Утренние поезда
Шрифт:
К а л у г и н. Позвала бы хозяина. Где он, Генка?
Д е в и ц а. Не слышишь. А я слышу. И мне это не нравится, Дима.
К а л у г и н. Я не Дима.
Д е в и ц а. Вот видишь, как зыбко все в этом мире. Только что был Дима, и вот ты уже не Дима.
К а л у г и н. Ладно, иди гуляй. Поискала бы лучше хозяина.
Д е в и ц а. Рада бы… да не могу. Не знаю я его. Все вы очень похожи друг на друга. Может быть, если вдуматься, ты и есть хозяин. Все мы хозяева.
Д е в и ц а ушла. И снова Калугин остался один. Появился Г е н к а.
Г е н к а. Дай закурить.
К а л у г и н. Кури.
Г е н к а. А ты с кем пришел?
К а л у г и н. Я… сам.
Г е н к а. Один?
К а л у г и н. Один.
Г е н к а. А что ты тут стоишь? Проходи.
К а л у г и н. Мне нужен хозяин квартиры.
Г е н к а (испуганно). Хозяин? Нет его. Уехал.
К а л у г и н. Куда уехал?
Г е н к а. В Камбоджу.
К а л у г и н. Довольно болтать. Позови хозяина.
Г е н к а. Говорю тебе — уехал. В Камбоджу.
К а л у г и н. Это я знаю. Мне его сын нужен.
Г е н к а. Я — его сын. В чем дело?
К а л у г и н. Можно с тобой поговорить?
Г е н к а. Говори.
К а л у г и н. Здесь мешать будут. Пойдем куда-нибудь.
Г е н к а. А куда? Их везде полно.
К а л у г и н. Ну давай тогда выйдем на площадку.
Г е н к а. Да ты что! И так разговоров от соседей не оберешься. Говори здесь.
К а л у г и н. Я хотел поговорить… по поводу Зои.
Г е н к а. О Зойке? А что о ней говорить? У меня с ней ничего нет. Здравствуйте пожалуйста. Она домой не является, а я виноват. Привыкли на меня всех собак вешать. А я ее с понедельника и не видел.
К а л у г и н. Погоди. Я не о той говорю.
Г е н к а. Никаких других Зой я не знаю.
К а л у г и н. Знаешь. Зою Двойникову помнишь?
Г е н к а (испуганно). А тебе чего надо?! У меня с тех пор тихо. Ни одной жалобы не было. В милицию никто не заявлял. А что собрались ребята… Так, по-вашему, и собраться нельзя?
К а л у г и н. Не бойся. Я не из милиции. Просто… пришел посмотреть, где это все случилось… и чтобы ты рассказал, что знаешь.
Г е н к а. А что я видел? Я ничего не видел. Меня в ванной заперли.
Входит р ы ж а я д е в ч о н к а в черном свитере.
Р ы ж а я. Геночка-лапочка, они там сервант открыли.
Г е н к а (испуганно). Сервант?
Р ы ж а я. По-моему, они хотят взять синие рюмки.
Г е н к а. Синие? Зачем синие? Они же хрустальные!
Р ы ж а я. Они хотят их бить.
Г е н к а убегает.
К а л у г и н. А зачем… бить рюмки?
Р ы ж а я. А почему их не бить?
К а л у г и н. А почему — бить?
Р ы ж а я. У вас есть синие хрустальные рюмки?
К а л у г и н. Нету.
Р ы ж а я. И у меня нет. А у Генки есть. И он за них дрожит. Так вот, чтобы не дрожал, их лучше разбить.
К а л у г и н. Странная идея.
Р ы ж а я. Ничего странного. Вы рассуждаете, как человек, который уверен в том, что у него будут синие рюмки, рано или поздно. А у меня их не будет. Потому что они мне не нужны. И никому не нужны. Пить можно из стакана, даже из граненого, было бы что. А потом, это приятно — разбить что-нибудь. Особенно приятно бить стекло о камень. Бдзинь… Очень красивый звук. Вы слышите — бдзинь!
К а л у г и н. Зачем же вы его позвали?
Р ы ж а я. Чтобы он тоже получил удовольствие. Слышите?
Слышен звон стекла.
Паркет все-таки не дает такого звука. А вы что — не согласны со мной?
К а л у г и н. Не согласен.
Р ы ж а я. Зря… В мире накопилось слишком много вещей. Они давят на человека, они не дают ему дышать, они сковывают волю, требуют лжи, подлости, предательства. И бить рюмки нужно — в этом я уверена.
Входит Г е н к а с рюмками.
Г е н к а. Три штуки все-таки кокнули. Приедут мама с папой… (Смеется.) Страшно подумать…
Р ы ж а я. Ты бы радовался, что Витька Шамаш не приехал! (Уходит.)
К а л у г и н. А кто такой Витька Шамаш?
Г е н к а. Приятель. Родители не велели его пускать в дом.
К а л у г и н. Почему?
Г е н к а. А он у соседей швейную машинку продал.
К а л у г и н. Как так… продал?.. Украл?
Г е н к а. Да нет… почему украл… На спор. Здоровый парень. Взял ножную швейную машинку, отнес в комиссионку и загнал.
К а л у г и н. Ладно, черт с ним, с этим Шамашем. Расскажи все, что знаешь.
Г е н к а. А зачем тебе? Она тебе… кто была?
К а л у г и н. Ну знакомая… не все ли тебе равно.
Г е н к а. Вообще-то все равно. Я-то и видел ее один раз, в тот вечер. Не помню даже, кто ее притащил — не то Стасик, не то еще кто… Я на нее клюнул, но и без меня охотников хватало. А вообще-то я ничего не видел. Меня в ванную заперли.
К а л у г и н. Зачем?
Г е н к а. В квартире у нас — три комнаты. Самую дальнюю родители закрыли. Собрали все барахло, все ценные вещи, врезали замок какой-то немыслимый. Они на два года уехали, отец у меня инженер-строитель. Ну я по глупости и проболтался, что у отца там в шкафчике две бутылки коньяку стоят — «Камю». С этого и началось. Они тогда окно стали открывать, я воспротивился: не дам, говорю, и все… Ну они меня и пихнули в ванную. А потом ко мне Зойку сунули… не ту, которую вот вы знали, а другую… чтобы не скучал. А когда нас открыли — в квартире уже милиция хозяйничала… акты, шмакты… А вообще-то нехорошо получилось. Ребята виноваты. Зря они ее из столовой не пустили. Я ходил по этому карнизу. Тут как-то меня с деньгами прижало, я отцовскую пишущую машинку продал… Пришлось по карнизу пробираться, замок-то ломать нельзя… Мать прямо сказала: если этот твой Шамаш замок сломает — убью! А из кухни и я бы не прошел. Там надо угол обходить, а карниз ненадежный.