Утопия
Шрифт:
Когда Ким прибежал на крик — по бежевым листьям, по пробивающейся из-под них траве — к месту казни, все уже было кончено. Тот, что вовремя не убежал, валялся теперь на земле с пробитой головой, а эти, униженные недавним бегством, мстили теперь свидетелю своего позора — пинали ногами, не обращая внимания на то, что он уже не двигается…
Ким на бегу вызвал и «Скорую», и «чрезвычайку».
— Мертв, — сказал молодой врач, Мишин ровесник. — Не подлежит реанимации… — и побледнел.
Стекло медицинской капсулы оставалось
— Взяли всех пятерых, — сообщил дежурный координатор.
— Почему только сейчас? — шепотом спросил Ким. — Я навел на них сорок минут назад…
— Такой сегодня день, — подумав, сообщил дежурный координатор. — Третья смерть за последние четыре часа…
Ким прикрыл глаза. Терентий Логовицу, пятнадцать лет. Пятнадцать. После смерти выглядит даже младше…
— Алекс?
— Я знаю. Тебе надо было серьезнее к ним отнестись, Ким.
— Я не думал… — начал он и понял, что оправдывается. — Я не думал, что…
И замолчал, подавленный нехорошим предчувствием.
Они казались такими безобидными! Такими трусливыми! Он не принял их всерьез… Это большая его ошибка. Куры бывают так жестоки по отношению друг к другу — куда там волкам…
— Алекс, глянь на статистику по слоям…
— Плохая статистика. Что дальше?
Ким в последний раз посмотрел в лицо погибшего мальчика; Алекс оборвал связь. У него наверняка много других забот…
По корпоративному каналу (уходя из координации, Ким все-таки оставил себе доступ) он заказал допросы убийц. Почти сразу на его внутреннем экране обнаружилось перемазанное слезами и соплями лицо парня в красном комбинезоне; в присутствии красного цвета кожа убийцы казалась особенно белой.
— …Уже так было! И ничего не было! Мы его пару раз только стукнули… Только пару раз! Легонько! Уже так было! И ничего не было! Он не мог от этого… Он не мог!.. Уже так было!
Молодой врач погрузил капсулу в леталку. Он и сам был белый — не румянее покойника и не румянее убийцы.
До окончания «Комистра» оставалось сорок пять минут. Ким спустился на станцию подземки; старый театр располагался на живописном островке посреди неглубокого пруда, кажется, пруд напустили уже после того, как построили здание… или одновременно?
Садилось солнце. Вернее, оно давно уже село, но в этом районе такая подсветка — в сумерках здесь включается «второй закат» и горит до самой полночи…
От подземки Ким шел через старинный квартал — двух — и трехэтажные домишки еще прошлого века, сохранившиеся здесь не иначе как в музейных целях; над озером висел реденький туман. Старый театр отражался в воде вместе со всеми своими неуклюжими колоннами, и восемь ажурных мостиков вели к нему с берегов, напоминая паучьи лапы…
Где-то жгли листву. Запах был из Кимова детства.
Зачем, подумал он устало. Где их родители… где их учителя? Почему не объяснили, чем может кончиться игра с таким вот костром из опавших листьев?
Он огляделся, пытаясь понять, откуда дым; а потом, будто по наитию, вызвал на экран укрупненное изображение театра.
Ч-черт…
— Координация? «Комистр», противопожарная система… Дистанционка есть?
— Есть, вижу картинку, даю команду… Тушение пошло.
Ким был уже над озером. Тонкая спинка моста раскачивалась, по темной воде бежала рябь. Киму казалось, что он слышит чей-то крик — тонкий, приглушенный стенами.
Дыма не становилось меньше.
— Координация? Есть тушение в «Комистре»?
— Вижу отчет о тушении в «Комистре»…
Ким попытался связаться с Александрой. Нет связи — разумеется, они все отключаются перед действом, таково условие постановщиков…
Дым валил уже из нескольких окон на нижнем этаже. Горел пластнатур. Нетоксично, зато вонь тошнотворная.
— Каманин на связи. Проверь тушение в «Комистре».
— Вижу отчет…
— А я вижу дым!.. Свяжись со службами…
— Нет ответа… Идиоты, что у них там… Прогнило все? Нет связи…
— «Комистр» на связи… Координация?
— Эй, вы, чепэшники, у вас задымление! Противопожарка работает или нет?!
— Какая… У нас нету… Отключена…
— Что?!
Ким спрыгнул с моста на неровные, под старину, плиты перед зданием театра. Перед глазами у него прыгал инженерный отчет — противопожарка в театре действительно была на реконструкции два года назад и с тех пор так и не…
Сразу несколько мыслей. Первая: почему именно сегодня? Когда чуть не на моих глазах погиб ни в чем не виновный пятнадцатилетний парень?
Вторая: ну почему до них ничего не доходит?! Кто отвечает за эту чертову пожарку, ведь отвечает кто-то…
А давай зажигать спички и кидать их на ковер?
А давай выбросим этот огнетушитель и на его место поставим стереоэкран?
Семейное зрелище. От четырех до ста четырех.
«Пусть твоя правая рука пугает их расплатой и смертью, а левая пусть успокаивает и говорит, что смерти нет, — вот как в „Комистре“…»
— Александра?!
Нет ответа.
— Координация — «Комистр» — общая тревога…
— Есть тревога. «Комистр» — тревога — пожар, пожар, пожар…
Вход в театр был устроен с элементами виртуалки; сейчас иллюзия отключилась, вместо заманчивой тьмы и замшелых фосфоресцирующих стен показались гладкие бетонные блоки и широкая металлическая дверь. Из двери, едва не сшибая Кима, выскочила женщина лет шестидесяти с двумя крохотными девчонками, которые, казалось, летели за ней по воздуху…
У женщины были выпученные от ужаса глаза. Ким успел подумать: она прежде всего спасает детей. Она из наших, из допандемных…