Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

– Ничего! – насупился Митя. – Сам буду жить.

– Эх, ты какой лихой, с-а-м ж– и-ть, – закачав головой, почти нараспев протянула слова тетя Люба. И щи сам приготовишь, и штаны сам постираешь?

– А че, если надо будет, и постираю. – самоуверенно и недовольно пробурчал из под носа Митя, кося глазом в сторону незванной соседки.

– Ох, Митянь, Митянь, смотри, чтоб потом локти кусать не пришлось, береги сестру, она теперь твоя опора.

Митя и без соседки понимал это. Поэтому слова взрослой женщины его только раздражали, задевая за больное. Словно та лишний раз хотела напомнить о смерти родителей, насыпать соль на рану… За всяческие напоминания и нравоучения он и не любил тетю Любу. А еще за то, что та его как-то отхлестала крапивой, когда он вместе с друзьями забрался к ней на рядки клубники. Она подстерегла их за кустом в конце огорода. Когда они, налакомившись ягодами, озираясь, приблизились к тыну, внезапно выскочила из-за лозняка. И тут же принялась отхлестывать пацанов, приговаривая: "Вот вам за воровство, вот вам, разбойники"! И так далее, и в том же духе. Правда, сильно не злилась и отхлестывала легко, памятуя о том, что в детстве вместе с подружками и сельскими мальчишками занималась тем же, чем и эта детвора. Но Митяй тогда разозлился

и решил, во что бы-то ни стало, отомстить злой, как он думал, соседке.

– Надо шарика на ее кур натравить, чтоб больше не дралась! – омывая в реке малиново-багровые полосы-следы на плечах и спине, предложил он своим корешкам-мальчишкам.

– Не, надо ей бешеную лису подпустить! Так лучше будет. – Сделал вывод Сашок Иванов, живший через улицу напротив. – Вон в Самаре одну тетку такая зараза укусила, она сама с ума сошла, а потом сдохла.

– Что ты за чушь несешь! – удивился такой крайности друга Митя. – Где мы бешеную лису возьмем? И потом, что мы, убийцы что ли? Лучше – ведро воды над дверью повесить и веревку к ручке привязать. Будет выходить из дому, толкнет дверь, а ведро с водой ей на голову! Вот посмеемся!

– А ее мужик нас не побьет? – засомневался в разумности такого сговора Федька Сучков.

– Да откуда он узнает, что это мы ей "бомбочку" подстроили? – удивился Митька.

Так они и сделали. Когда родители заснули, потихоньку вышли из своих домов, собрались у Мордвиновых во дворе. Взяли, что нужно, для своей вылазки, и, крадучись, отправились к соседнему дому. Поставили на полке крылечка ведро с грязной водой из лужи, привязали к его дужке один конец веревки, а другой – к дверной ручке, а сами залезли на сеновал к Сучковым и решили всю ночь караулить обидчицу, которая поднималась ни свет, ни заря, чтобы подоить свою корову, а затем отправиться на ферму. Следили за ее домом в щели между досками. Но не выдержали до рассвета, постепенно уснули, прикорнув на духмяном и действующем, как снотворное, еще теплом июньском сене. Разбудил всех грохот металлического ведра, полетевшего с полка обидчицы-соседки, и ее крик в потемках, перемешанный с матом. Пацаны сразу сообразили, в чем дело, и, прильнув к щелям, хохотали, хватаясь за животы, наблюдая за разыгрывавшейся во дворе напротив сценой. Следом за женой на ее крик выскочил, в чем был, дядя Сергей с топором в руке. Он то-ли спросонья, то-ли спьяну, подумал, что во двор забрались грабители или насильники, выбежал, чтоб защитить жену и разобраться с ворами. На шум сбежались и соседи. А когда поняли, что к чему, все вначале дружно рассмеялись, глядя на замоченную и взъерошенную Любаву и ее полуголого мужика, а потом переругались, обижаясь на взаимные обвинения в такой злой шутке, сотворенной с Любой. И только дед Антон, быстро смекнувший чьих рук это дело, сразу выпалил им: да что вы лаетесь, дурачье, это же наверняка пацаны "бомбу" подстроили, ну кто еще на такую пакость, окромя них, стервецов, способен! Мне вон скамейку под яблоней дерьмом вымазали, присесть теперь негде. А все почему? Отматерил намедни Федьку за то, что через забор ко мне в полисад лазил. Цветы потоптал. Воздушный змей у него туда залетел. Ты, Любава, видать, тоже кому-то из сорванцов насолила?

