Утренние поезда
Шрифт:
К а л у г и н. Как думаешь, почему она решилась на это?
Г е н к а. Это как раз понятно. Ей выпить хотелось. Мальчишки ей не давали, она уже выпивши была, вот и хотела всех опередить. Я как на нее обратил внимание, смотрю, девочка не из пьющих… так, балуется. А потом позвонил кто-то. Я как раз сам подошел. Будьте любезны, позовите, пожалуйста… И фамилию называет. А я не то что фамилию, имя и то не знаю. Ну, разобрались. Не в этом дело. Подошла к телефону. Я, говорит. Слушаю. И больше ни слова. Что уж ей там наговорили, только она трубку повесила, посмотрела на меня и говорит: пойдем выпьем. Очень переживала. Тут как раз Стасик появился. Со своим антиподом.
К а л у г и н. Адрес она дала этому, который звонил?
Г е н к а. Нет. Говорю тебе — молчала в тряпочку. И все. Тот ей что-то буравит. А она — ни слова.
К а л у г и н. А голос какой, мужской?
Г е н к а. Мужской. На твой похожий. У меня память на голоса. Стоит человеку вздохнуть по телефону — сразу скажу кто. Погоди, погоди. Ты и звонил. Ты?
К а л у г и н. Может быть, и я.
Г е н к а. Понятно. Ну да ты не расстраивайся. Все там будем. Жизнь есть мгновение, живи, пока живется. И когда упадет тебе камень на голову, заранее никакая вычислительная машина не предскажет. Выпить хочешь?
К а л у г и н. Нет.
Г е н к а. Ну и хорошо. Мне, знаешь, надоело пить. И вообще — все надоело… Сам видишь, какая тут обстановочка… Я тебе по совести скажу, устаю от этого. Иной раз обозлишься, сбежишь на весь вечер. Ночью завалишься, а здесь — полна коробочка. И как они сюда попадают — не пойму. На три ключа квартиру запираю. Мать перед отъездом третий замок поставила, со щеколдой, от Витьки Шамаша, чтобы не прорвался. Ну как они проходят? Ключи-то у меня, в кармане. Прямо как в кино: человек проходит сквозь стену. Вообще-то я на ребят не обижаюсь. Ну представь себе, сидел бы я тут один у телевизора. Я бы без них с тоски подох. Ходит тут ко мне мамин брат — ничего дядька. Придет, поглядит на меня, посокрушается, мораль прочтет: дескать, как так можно жить… А у меня все законно, взял академический отпуск по болезни, чего еще, попробуй придерись… Не думай, у меня болезнь не липовая, настоящая — нулевая кислотность. Потому и в армию не берут. (Смеется.) Я, может, вообще не жилец на свете.
Вбегает Н и з к о р о с л ы й. Он держит у опущенной вниз головы зажатые в кулаки наподобие рогов две вилки.
Н и з к о р о с л ы й. Му-у! Му-у-у! (Опустил вилки.) Геночка-лапочка, эти овцеводы выбросили мои штаны на улицу. Сбегай, принеси, пока их кто-нибудь не увел. Сам понимаешь, в таком виде на улицу не выйдешь. Сбегай, лапочка.
Г е н к а. Вот психи. (Калугину.) Я сейчас.
Г е н к а убежал.
Н и з к о р о с л ы й. Му-у! Му-у-у! Я — бык!
К а л у г и н. Ну бык, что дальше?
Н и з к о р о с л ы й. Бык я, понимаешь?!
К а л у г и н. Понимаю, бык. Это твое дело. По мне хоть корова, хоть медведь.
Н и з к о р о с л ы й. А я не корова и не медведь, я — бык! Я — бык! Тебе не страшно?!
К а л у г и н. Заткнись. Надоел. Иди отсюда.
С криком «Я — бык! Я — бык!» Н и з к о р о с л ы й убегает. Слышится визг, смех, крики. Снова возгласы Низкорослого: «Берегись, все разнесу! Я — бык! Я — бык!» Калугин закуривает. В с я к о м п а н и я вваливается на сцену. Один из парней, обнаженный по пояс, размахивает красной тряпкой. Низкорослый бросается на него. Под хохот, крики и визг они изображают корриду.
Входит Г е н к а. Он приносит брюки Низкорослому.
Г е н к а. Держи свои штаны.
Н и з к о р о с л ы й. Какие штаны?! Зачем мне штаны?! Я — бык! (Бросается на Генку, Генка со смехом отскакивает. Низкорослый снова кидается на Обнаженного.) Я — бык! Я — бык! Берегитесь, овцеводы!
Р ы ж а я. Крови! Хочу крови!
К р и к и:
— Вперед!
— Бодай его!
— Еще!
— Давай!
— Крови! Крови!
Низкорослый бросается то на одного, то на другого. Девчонки визжат, кто-то хохочет. Низкорослый бросается на Калугина. Калугин ногой отбрасывает его.
К а л у г и н. Ну ты, одноклеточный! Совсем ничего не соображаешь?! Взбесился?
О б н а ж е н н ы й. Зачем Сенечку ударил? У него душа играет, а ты его ногой!
Рыжая берет красную тряпку и продолжает игру. Игра становится все ожесточеннее.
Нечего тебе тут делать! Уходи! Слышишь? Убирайся отсюда!
Г е н к а. Иди. Сам видишь — что я с ними могу поделать?
Р ы ж а я (истерически кричит). Смелее! Ну смелее! Кидайся на меня! Кидайся!
Низкорослый бросается на нее с вилками. Рыжая кричит. Визг, хохот. К а л у г и н уходит. Кто-то включил на полную мощность магнитофон. Низкорослый бросил вилки и пошел танцевать с Рыжей.
А ты, оказывается, — личность. Можешь дойти до черты.
Часть вторая
7. Калугину не спалось. Он поднялся с постели, закурил.
К а т я. Юра, ты что вскочил? Ложись.
К а л у г и н. Спи, спи.
К а т я. Ложись. А то я из-за тебя тоже не сплю.
К а л у г и н. Повернись на другой бок, уснешь.
К а т я (зажгла свет, посмотрела на часы). Без четверти три.
К а л у г и н. Совсем спать не хочется.
К а т я. Прими ноксирон, уснешь.
К а л у г и н. Откуда у тебя ноксирон?
К а т я. Мама ночевала, оставила.
К а л у г и н. Ты чувствуешь, как душно, просто нечем дышать.
К а т я. Да нет, не чувствую. Что с тобой?
К а л у г и н. Да ничего. Может такое быть, что человеку не спится?!
К а т я. Может.
К а л у г и н. Ну вот, мне и не спится.
К а т я (села в постели, закурила). Я знаю, почему ты не спишь.