Утренняя луна
Шрифт:
Джекка поехала дальше, но забеспокоилась. Быть может, Ким ошиблась? Деревья по обе стороны дороги росли стеной, вплотную друг к другу, и нигде не было видно ни намека на жилые постройки. У нее создалось впечатление, что где-то здесь заканчивается обитаемый мир. Потом дорога резко повернула влево, и перед ней возник довольно большой дом, выкрашенный белой краской, трехэтажный, с коричневыми ставнями, зеленой крышей и мансардой с окнами. Дом окружала идеально подстриженная лужайка с гигантскими деревьями. Пожалуй, они должны были бы занимать почетное место в ботаническом саду.
Медленно
— Эй! — крикнула она и, не получив ответа, огляделась по сторонам. В какой-то момент она почувствовала, что за ней наблюдают. Однако поблизости никого не было. Разыгралось воображение, решила она, потянулась и вдохнула полной грудью свежий воздух. Да, это определенно не Нью-Йорк.
Дверь большого дома оказалась незапертой. Она неуверенно вошла и оказалась в огромной гостиной с камином. Мебель в ней была красивой и весьма необычно подобранной. Смешение стилей от строгих деревянных конструкций до эдвардианского плюша с элементами ар-деко наводило на мысль, что ее собирали несколько поколений. Все было в хорошем состоянии, не новым, а достаточно изношенным, чтобы комната выглядела обитаемой. Большая удобная софа словно приглашала сесть на нее.
Джекке-художнице комната понравилась. Похоже, ее обстановку собирали лет восемьдесят или даже сто. Или здесь поработал отличный дизайнер.
Возле камина виднелась еще одна открытая дверь, и через нее Джекка прошла в большую столовую, длиной не меньше девяти метров. В дальнем конце стоял длинный стол, а размеры комнаты вполне позволяли считать ее банкетным залом.
— Здесь мог бы легко разместиться король Артур со всеми своими рыцарями, — громко проговорила Джекка.
Она услышала, как слева от нее хлопнула дверь, пошла на звук и оказалась в длинной узкой оранжерее, в которой три стены и потолок были стеклянными. Жалюзи из тонких бамбуковых палочек защищали комнату от избытка солнца.
В одном конце оранжереи стояли стулья — снова совершенно разные, но так искусно подобранные, что не было ощущения несоответствия. Наоборот, они удивительно хорошо подходили друг к другу. И кругом было много растений, причем разных, но больше всего здесь было орхидей. Они росли в деревянных ящиках, подвешенных к потолку: во все стороны торчали бело-зеленые корни, грациозно изгибались узкие длинные листья, нежные цветы на высоких стеблях источали тонкий аромат. По периметру помещения на скамьях стояли растения в горшках. Среди экзотических цветов виднелись перистые листья папоротника.
Джекка никогда не видела такого разнообразия орхидей. Здесь были очень крупные экземпляры, похожие на гигантских диковинных бабочек. Их цвета не могли не восхищать — от яркого цвета фуксии до ослепительно-белого. Некоторые цветочки были мелкими — они росли на стеблях гроздьями. Здесь тоже были все мыслимые цвета и оттенки, причем некоторые лепестки были крапчатыми. Джекка заметила несколько больших кричаще-ярких цветущих растений — одежду подобных расцветок любили носить зрелые женщины во времена президента Эйзенхауэра.
На полу стояли кадки, такие массивные, что для их перемещения пришлось бы использовать подъемный кран. Из них словно выплескивались, каскадом спускаясь к полу, тысячи изумительных цветков. В тени под одной из скамеек стояли странные, даже немного пугающие растения с толстыми лепестками ярко-красного и темно-зеленого цветов.
— Великолепно! — проговорила Джекка, медленно идя по оранжерее. — Просто дух захватывает.
— Я обязательно передам твои слова Трису.
Джекка оглянулась и увидела Ким, вышедшую из-за кадки. Последовали радостные объятия и громкие восклицания:
— Ты выглядишь потрясающе!
— Ты тоже!
— Как ты похудела!
— Тебе идет этот цвет!
Подруги были искренне рады встрече. Они познакомились в первый день своего пребывания в колледже, когда стали соседками по комнате, и с тех пор подружились. Сначала вместе жили в общежитии, затем сняли квартиру. Через некоторое время к ним присоединилась Софи, и троица стала великолепной командой. Каждая девушка была творческой личностью, и все они увлекались разными видами искусства.
Единственной любовью Ким были ювелирные изделия, и она уже много лет оставалась верна этой страсти. А Джекке просто хотелось творить. Именно она привезла старую швейную машинку своей матери, чтобы сшить занавески. И она же знала все о карнизах, шурупах и дюбелях, необходимых, чтобы их повесить.
— Наследие скобяных товаров Лейтона, — усмехаясь, говорила она.
Софи часто повторяла, что, если у Джекки есть набор инструментов, она может выполнить любой ремонт в доме.
Ну а теперь девушки, улыбаясь, смотрели друг на друга.
— Все лето! — воскликнула Ким. — Не могу поверить. Ты привезла с собой достаточно красок, бумаги и холстов?
— Надеюсь, что да. Но если они закончатся, куда придется ехать, чтобы пополнить запасы?
Ким приняла серьезный вид.
— Ну, сначала тебе придется лететь маленьким самолетиком местных авиалиний до большого аэропорта, потом…
— Ладно-ладно, я все поняла. У меня достаточно и красок, и бумаги, — рассмеялась Джекка.
Они были примерно одного роста, но темные волосы Джекки были короткими, а пышные каштановые волосы Ким падали ей на плечи роскошными волнами. Они обе были прелестны, но обладали разными характерами. Джекка выглядела всегда готовой рассмеяться, а Ким была более обстоятельной и даже солидной. Джекка притягивала к себе мужчин, а серьезность Ким зачастую их отпугивала. Предложи кто-то отправиться на полюс, Джекка бы немедленно согласилась, а Ким ответила: «Мне необходимо все рассчитать и убедиться, что я могу себе это позволить». Джекка обожала приключения, а Ким любила добиваться успеха.
— Есть хочешь? — спросила Ким.
— Умираю с голоду!
— Ничего не изменилось, — засмеялась Ким, все еще не веря, что любимая подруга действительно рядом, и направилась в сторону столовой.
— Не хочу уходить из оранжереи, — заявила Джекка, следуя за ней. — Не могу дождаться, когда буду здесь рисовать. Я освоила некоторые новые технические приемы передачи света в живописи и намерена как следует попрактиковаться. Кто создал это чудо?
— Тристан.
— Доктор, живущий в соседнем доме?