешь Бруни по местам молодости его матери. Пусть посмотрит. А после, когда вечером встретимся, я покажу тебе детские фото Хельги и Эрики, конечно. Она была такой очаровательной. Впрочем, и сейчас не изменилась. Хольми, ты же на машине?
– Да, отец.
– Отлично, не будет проблем с этим.
– Я вообще-то тоже на машине, – напомнил дяде.
– Забудь! Хольми знает этот город как свои пять пальцев. Так что ему лучше быть за рулем, а ты сможешь вертеть головой по сторонам. Разве можно что-то увидеть, когда занят дорогой?
– Если только сам Хольми не возражает.
Парень остался сидеть на своем месте и не показал свое отношение к заданию на следующий день. Впрочем, кроме меня его мнением здесь никто не интересовался.
– Все будет в порядке, Бруни. Завтрашний день на Хольми.
Я проигнорировал кашель Чжоу. Понятно. Она уже решила, что я не премину затащить парня в кусты и там развлечься с ним. Что она обо мне воображает?!
Мне не дали возможности хоть что-то сказать Хольми, Эрика позвала следовать за собой. Я дал себе слово найти возможность поговорить с ним позже. Если он будет в гостевом домике вместе с Чжоу, то у меня будет весьма веский предлог, чтобы навестить его там. Вопрос лишь в том, захочет ли он со мной поговорить. Или лучше оставить это до завтра?
Мы поднялись на второй этаж по узкой винтовой лестнице. Как выяснилось, мои чемоданы кто-то уже успел отнести наверх и оставить в бывшей своей комнате.
– Здесь три спальни и папин кабинет, – пояснила Эрика.
Дочь хозяев больше не стеснялась – ее речь была спокойной, как будто она встречала старую бабушку, а не будущего жениха.
– Та дверь – это спальня родителей, эта – моя, а эта дверь спальни Хольми. Здесь остановишься ты.
Карие глаза быстро и горячо стрельнули в меня. В голове молнией промелькнула мысль, что неплохо было бы запереться на ночь…
Она открыла дверь, и мы вошли в довольно просторную комнату. Я даже не удивился тому, что мне здесь сразу понравилось. Очень. Понравилось. Хольми раньше спал на широкой, двухспальной кровати. Интересно… Он всегда здесь спал один? На темно-синем покрывале лежали четыре белые подушки. В помещении царила не только идеальная чистота, но и воздух стоял свежий. Здесь явно долго проветривали перед моим приездом.
Две из четырех стен были выкрашены в серый, почти черный цвет, две оставались белыми. На полках была масса книг и два скейтборда. В углу комнаты ближе к окну пустой мольберт.
– Твой брат любит рисовать? – обойдя свои же собственные чемоданы, спросил Эрику.
– Да, он рисует и очень красиво. Хольми хотел поступить в художественное, но отец настоял на том, чтобы братик выучился на специалиста по логистике.
– И что он?
– Подчинился, конечно. Разве можно ослушаться папу?
Я не удержался, чтобы не коснуться пальцами края мольберта. Это касание напомнило мне сегодняшнюю встречу с Хольми на пляже. Трепет его век, тяжелое дыхание и горячее возбуждение, так сильно покорившее меня…
– Бруни?
– Да. Я здесь, продолжай.
– Что продолжать?
Я осекся. Чуть не попросил ее продолжить рассказывать о ее брате. Более того, чуть не простонал при этом! Черт!!!
– В том плане, что… Куда, например, я могу положить свои вещи?
– Вещи? А… Мы с мамой освободили тебе несколько полок в его шкафу и повесили дополнительные вешалки. Ты не возражаешь, что твои вещи будут в одном шкафу с его одеждой? Я понимаю, ты привык к другому… Я слышала, ты жил в очень большом доме в Китае…
– В квартире. Нет, все отлично! В смысле… – я опять осекся. – В смысле, несмотря ни на что, я не настолько привередлив к окружающим меня обстоятельствам и вещам. Все отлично. Главное, чтобы Хольми не обиделся.
– Хольми? С чего бы?
– Ну… Мало ли, ему не нравится, что в его личной комнате поселился какой-то мужик.
– Какой-то? Да ты что! Мы тебя так ждали! А Хольми перебьется. Он давно съехал от нас. К тому же он такой молчун. Мне всегда было трудно понять, о чем он думает. В любом случае… В этом доме скоро будет перепланировка и эта комната перестанет быть его. А вещи отправятся в чулан. Они все равно ему не нужны. Он и забыл про них, бывает дома очень редко.