Утраченное озеро
Шрифт:
«Все вы, девушки, одинаковые, думаешь, я не понимаю, а зря! В следующий раз, если не захочешь видеться со своим другом, потому что очередной брутальный мачо тебя позвал покататься, то так и скажи, что ты предпочитаешь женский выбор, окей! А не ври, что у тебя какое-то семейное событие вдруг возникло! Я не идиот!» Извиниться за свои слова почти годовой давности он уже не мог. «Отправка сообщений ограничена».
Тихое шипение дверей снова оповестило об остановке. Дыхание трогающегося поезда. Только в этот раз автобус не тормозил. Двери его не открывались, а дорога же вела полным ходом. Егор обернулся на этот звук. В салоне, где находились всего несколько человек, никто,
«Вы все так поступаете со мной». Автобус словно засасывало в густой кисель. Холод сковал ноги и руки, будто в операционной, лишая своего тела. Егор был прикован к сиденью. «Вы все так поступаете со мной». Ледяная рука забралась к нему под рубашку и поднималась всё выше. К горлу, под подбородок, внутрь его головы. Обжигающий лёд, разрывая собой на месте каждую клетку, проникал прямо в мозг.
– Вы все так поступаете со мной! – кричала она как безумная. Остро стриженные волосы взметнулись, когда в отвращении она развернулась себе за спину.
– Пожалуйста! – на веках Егора стояли слёзы, – Ради Бога, Фая… Здесь только я и ты, прошу, хватит приплетать тех, кого больше нет в твоей жизни…
– Ты такой же! Как они все! – лишь на секунду она обратила к нему лицо в гневе, чтобы видеть боль, которую оставляла.
С этими словами она схватила сумочку с лакированной поверхности комода и будто по подиуму отправилась надевать куртку.
– Камо ты? Фая, ты же сказала, что у нас будет хотя бы час… Фай, ты только пришла, камо ты…
Она не отвечала ему. Интерес слетел до абсолютного нуля за одну секунду, и ничто не могло вернуть её прежней нежности. Последние мгновения угасали, пока девушка ревностно затягивала шнурки на ярко-красных кедах в клетку.
– Я прошу тебя, не уходи так. – Прежде сильный голос Егора угас до шёпота, и парень присел возле коврика для обуви перед девушкой. – Неужели ты действительно думаешь, что я стал бы обманывать тебя?
Она резко встала над ним. Он оставался сидеть. В раздражённой манере достав телефон, Фая шлёпала чёрными ногтями по экрану – набирала кому-то сообщение. Парень ждал её последнего слова.
– Это всё? – небрежно бросила та.
– В смысле «всё»? – Егору не удавалось подняться на ноги, он хватался за обувную полку, чтобы у него это получилось, – Фай, почему ты это делаешь? Я просто спросил, не против ли ты, если я схожу к другу на день рождения…
– И напьёшься там! Пожалуйста! Со своими тёлками, я не дура! И Олечка твоя наверняка там будет! Эта кукомоя! Иди, я тебя не держу, бухай, хоть обнюхайся, как мой первый! Все вы так поступаете! И да, ещё говоришь, что я важнее всех в твоей жизни! Смешной такой.
– Я не пойду. Я же сказал, что если ты против, я не пойду.
– Ой, да делай ты что хочешь, лап! – рука её уже схватилась за дверь.
Егор схватился за ручку в порыве ужаса. Одним движением он возник перед спутницей. Девушка выдернула из-под его пальцев руку, а сама встала перед ним, будто готовилась к драке.
– Ну и что ты мне сделаешь? – рявкнула она тонким голосом, – Давай, ударь меня. Как мой первый. Ты такой же!
– Я люблю тебя. И никогда тебя не ударю.
– Ой, да. Говоришь, чтобы отпроситься к своим дружкам, я уже поняла твои слова про любовь!
Она не смотрела на него, всё время отворачивалась. То стороной с чёрными волосами, то той, где они были выбриты. Цепочка на ремешке вокруг её тонкой шеи позванивала. Всё это время девушка не выпускала из рук телефона, куда то и дело приходили сообщения.
– Клянусь, это правда. – Вымаливал парень. – Всё, что я тебе сказал, правда. Я сказал это не для того, чтобы отпроситься, а потому что я по-настоящему так считаю. Только лишённый мозгов не признает, что ты лучшая девушка на планете, это же очевидно. Может, я и не самый умный, но уж такие элементарные вещи я понимаю. Я же знаю, что небо синее, а вода мокрая. Так же я знаю, что ты идеальная. – Пока гнев его гостьи спадал, он смог перевести дыхание. – Я не пойду никуда. Я не хочу. Не потому что тебе это может не понравится, а потому что я сам не хочу. Мне больше никто не нужен. Только ты.
Новое сообщение заставило девушку отвлечься. Бегло она прочитала послание.
– Мне надо идти. Я напишу тебе вечером. Меби осталась бы ещё минут на десять, но, если честно, мне стало плохо сейчас, потому что я подумала, что ты меня бросаешь. И да, мне нужно побыть одной, подышать.
Заперев за ней, Егор оглушено прошёл к себе в комнату. Он опустился на кровать и обнял подушку. Та была ещё мокрая и уже стала холодной, но он прижался к ней только сильнее. Когда на его телефон пришёл входящий вызов, он схватился за него как ошпаренный. Но увидев имя «Степан», отклонил звонок.
«Прости, пожалуйста, я не приду. Не получится. С днём рождения! Я обязательно тебя поздравлю, просто не сегодня. Мне очень жаль».
Сквозь шипение прорвался дикторский голос. Он объявил конечную. За спиной Гоши остались только совершенно пустой салон и женщина-кондуктор. Эта женщина, готовая к агрессивному разговору, таращилась на него возле открытых дверей. Егор не стал испытывать судьбу. Взяв свою сумку, он вышел на улицу.
На телефоне по-прежнему был открыт его диалог с Олей. Только возле её фотографии теперь светился зелёный кружок, а поле для набора текста стало свободным. Егор вновь открыл её профиль. И замер. Страница отобразилась доступной. Список отмеченных интересом статей и шуток, любимая музыка, линейка фотографий, которых было не так уж и много, зато под ними можно было написать комплимент или отметить понравившимися. Её профиль открылся для просмотра. Открылся ему. Он написал.
3
За окном небо будто желало дождя, да только он всё никак не шёл. Вечерело уже с трёх дня, и такое до половины дремотное освещение могло тянуться до самой ночи. Тем временем в кафе играла музыка из семидесятых, американские песни. С появлением Оли отзвенел колокольчик над дверью. Снаружи улыбалась вывеска «Заводной кофеёк». Внутри гостей ждало тепло и аромат корицы.
Встретив подругу Егор хотел обронить приятную фразу, но вместо того лишь застыл в изумлении. Её украшало чёрное платье. В частую блёстку, не стразу, это было сиянием самой ткани. Будто он смотрел на звёздное небо. Только у этого неба были глубокие карие глаза, гладкие волосы хвостом доходящие до крестца и сочные губы, будто не сорванная ягода. Он застыл, вытянув руку к дивану, что успел занять с десять минут назад.