Утренняя луна
Шрифт:
Джекка провалилась в тревожный сон и проснулась, лишь когда сработала сигнализация, которую сразу выключили.
— Джекка, — проговорил кто-то негромко. — Я надеялся, что это вы. Охранная компания сообщила, что в помещении появился посторонний.
Было очень трудно очнуться от сна, но голос принадлежал человеку, которого нельзя было проигнорировать. Она села на скамейке и взглянула, щурясь, на стоявшего перед ней Гаррика Престона, отца Андреа. Он был очень высоким — почти метр девяносто. С ним были секретарша, тоже высокая и очень красивая молодая женщина —
— Извините, — пробормотала Джекка и попыталась встать. Долгая поездка, жесткая скамья и душевная травма явно не прошли для нее даром.
Мистер Престон пристально смотрел на нее. Андреа говорила, что, насколько ей известно, ее отец ни разу в жизни не улыбался. Он недавно развелся с четвертой женой и теперь, по словам Андреа, находился в поисках пятой — помоложе.
— Красные глаза, сон на жесткой скамье, — сказал мистер Престон. — Разрыв с бойфрендом?
— Да, — сказала Джекка, чувствуя, что к глазам подступили слезы. Она еще до конца не осознала, что произошло в ее жизни. Ей не верилось, что Тристан вот-вот не войдет в дверь.
Мистер Престон заметил слезы и отвернулся.
— Как насчет кое-какой работы, которая поможет отвлечься?
— С радостью.
— Моя дочь хочет, чтобы я купил ей дом в… — Он взглянул на секретаршу.
— В Тоскане, — подсказала она.
— Да. — Мистер Престон вздохнул. — Андреа читала книгу, видела кино, ну или слышала от кого-то об этом месте. В общем, она хочет поселиться там с парнем, за которого вышла замуж. Так что я могу продать эту галерею, или вы, Джекка, будете ею управлять. Какой вариант вас больше устраивает?
— Управлять, — сказала она, впрочем, уверенности в ее голосе не было.
Мистер Престон снова посмотрел на нее.
— Вы сделали какие-нибудь рисунки, пока были в… там, где вы были? — Он кивнул на чемоданчик, который она притащила из машины.
— Да, но немного. Я была занята другими делами. — Она не стала рассказывать о рекламной кампании Ким и дизайне детской одежды. Ему не интересны ее проблемы.
— Развесьте свои картины, — велел он и направился к двери. Потом повернул голову к секретарше: — Позвоните Босуэллу, пусть привезет контракты.
Телохранитель открыл дверь перед боссом, который на пороге остановился и сказал:
— Добро пожаловать домой, Джекка. — С этими словами он вышел. Свита последовала за ним.
Джекка опустилась на скамью.
— Одна дверь закрывается, другая открывается, — громко сказала она, борясь с желанием упасть на скамью и разрыдаться.
Но она не могла себе позволить поддаваться эмоциям. Она бросилась в объятия Тристана с открытыми глазами, с самого начала говорила ему и себе, что это ненадолго, предупреждала, что в конце лета уедет. Он ответил, что справится с болью. В своей наивности Джекка не подумала, сможет ли справиться с болью она.
Она порылась в сумке в поисках телефона. Интересно, сколько сообщений оставил Трис? И отец? Извинится ли отец за то, что устроил заговор за ее спиной?
Увидев, что для нее нет ни одного сообщения, она удивленно заморгала. Пропущенных звонков не было тоже.
Джекка долго сидела на скамье, глядя прямо перед собой, не в силах понять, что все это значит. В это время зазвонил телефон галереи. Мистер Босуэлл, юрист мистера Престона, сообщил, что собирается прийти с контрактами:
— И надо подумать о квартире, которой вы сможете пользоваться, пока ваша занята. — Чуть поколебавшись, юрист добавил: — Вообще-то, думаю, вы можете забыть о вашей старой квартире. Мы подберем вам что-нибудь в Престон-билдинг. Имейте в виду, ваша зарплата существенно увеличится.
— Хорошо, — сказала она, не чувствуя никакой радости.
Мистер Босуэлл вежливо произнес:
— Я слышал, у вас был тяжелый разрыв.
Джекка не смогла ответить. Попытайся она произнести хотя бы звук, дело бы кончилось истерикой. Она не могла поверить, что Трис даже не позвонил.
— Как вы смотрите на то, чтобы с головой уйти в работу? Это позволит не думать ни о чем другом.
— Полагаю, это как раз то, что мне необходимо.
— Очень хорошо. Я поручу кому-нибудь обзвонить художников и сказать, что галерея открывается. Они завалят вас душераздирающими историями о том, какой жалкой стала их жизнь после того, как вы закрыли галерею.
Джекка даже не стала говорить о том, что галерею закрыла не она.
— Вы в плохой форме, — констатировал мистер Босуэлл. — Мне нужно закончить кое-какую бумажную работу, а потом я приеду и отвезу вас на ленч. И знаете что, Джекка?
— Да?
— От разбитого сердца обычно не умирают. Это только кажется, что жизнь закончилась.
— Полагаю, у меня будет возможность в этом убедиться, — ответила она и положила трубку.
Мистер Босуэлл оказался прав. Не прошло и получаса, как в галерею явились три художника, нагруженные своими работами. Как и сказал мистер Босуэлл, они обвинили Джекку в закрытии галереи.
— Вы могли бы поговорить с Андреа, — заныли они, — и хотя бы попытаться ее переубедить.
Сначала Джекка терпеливо объясняла, что ей тоже нужно время для творчества, но после третьего обвинения отказалась от защиты.
— Вы правы, — усмехнулась она. — Во всем виновата я, эгоистка до мозга костей. Итак, что вы хотите мне показать?
Ровно в час приехал мистер Босуэлл с молодой женщиной, только что из колледжа, имеющей степень по изобразительному искусству.
— Это ваша помощница, — сообщил он. — Вы ей можете полностью доверять. — С этими словами он вывел Джекку из галереи.
Они поели в маленьком итальянском ресторанчике. Мистер Босуэлл не дал Джекке ни одного шанса подумать о своих неприятностях, развлекая рассказами о выходках Андреа.
У Джекки не было настроения смеяться. Она слушала, но каждые несколько минут украдкой проверяла телефон — никаких сообщений не поступило.
После ленча она вернулась в галерею. Ей сказали, что молодую женщину зовут Делла, и больше она вопросов не задавала. Всю вторую половину дня они развешивали картины и расставляли небольшие статуэтки.