– Да я их, разбойников, крапивой вчера отстегала, чтоб клубнику не воровали! Вот выродки! – не сдержалась и выругалась Люба.

И этого было достаточно, чтобы скандал между соседями разгорелся с новой силой.

– Это почему же они выродки? – возмутилась Екатерина Сучкова. – Ты по своему – обо всех не суди. Мой Федька да и Митяй нормальные пацаны, нечего тень на плетень наводить. В колонию, как твой Лешка, не метят.

Любу это задело за самое живое. Стерпеть таких обидных, хотя и справедливых, слов она не могла. Обозвала соседку старой кошелкой (та была почти вдвое старше по возрасту, Федька-сынок был у нее, как говорили на селе, не запланированным), которая годится только для навоза. А еще что-то мнит о себе, считает себя самой умной. А сама дура – дурой, мужик ей рога наставляет.

– Врешь, стерва! Не наставляет. Брехня это. А если бы и наставлял, тебе то, что с того, завидуешь что ль кому? Своего мужика не хватает?

Скандал чуть не перерос в потасовку. Мужики тоже стали припоминать, и высказывать друг другу взаимные обиды. О том, как один другому забор помял, неловко разворачивая тракторный прицеп с зерном. Другой, хватив лишнего, перепутал свои двери с соседскими и сломал замок. Третий закрыл в сараюшке и прирезал чужую курицу, четвертый своровал доски. В общем, веселое получилось у всех утро. А когда разбрелись по домам и не нашли там своих мальчишек, вдоволь натешившихся над старшими на чердаке у Сучковых, то принялись их разыскивать. А закончилось все поркой Сашка и Федьки. Митяя пороть было некому.

7.

