Утри мои слезы
Шрифт:
Во вторник в госпитале появился Муса. Постучавшись, вошел в палату. Коротко поздоровавшись и пристроившись на стуле у кровати Инги, заявил:
– В выходные, думали, помрем! Вчера отлеживались. Все, словно трупы. Даже Валентиныч! Народу столько приехало, еле успевали поворачиваться. – Ухмыльнулся довольно: – Матвею и мне пришлось пару драк раскидывать. А Наталья с подружкой Насти Селиверстовой в кафе шесть новых блюд готовила. У девчонки склонность к готовке. Я на шашлыках был. Валентина плов продавала. Матвей носился с углем, блюдами и следил за магнитофоном…
Хохотнул
– Валентиныч к двенадцати ночи за кассу в кафе дочку поставил, а к нам с Валей ее подружку прислал. Так девчонка к часу ночи заснула, уткнувшись носом в коробку с деньгами! Если бы не я и деньги бы утащили! Девчонки-подростки убегались до полусмерти! – Пожал плечами, словно в недоумении: – Утром в воскресенье Наталья их еле разбудила. К концу воскресенья полки вновь пустые были! – Посмотрел на обоих: – А я ведь попрощаться заехал. Возвращаюсь в Чечню. Теперь буду работать легально.
Горный посоветовал:
– Ты, прежде чем к делам приступить, семью и родителей с братьями-сестрами спрячь! Если хочешь, могу помочь вывезти их, чтоб никто не узнал, куда.
Валиев согласился, коротко кивнув:
– Это было бы не плохо, но ведь ты туда еще не скоро.
Василь решительно вытащил из сумки Инги ручку и блокнот. Быстро что-то написал на листке. Вырвал и подал:
– Держи! Обратишься вот к этому человеку. Тут телефон есть. Скажешь от меня. При встрече покажешь листок. Он поможет. Только листок этот своим не показывай. Звони по-тихому. Потом запись уничтожь!
Муса построжел лицом и твердо ответил:
– Да знаю я все. Даже знаю, кто связан с бандитами в нашем отряде. Теперь они у меня получат. За все спрошу!
С Валиевым попрощались тепло. Обнялись. После всего пережитого вместе, национальность отошла в сторону. Прощались просто с другом. Даже Горный больше не вспоминал, что Муса чеченец. Жарова дала свой номер мобильного и пожелала:
– Надеюсь, встретимся! Береги себя. Звони!
Инга выписалась из госпиталя лишь к концу второй недели. Врач не хотел отпускать женщину, но она уговорила. Ушла с условием, что никаких тяжестей таскать не будет и станет беречь себя. Полковник дал слово военврачу «следить за женой». Удивительное дело, но Горный теперь не представлял, что всего еще пару недель назад они не были даже знакомы. И ему вовсе не казалось странным, что сейчас он вполне серьезно называет Жарову женой.
Селиверстов сам приехал за Ингой и Василем. По дороге заехали к Коноплевым, чтоб забрать немногочисленные вещи военного. Полковник хотел заплатить хозяевам за ночлег, но они наотрез отказались:
– Да вы у нас лишь поздней ночью появлялись. Никаких хлопот не было. Приезжайте просто отдохнуть. По городу побродить, на бега посмотреть. Всегда рады принять.
По дороге узнали от Селиверстова, что домики уже все «забиты» желающими отдохнуть на турбазе. Атаман поделился новостями:
– Два домика местный «новый русский» снял. Приехал еще во вторник вечером. У его пассии день рождения. Решил здесь отметить. Сауну на одиннадцать вечера заказал с пивом,
Валентиныч, не отрываясь от дороги, передразнил весьма похоже жесты и голос неизвестного. Вздохнул:
– Оказывается, кто-то из его дружков у нас в прошлую субботу был… Так этот тип потребовал длинный стол сделать, чтобы все поместились и накрыть его в субботу к пяти часам. Мне пришлось в четверг досок покупать, а Мотя сегодня с утра скамейки со столами сколачивает. Вместо навеса я у генерала, по дружбе, большую старую палатку выпросил. Кое-как с Матвеем и бабами установили вчера, лишь стенки подняли. Теперь у нас рядом с навесами шатер раскинулся…
Горный рассмеялся, представив глаза «нового русского», когда тот увидит «сооружение» защитного вида. Вслух сказал:
– Вот видишь, Валентиныч, даже «новые русские» про тебя наслышаны! А сто тысяч не маловато?
Селиверстов чуть руль не выпустил:
– Да ты чего, Вась! Мы тут с бабами после его отъезда подсчитали. Половина суммы чистой прибыли!
Инга рассмеялась:
– Вот здорово! Чего же ты больше не просил? Давай заедем на рынок. Купим коробку бананов и сухого вина с окорочками. Пожарим для компании. Пусть удивляются!
Алексей спрашивать ни о чем не стал, ловко направив автомобиль к рынку. За то время, что Инга пробыла на его базе, атаман научился ей доверять полностью. Через пять минут Жарова медленно ходила между рядов, указывая на то, что требуется купить, а мужики таскали продукты в машину.
Наталья с Валентиной, Матвей, Настя с двумя подругами, две конопатые девчонки-подростки и не знакомая уже не молодая женщина, как оказалось бабушка одной из них, сбивались с ног. Приготовления к выходным шли полным ходом и все равно все боялись не успеть. На этот раз ожидалось «пополнение».
Плов был почти готов. Сухарики уже порезали и пожарили подростки, весело хрумкая хрустящими ломтиками. К вечеру должны были появиться первые временные жильцы. И все равно все бросились к выбиравшейся из автомобиля женщине, уже наслышанные о ней от постоянных обитателей базы.
Приветствия сыпались со всех сторон. Жарова едва успевала отвечать. Она чувствовала, что люди рады ее возвращению. Куракина и Кошевая осторожно обняли Ингу. Подростки с любопытством смотрели на писательницу, и она улыбнулась, подмигнув обоим. Девчонки хихикнули и заулыбались, назвавшись Верой и Надей. Бабушка назвалась Глафирой Степановной. Подружки Насти оказались новенькими и дружно протянули узкие ладони: