Утренние поезда
Шрифт:
— За что Силантий стрелял в вас? — спросила Тася.
Зимин с сочувственной улыбкой следил за тем, как Тася, обжигаясь, очищала горячую картошку от кожуры.
— Силантий? За то, что вступился за Федора. А вот почему он убил Федора, не пойму. Золота мы и намыли всего ничего.
— А где намыли? На Ардыбаше? — оторвался от карты Смелков. — Или это тайна старательская?
— Нет, какая тайна. На Медведянке старались.
— На Медведянке… — поморщился Смелков. — Разве там золото, на Медведянке? А до Ардыбаша не дошли?
— Пытали счастье и на Ардыбаше. Да только, как говорят старатели: поблазнило, да не далось. Сказки это все про Дарьино золото.
Смелков усмехнулся.
— А вы верите в сказки? — спросил Зимин, внимательно поглядев на Смелкова.
— Я верю в науку, молодой человек. А сказки… К сказкам тоже не вредно прислушиваться. Золото на Ардыбаше есть!
Куманин вытащил из чугуна горячую картофелину и, перебрасывая ее из одной руки в другую, вздохнул.
— Золото… поглядеть бы на него разок!.. А бывает золото с такую картоху? — спросил он неожиданно.
Все засмеялись.
— Бывает и побольше, — улыбнулся Смелков.
Все сосредоточенно чистили картошку, а Зимин, задумавшись, поглядывал то на Тасю, то на Смелкова.
— Аркадий Николаевич, — сказал он решившись. — По моей вине вы лишились рабочего-промывальщика. У меня есть кое-какой опыт, и если я вам подойду… Одним словом, предлагаю себя в ваше распоряжение.
— А вы давно в этих краях? — спросил Арсен.
— К сожалению, давно.
— Ну что ж. От помощи вашей не откажемся, — сказал Смелков. — Люди нам нужны.
Силантий придержал Агата на полянке и соскочил на землю. Вытащив из-за пояса топорик, он подошел к одному из деревьев, где на затесе стоял знак Зимина, и умелым ударом стесал его. Переходя от дерева к дереву, он уничтожал старые зарубки и делал новые затесы в разных направлениях, орудовал топориком с яростью, будто перед ним стояли не деревья, а его заклятые враги…
Экспедиция шла по заболоченному участку леса, среди стройных молодых березок. Митька вел лошадей, выбирая дорогу, и наконец связка лошадей остановилась на том месте, где недавно орудовал Силантий. Участники экспедиции разглядывали свежие следы топора.
— Надо полагать, — усмехнулся Арсен, — это работа нашего Силантия.
— Наивная хитрость дикаря, — сказала Тася. — Он что же, не подозревает о существовании карты и компаса?
— Он не так наивен, этот дикарь, — сказал Зимин. — Несколько дней мы из-за него потеряем.
— Чего он добивается? — сказала Тася.
— Боится, что вы, Кирилл Петрович, к своему золоту нас приведете, — сказал Смелков.
— Силантий человек коварный, — помолчав, заметил Зимин. — Если он что-нибудь задумал, он не остановится ни перед чем.
Митька подозвал к себе Смелкова и показал крест у самого корня дерева.
— Отец эти зарубки делал. Видите? — он подвел Смелкова к другому дереву и показал такую же зарубку. — Идти надо в обход болота, на север.
— С таким проводником нам никакой Силантий не страшен, — сказала Тася.
Митька с трудом удержал улыбку.
Длинные золотистые змейки взлетали вверх и исчезали в темноте над жарко пылающим костром. Силантий сидел неподвижно, уставившись на пламя. Капли пота выступили у него на лбу, он расстегнул ворот рубахи, но от огня не отодвинулся. Внезапно он поднялся, выхватил из костра пылающую головешку и швырнул ее в темноту. И сразу вспыхнул сухой валежник. Силантий схватил еще одну головешку и с яростью бросил в другую сторону. И там вспыхнул огонь. Один за другим летели в тайгу пылающие факелы, поджигая сушняк.
Дымная мгла окутывала экспедицию, продвигавшуюся по тайге. Резало от дыма глаза. Шли на ощупь, перекликаясь, держась за веревку, один конец которой держал Митька, другой — шедший позади всех Куманин. Лошади шли в связке. Тропа огибала горный склон. За поворотом мгла поредела, люди стали различать друг друга. Смелков взглянул на компас — капля дождя упала на стекло.
Тася подняла голову. Капли падали ей на лицо, падали все быстрей, пока наконец не хлынул проливной дождь. Зимин догнал девушку, накинул на нее свой капюшон. Тася взглядом поблагодарила его. Тропа стала шире, они пошли рядом. Дождь стучал по брезенту плащей, по вьюкам, по крупам лошадей. Пожар в тайге затихал, дым оседал все ниже.
Экспедиция стояла у неширокого, но очень глубокого ущелья, похожего на трещину в горах. Тропа обрывалась у моста, переброшенного через пропасть. Но моста не было. Черные, обугленные консоли торчали с обоих его краев.
— Надо думать, тоже работа Силантия, — сказал Смелков и, взглянув на карту, покачал головой. — В обход идти — пять дней потеряем.
Зимин подошел к обрыву.
— Предлагаю переправиться здесь, — сказал он.
Все удивленно посмотрели на него.
— На канатах? — спросил Смелков.
— Нет, — сказал Зимин. — По мосту.
Он ударил топором по оголенной до самой верхушки сосне. Арсен и Куманин вытащили топоры.
Когда дерево было подрублено, мужчины столкнули его, и оно упало, перекинувшись через пропасть.
Тася, замирая, следила за каждым движением Зимина, а тот, неожиданно подхватив Тасю на руки, шагнул к бревну. Смелков хотел было его остановить, что-то крикнуть, но Зимин, с Тасей на руках, уже шел над пропастью. С замиранием сердца следили за ними участники экспедиции.
И еще один человек, которого они не видели…
Силантий медленно поднял винтовку. В прорези прицела отчетливо вырисовывались фигуры Зимина и девушки, доверчиво прижимающейся к его плечу. Силантий опустил винтовку. Девушка обнимала Зимина, прижимаясь к нему все крепче и крепче. Силантий снова поднял винтовку и снова опустил: так и не смог выстрелить в человека, несущего девушку через пропасть.
Зимин чуть покачнулся, и Куманин закрыл глаза. Когда он открыл их, Зимин и Тася были уже на другой стороне.