Утро вечера мудренее
Шрифт:
Все накинулись на Генку.
– Крокодила ему захотелось увидеть! С удавом пообниматься!
Шмыгая носом, Синицын наклонился, чтобы убрать хрустальные осколки, но они исчезли. К остаткам мороженого на полу подобрался Обормот и принялся осторожно лизать.
– Ешь, Мотя, - грустно сказал Макар.
– Ешь, не стесняйся.
И все, окружив кота, печально смотрели, как он слизывает последнюю порцию волшебного мороженого...
ПОБЕДА НАД ШВЕДАМИ
– Синицын, к доске!
У Макара что-то оборвалось в животе. Он не ожидал, что его вызовут, и сидел, глубоко задумавшись. Он вспоминал, как по дороге в школу они договорились никому не рассказывать про стаканчик.
– Засмеют!
– твердил всю дорогу Лысюра.
– Чем мы докажем, что ели такое мороженое?
И Макар сам засомневался: было ли мороженое? Все случившееся казалось необыкновенным сном. Правда, один и тот же сон не могли увидеть одновременно четыре человека, даже пять, если считать Гошу Шурубуру. Ну, а если бывают коллективные сны? Ладно: мороженое - сон. А кто нарисовал заголовок? Такой красивый, что Нина Борисовна удивилась. Кто свел пятно со скатерти? Книжку "Маленький принц" подарил? Мысли Синицына уже путались, когда его неожиданно вызвали к доске.
– Рассказывай домашнее задание, - сказала Нина Борисовна. Синицын медленно поднялся.
– Ты решил задачу?
Синицын молчал.
– Ну-ка, покажи тетрадку.
Он так же медленно раскрыл тетрадку. А что ее раскрывать, если там пусто, нет никакого решения?
– Садись, Синицын, двойка!
Послышался робкий голос Лысюры:
– Нина Борисовна, он общественное поручение выполнял... Стенгазету рисовал!
– Знаю. За стенгазету спасибо. Все успевают общественную работу вести и домашнее задание выполнить. Вот ты, например, решил задачу?
– Решил, - потупился Лысюра.
– И в выпуске стенгазеты участвовал. Так ведь?
Ничего больше не сказал Лысюра. Умеет Нина Борисовна убедить. И странное дело, чувствуешь, что она права, и никогда не обижаешься, даже если ставит тебе двойку. А за что обижаться? Почему действительно не решил пустяковую задачку? Волшебство всякое... Лысюре, небось, ничего не помешало. И Поспеловой - вон руку тянет. Про Живцова и говорить нечего - тот никогда не забывает урок выучить.
Эх, Синицын! Опять мама увидит в дневнике двойку и будет переживать.
Подавленный, сидел Макар и не слышал даже, как прозвенел звонок, хотя обычно вскакивал первым. Очнулся, когда увидел, что сидит один... Все собрались вокруг новой стенгазеты. Кто-то вслух читал передовую статью Лысюры. Время от времени оттуда доносился смех. Синицын встал и тихонько выбрался из класса.
...После ужина мама предложила:
– Давай-ка напишем папе. Ведь скучно ему там... Так радуется каждому письму! А как у тебя с учебой? Он всегда спрашивает, - она вздохнула.
– Конечно, как всегда, одни тройки. Но надеюсь, хоть двоек у тебя нет?
Макар замялся, отворачиваясь. Мама заподозрила что-то неладное.
– А ну-ка, покажи дневник.
– Он... он у Нины Борисовны, - запинаясь, ответил Синицын. Учительница собрала все дневники, чтобы выставить отметки за контрольные работы.
– Ну ладно, посмотрю в другой раз, - мама побарабанила пальцами по столу, вздохнула и ушла к себе. За ней, настороженно озираясь, поплелся и Обормот.
В комнате сгущались сумерки.
Долго сидел Макар за столом, тупо глядя в задачник. Вот что получается! Он уже начал обманывать маму. Зачем? Ведь рано или поздно правда всплывет. Что тогда?
– О чем горюешь, добрый мальчик?
– вдруг послышался знакомый голосок. Синицын вздрогнул и поднял голову. Прямо перед ним на столе сидел мышонок Тик-Так с золотым хвостиком.
Синицын страшно обрадовался.
– Тик-Так!
– воскликнул он.
– Это ты?
– Я вижу, что у тебя горе. Не смогу ли чем-нибудь помочь? Скажи.
Макар вспомнил о хрустальном стаканчике, и ему стало стыдно.
– Спасибо тебе за подарок, - пробормотал он.
– Только... Только мы его уронили и...
– Это не беда, - утешил его мышонок.
– Пустяки. Стоит только мне махнуть хвостиком...
– Не надо!
– перебил Синицын.
– Твое мороженое очень вкусное, но... Я хочу попросить тебя о другом.
– О чем же?
Синицын заговорил, чуть не плача:
– Милый Тик-Так! Сделай так, чтобы всегда мои уроки были сделаны и чтобы я отвечал только на пятерки.
Тик-Так помолчал, прежде чем ответить.
– Ну что же, если ты так хочешь, твое желание будет выполнено. Ложись спать, утро вечера мудренее.
– Спасибо, дорогой Тик-Так!
– крикнул Макар и хотел его погладить. Но мышонка уже не было.
Долго не мог заснуть Макар в этот вечер, все ворочался с боку на бок. Представлял себе, как удивится Нина Борисовна... А какими глазами посмотрит на него Даша... Генка... Эх! А когда он подумал, что никогда-никогда ему не придется теперь мучиться над домашними заданиями, биться над мудреными задачками, корпеть над правописанием, будущее показалось таким радостным и восхитительным, что у него даже мурашки по спине забегали. И он не заметил, как заснул.
...Несколько дней учительница, как нарочно, не спрашивала Макара, хотя он усиленно тянул руку на каждом уроке. Наконец Макар обиделся и, понурясь, затих в своем углу.
Но вот на уроке истории Нина Борисовна вдруг вызвала его и попросила рассказать о Полтавской битве. Синицын встал с каким-то тягостным чувством. До сих пор помнил только одну страничку в учебнике - "Схема Полтавской битвы". Там были нарисованы громадные зеленые и черные стрелы, бегущие и скачущие на лошадях люди, взрывы. А кто эти люди и почему они воюют между собой - Синицыну было абсолютно безразлично. Он встал и, опустив голову, как обычно, когда ничего не знал, начал бормотать под нос: "Полтавская битва, Полтавская битва... " Он ожидал, что кто-нибудь подскажет дальше.