Сироту Лизу никто из соседей не ругал за проделки ее младшего брата. Девушку жалели. И лишь иногда советовали: "Ты будь с Митькой построже, он же пацан. "А пацаны они, знаешь, – говорил дед Антон, – как афганцы, разрази их гром. Прижмешь – пищат, отпустишь – наглеют, и все норовят тебя за ухо ущипнуть. Или, хуже того, по лбу ударить. Тут уж не моргай, бей по заднице, не то на шею сядут!" От таких советов Лизе было не по себе. Митя, конечно, отбивался от рук. Она это чувствовала. Но ведь его друзья – соседские мальчишки – тоже не сахар – баловались так же, а то и покруче. Хворостины или палки, которые советовал чаще брать в руки дед Антон, при разговоре с нашкодившими пацанами, она, как инструменты воспитания, не воспринимала, считала средневековой дикостью. Да и как можно было поднимать руку на родного и рано потерявшего родителей, а вместе с ними и их ласку, брата-сироту? Тут нужен был другой метод. Чтобы найти его, она в свободное время стала захаживать в сельскую библиотеку, советоваться с учителями. Но больше всего доверяла не прямым советам, а чужому опыту, описанному в книгах. Перечитала педагогическую поэму Макаренко, книгу "Республика ШКИД", записки и письма Сухомлинского к сыну, книжки современных авторов с советами родителям и по детской педагогике. Кое-что они ей помогли понять и взять, как говорили учителя, на вооружение. Но сухая теория и даже живые и поучительные примеры из жизни других людей были ничто, как ей казалось, в сравнении с ее искренней сестринской любовью к брату. Как и в нем пробудить такое же чувство? – нередко спрашивала себя Лиза. – Ведь наверняка, если он меня сильно полюбит, то никогда не посмеет обидеть своим необдуманным поступком. Уверенности в этом придавал и еще небольшой, но, все же, реальный опыт воспитания младшего брата. В ней был какой-то прирожденный педагогический талант, опиравшийся на ее природное чутье и любовь к ближнему. За задумчивым и нежным взглядом глаз, подернутых поволокой какой-то невидимой, но вполне ощутимой и неподдельной печали по безвременно ушедшим родителям, таились сильные и горячие огни девичьего чувства. Поначалу она с лихвой выплескивала его на младшего брата. Часто перед сном обнимала Митю, гладила легкими и теплыми ладонями по уткнувшейся ей в грудь головке, от которой исходил какой-то неповторимый медовый запах. Прикасалась своей щекой к его щеке, чувствуя ее тепло, и шептала брату самые нежные и ласковые слова, которые приходили ей на ум: "Ты мой светленочек, ты мой козленочек, ты мое солнышко, мой огонек… " и целовала его в макушку нежными, как у мамы, губами. Нередко Митя так и засыпал у нее на груди, обласканный и осыпанный поцелуями, укачиваемый на коленях, как маленький. Она укладывала его на постель, уходила в другую комнату, где включала торшер, забиралась с ногами в мягкое кресло и начинала читать понравившийся и отложенный до свободного часа любовный роман. В этом возрасте ее увлекали книги Ги Де Мопассана, Виктора Гюго, Оноре Де Бальзака и других французских писателей позапрошлого и прошлого веков. Но особенно нравились, лишенные напускного ханжества, рассказывающие о не придуманных, как ей казалось, историях повести и романы Жоржи Амаду о Донне Флор и двух ее мужьях, "Пастыри ночи" и другие, полные натуральной жизни и самых откровенных любовных сцен. Некоторые из них она перечитывала по несколько раз, испытывая в душе и теле еще до конца не осознанное, но уже реально заполнявшее ее наслаждение. Особенно ей нравилась сцена первой брачной ночи доны Флор с ее вторым мужем – доктором Теодоро. "… Теодоро не стал шептать нежных, безумных слов, но попытался стянуть с нее простыню. Он положил свою голову с иссиня-черными волосами к ней на грудь и ласково поцеловал ее в щеку, а затем в губы тем самым поцелуем, какого она ждала. Пораженная дона Флор замерла и почувствовала, как рука мужа скользнула к краю батистовой рубашки. Все произошло быстро и очень целомудренно. Совсем не так, как представляла себе это дона Флор…" – эти слова из книги часто приходили на ум Лизе, погружая ее в мечтательные раздумья. Какого же поцелуя ждала дона Флор? – спрашивала себя девушка и чувствовала, что от такого бесстыдного вопроса самой себе у нее приливает кровь к щекам. Особенно часто такое происходило по весне. А еще чаще стало случаться после того, как на одном из уроков математики их классу был представлен молодой учитель, заменивший ушедшую в декретный отпуск беременную Марию Федоровну. Он понравился Лизе с первого взгляда. Скромно, но модно одетый, красивый, с вольной и развитой речью, полный удивительных знаний, умница, каких еще не было в их селе! К тому же, похоже, спортсмен – ловкий и быстрый в движениях, но не длиннохвостый сипак, как отметила для себя Лиза. С таким не умрешь со скуки, будешь открывать, и открывать для себя новые звезды и плыть по океану жизни, словно в сказочном корабле. Какие у него утонченные, подбитые черным пушком, свежие губы! Какие глаза, похожие на синюю пропасть! Сорвешься в нее и не спасешься!

Поначалу она стыдилась своих мыслей о Валерии Ивановиче. Называла себя в душе форменной дурой. Но постепенно поняла, что первые впечатление и ассоциация от увиденного не только навсегда остаются в памяти, но и, как оказывается, самые точные. Им можно верить не только рассудку, но и сердцу. Ведь это дары, оставленные нам природой и нашими предками в результате многовекового естественного отбора важнейших для нас качеств и ценностей. Зря девичье сердце не екает!.. А у Лизы оно екнуло и после этого заныло какой-то слабой, но постепенно усиливавшейся сладкой болью. Девушка приходила на урок математики, как во сне, ничего, кроме учителя, не замечая более. А когда он поставил ей за такую задумчивость и неспособность хоть что-то вразумительное ответить на заданный вопрос "двойку", она вспыхнула, как пламя, и без спросу выпорхнула из класса, словно птица, которую застали врасплох. Ей вдруг стало страшно стыдно за свое незнание и убожество перед этим молодым преподавателем и одноклассниками. Она сгорала от стыда и неловкости, собираясь на следующий урок математики, хотя и хорошо подготовилась к нему, выучила домашнее задание на "отлично". Когда Валерий Иванович снова появился на пороге класса, лицо ее, как у неврастенички, покрылось розовыми и даже малиновыми пятнами, выдававшими настоящую бурю в душе девушки. А Валерий Иванович ничего и не заметил. Он был погружен в собственные раздумья, и не обратил на Лизу никакого внимания. Ее такое безразличие обидчика даже укололо. И, чтобы привлечь к себе внимание, она первой попросилась к доске.

