Утро под Катовице
Шрифт:
В ответ на это спереди, оттуда, где должны были быть финны, раздался крик:
Эй, кто там впереди? Наши что ли?
Не скрывая радости, я крикнул:
Пограничники! А Вы?
Тоже! Ты из какого взвода?
Из первого!
Тут раздался возглас Ильина:
Ваня! Пронин! Ты что ли?!
Ну я! А ты кто?!
Чё, не узнал?! Я Прохор, Ильин!
Вот мать твою через коромысло и якорем сверху! Не узнал! Долго жить будешь! Так значит наши?!
Только не вылезать и без объятий, — я громкой командой приглушил их восторг, — Здесь ещё могут быть и финны, и мины, Ильин, осторожно сближайся с Прониным и обследуйте
Проведя таким образом инструктаж на пределе голосовых связок, я двинулся назад, вспоминая, где были убитые мной финны. Первым делом проконтролировал и осмотрел пулемётчика. Потом осторожно двинулся дальше. Автоматчика проверил Ильин, когда брал автомат, так что мне оставалось найти только двоих. Увидев лежащее на спине тело, я крикнул: «Контроль», — и выстрелил в голову, хотя по положению и так всё было ясно. Потом, обшарил труп и, не найдя ничего интересного, дошел-таки до автоматчика, оказавшегося сержантом, и обнаружил у него во внутреннем кармане маленькую, граммов на двести, фляжку с водкой. То что надо. Сделав два глотка для успокоения расшатанных нервов, я крикнул:
Сазонов!
Тута я!
Дуй сюда с обозом, пленными и Петрушиным!
Есть!
Нет, похоже, два мало, добавил ещё четыре глотка. Теперь нормально. Пока ребята не подошли, я продолжив обыскивать труп финского сержанта, обнаружил у него под курткой кобуру с пистолетом ТТ и запасной магазин. Сунув находку в свой вещмешок, я сделал ещё один глоток из фляжки и, помахав группе товарищей в веселеньких белых халатах, сел на успевший окоченеть труп (ну не в снег же садится!) И принялся разоблачаться. К моменту когда бойцы с пленными подошли, я уже разделся до пояса и, вытащив из подкладки шапки нитку с иголкой, тщательно протер их водкой, и протянул Петрушину:
Шей!
Тот удивлённо захлопал глазами:
Я не умею!
Чё тут уметь, мать твою!.. — разозлился я.
Правильно этого придурка в тылу оставил, трусоватый он какой-то.
Давайте я! — Сазонов взял у меня из руки иголку, а я сунул в рот ветку и плеснул водкой на рану.
Боец, присев рядом, за пару минут наложил три шва, после чего я выплюнул пожеванную ветку. Терпимо. Боялся, больнее будет. Потом допил остатки водки и оделся. Тут из-за деревьев появились двое красноармейцев в шинелях и направились в мою сторону. Когда они подошли ближе, я узнал в одном из них своего горьковского земляка — Петренко. Тот подойдя ближе, бросился было ко мне обниматься, но я его остановил:
Тихо, тихо! Я ранен!
Мой товарищ остановился с разведёнными в стороны руками, с его лица сползла радостная улыбка:
Куда? Как? Перевязал? — посыпались вопросы от товарища.
Царапина, уже зашили, до дому дойду… Что у вас тут за дела?
А-а, — он в сердцах махнул рукой и повернувшись к бойцу, пришедшему с ним, приказал:
Малович, показывай дорогу ребятам! А мы с комотом за вами…
Сазанов! Там ещё один непроверенный финн, — я махнул рукой, показывая направление, — Проконтролировать, забрать документы, вещи и оружие!
Есть!
Петрушин, Фролкин! Кстати, как ты? — вспомнил я про ранение своего бойца.
Нормально, перевязали, — стараясь говорить бодрым голосом, ответил боец, но было видно, что его мучает боль.
Надо было ему водки оставить, а я всю фляжку в одно рыло выдавил. Эгоист. Кстати, ни в одном глазу, только нервы чуть успокоил и боль слегка притупилась.
Идите с пленными за Маловичем! — закончил я ранее начатый приказ, и бойцы, построившись колонной по одному, двинулись за провожатым.
Подождав, пока бойцы отойдут метров на тридцать, Петренко с болью в голосе произнес:
Семь человек потеряли, четверо тяжело раненных и шесть легко, а если бы не вы, все бы там полегли.
Дела-а, — сочувственно протянул я, поразившись большому числу потерь, а сколько всего вас было?
Полувзвод, двадцать два штыка вместе со мной, остальные-то на ближних подступах к городу патрулируют, ну и дорогу охраняют, а нас вот… — отпустив бойцов метров на сорок, мы направились вслед за ними, и Михаил продолжил, — наш отряд по болоту шел, а финны на опушке засаду устроили, ну и только мы приблизились, как эти гады из всех стволов… Головной дозор сразу положили. Ну и пошла стрельба кто кого. Назад не уйти — место открытое — достанут, да и раненных не бросишь, вперёд тоже никак — у финнов два пулемета и автоматы. Думал, всё, отбегал Мишаня своё… Метко стреляют, сволочи. А тут стрельба у них в тылу… и тишина… Мабуть, испугались белофинны, что в колечке окажутся, да ушли, но раненых своих всех взяли, а груз лишний бросили. Вот и получается, спасли вы нас!
Мы некоторое время шли молча, думая каждый о своём, потом Петренко спросил том, как мой отряд тут оказался? Я подробно рассказал при события прошедшей ночи. За этой беседой мы, пройдя мимо дозорных, приблизились к лагерю, где бойцы второго взвода готовили волокуши для перевозки раненых и трофеев.
Поешь? — земляк показал на костер, где грелись вскрытые консервы.
Давай, а то проголодался я что-то с этой кутерьмой!
Подойдя к костру мы сели на поваленное дерево и, взяв поднесенные нам бойцом по команде Михаила две банки советской тушенки, приступили к трапезе.
Получается, вы четверых завалили и одного в плен взяли, а мы, целым полувзводом смогли уничтожить только шестерых. Интересно, сколько их всего было? Мне показалось, что больше тридцати.
Так что гадать? Сейчас у пленного и спросим! — я повернулся в сторону своих бойцов, которые, пока суть да дело, тоже развели костер и споро уминали консервы, — Петрушин! Веди сюда пленного!
Тот, отставив в сторону жестяную банку, приказал подниматься финну, сидевшему поблизости со связанными руками и подошёл к нашему костру вместе с ним, открыто демонстрируя недовольное выражение лица — дескать, оторвали от законного приема пищи. Усилием воли подавив раздражение, вспыхнувшее от неприкрытой наглости подчинённого, я спросил пленного:
Сколько вас было?
Восемнадцать солдаты два сержанты и лейтенант Линдквист.
Цели, задачи?
Разведать около Питкяранта, бить малый отряд, брать руска плен.
Уводи! — махнул я рукой Петрушину и спросил Петренко, — среди убитых офицера не было?
Нет, — задумчиво ответил Петренко, — Получается, их одиннадцать ушло, это с ранеными…
Бросай париться, если бы мы в преследование пошли, они бы нас всех положили, одной грамотной засады хватило бы… Да, кстати, а почему в дальний патруль не командира взвода, а тебя отправили?