– Ну с, сударыня, – манерно и старомодно обратился он к Лизе, еще не запомнив ее фамилию по списку и точке в синем в клеточку журнале. – Чем Вы нас порадуете? Как правильно решить задачу?

Лиза взяла в руки мел, и стала, молча решать задачку по алгебре. Спиной она чувствовала взгляд молодого учителя и насмешливые взоры одноклассников. Переступая у доски с ноги на ногу, непроизвольно поиграла ягодицами, на которые, конечно же, обратил внимание молодой учитель. Но он сделал вид, что не заметил ничего и суховатым голосом приказал:

– Вы не молчите, объясняйте, что делаете, чтобы всем было понятно!

И Лиза стала объяснять. Сначала несмело и скованно, затем все вольнее и увереннее.

– Молодец! – подытожил ее пояснение и правильный ответ преподаватель.– Так держать! Глядишь, и отличницей станешь.

Кстати, "двойку" в журнал за прошлую заминку с ответом Валерий Иванович Лизе не поставил. Она осталась лишь в дневнике, который у нее никто не проверял. Валерий Иванович еще не знал, что проверять Лизин дневник совершенно некому.

Первую рабочую неделю он ездил в школу из областного центра – города-миллионника – и обратно. Но, когда понял, что это отнимает массу полезного времени, да к тому, же весьма накладно при его небольшой учительской зарплате, то стал подыскивать себе комнату в селе. Директор школы, знавшая о том, что Лиза с братом живут одни в собственном доме, причем неподалеку от школы, посоветовала снять квартиру у Мордвиновых. Об отдельной квартире для молодого учителя, никак не проявившего себя, говорить с волостным главой она пока не решилась. Да он бы ее и не понял в такой ситуации. Пусть новичок, хоть с годик поработает в школе, проявит себя, а там можно будет и похлопотать! Да и присмотреться к нему лучше не помешает.

Поделиться:
Популярные книги

Право налево

Зика Натаэль
Любовные романы:
современные любовные романы
8.38
рейтинг книги
Право налево

Я Гордый Часть 3

Машуков Тимур
3. Стальные яйца
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я Гордый Часть 3

Адаптация

Кораблев Родион
1. Другая сторона
Фантастика:
фэнтези
6.33
рейтинг книги
Адаптация

Хозяйка старой усадьбы

Скор Элен
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.07
рейтинг книги
Хозяйка старой усадьбы

Кодекс Крови. Книга IV

Борзых М.
4. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга IV

Сопряжение 9

Астахов Евгений Евгеньевич
9. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
технофэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Сопряжение 9

#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 11

Володин Григорий Григорьевич
11. История Телепата
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 11

Вечный. Книга II

Рокотов Алексей
2. Вечный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга II

Гром над Академией. Часть 2

Машуков Тимур
3. Гром над миром
Фантастика:
боевая фантастика
5.50
рейтинг книги
Гром над Академией. Часть 2

Кодекс Охотника. Книга ХХ

Винокуров Юрий
20. Кодекс Охотника
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга ХХ

Дочь моего друга

Тоцка Тала
2. Айдаровы
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Дочь моего друга

Чехов книга 3

Гоблин (MeXXanik)
3. Адвокат Чехов
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
6.00
рейтинг книги
Чехов книга 3

Вы не прошли собеседование

Олешкевич Надежда
1. Укротить миллионера
Любовные романы:
короткие любовные романы
5.00
рейтинг книги
Вы не прошли собеседование

Сын Петра. Том 1. Бесенок

Ланцов Михаил Алексеевич
1. Сын Петра
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.80
рейтинг книги
Сын Петра. Том 1. Бесенок