Утро вечера мудренее

Наумов Евгений

– И ты ошибся! Знай же, мальчик, что волшебство мое сильное, потому что это доброе волшебство. И тот, кто владеет им, не теряет эту силу.

– Тогда почему я ничего не мог ответить?

– Потому что ты не знал того, о чем тебя спросили.

– Но как же так?
– недоумевал Макар.
– И на уроках я ничего не знал, а... отвечал. Ты же обещал...

– Я обещал тебе, - прервал его мышонок, - что ты будешь знать все, о чем написано в учебниках. Значит, тебя спрашивали о том, чего в учебниках нет.

–

Верно! Я был на турнире знатоков, там задавали специально такие вопросы, которых ни в одном учебнике не найдешь. Это для того, чтобы ребята читали разные книжки и больше знали.

– Это правильно, - одобрил мышонок.

Синицын погрустнел.

– Значит, в этих турнирах я не смогу участвовать?

– Почему? Если почитаешь другие книги, то тоже будешь знать.

– Но ведь их много, этих книг!
– в отчаянии воскликнул Синицын. А я читаю медленно, пока все прочтешь, так состаришься, что ни в один пионерский турнир не примут, потому что пенсионером станешь. А зачем мне тогда турниры?

– Значит, ты хочешь все знать, ничего не читая, безо всякого труда?

– Вот-вот! Хочу во всех турнирах участвовать. Чтобы мог на любой вопрос ответить. Сделай это, милый Тик-Так!

– Пусть будет так, как ты хочешь.

– Спасибо тебе, Тик-Так...

Макар протянул руку и хотел погладить мышонка, но тот мгновенно исчез.

ВСЕОБЩЕЕ ПРЕЗРЕНИЕ

– Ну, кто победил вчера?
– радостно крикнул Синицын, когда на следующий день увидел в раздевалке Зину Живцова.

Тот хмуро и недоуменно посмотрел на него.

– Ты же был на турнире, чего спрашиваешь? Эх ты, трепач! Кричал: я, я! А сам... Сколько очков из-за тебя потеряли! Если б знали...

– Да ты не волнуйся!
– хлопнул его по плечу Синицын.
– В следующий раз мы их на клочки разнесем.

– Иди ты!
– сверкнул глазами Живцов.
– Не хочу слушать. В голове ни бум-бум, хоть бы что-нибудь знал, кроме уроков. Любозна-а-тельный...

– Значит, ни бум-бум?
– переспросил Макар многозначительно, и в другой раз Живцов обязательно обратил бы внимание на его тон, да сейчас Зина был слишком зол на Макара.
– А вот спроси меня о чем-нибудь!

– Отвяжись!
– отмахнулся Живцов.

– Нет, ты спроси!
– напирал Синицын.
– Попробуй, задай любой вопрос, что вчера на турнире задавали.

– Нашел дурака!
– хмыкнул Зина.
– Послушал там же ответы, а теперь старается охмурить.

"Эх!
– подумал Синицын.
– Разве объяснишь, что вчера я ничегошеньки не слышал".

– Ладно, - сказал он.
– Тогда задай мне какой-нибудь другой вопрос, которого не было на турнире.

– Где я тебе его возьму?
– буркнул Живцов.
– Ну чего ты ко мне пристал? Я так переживаю из-за вчерашнего, а ты мне переживать не даешь. Пономаренко! Поговори с ним.

Проходивший мимо Пономаренко остановился

и, как всегда, застенчиво улыбнулся:

– А что?

– Да вот, - пожаловался ему Зина, - лезет ко мне, требует, чтобы я какие-то вопросы задавал. Мало его вчера позорили...

– Никто меня не позорил, - запыхтел Макар.
– Если бы я захотел, то на любой вопрос ответил бы запросто.
– Айн-цвай-драй!

Пономаренко и Живцов как-то странно переглянулись.

– Ну? Слабо?
– Макар уже закусил удила.

Живцов загадочно прищурился.

– Любой вопрос? Хо-ро-шо. Задам-ка я один вопрос, на него ни один человек в мире еще не ответил. Я вчера хотел шарахнуть им "альбатросцев", да от расстройства забыл.

– Давай, давай!
– оживился Макар. Пономаренко заинтересованно придвинулся, Зина оглянулся и зачем-то понизил голос:

– У какой рыбы зеленые кости?

Синицын удивился: зеленые кости? Разве бывают рыбы с такими костями? Но пока он удивлялся, губы его как-то сами собой ответили:

– У двух морских рыб: бельдюги и саргана.

Живцов и Пономаренко так и отпрянули. Зина даже застонал, словно от зубной боли. И оба снова выразительно переглянулись.

– Значит, все знаешь, - каким-то тусклым шершавым голосом сказал Живцов.
– Тогда скажи еще, что такое "ведьмино кольцо".

Синицын в первый раз слышал о ведьмином кольце. И он даже с любопытством ждал, что же сам ответит:

– Ведьмино кольцо встречается в лесу. По краям его растут грибы, а в середине пусто, даже травы нет. В Америке, в степях Восточного Колорадо, бывают кольца до двухсот метров в диаметре.

Зина прерывисто задышал:

– Ага! Вот ты какой... Ну ладно, поговорим после уроков.

И оба, круто повернувшись, заспешили прочь. Макар посмотрел им вслед и пожал плечами.

– Завидуют... Пусть!

Тут его ухватил за локоть Генка Лысюра.

– Синицын, привет! Знаешь, что завтра воскресник?

– Какой воскресник?

– А такой. На пришкольном участке надо укутать саженцы яблонь и груш.

– Чем укутать?

– Ясно чем: соломой. Нам выделили участок со ста деревьями, - и Лысюра потащил его к окну.
– Смотри: во-он от того угла до калитки в заборе все наши деревья. Каждый завтра должен укутать четыре-пять деревьев.

– Зачем их укутывать? И так всю зиму простоят. Тополя вон всю зиму голые, а эти укутывай.

– Тополя - деревья дикие, а эти культурные. К тому же завезенные из теплых краев. Вот японская вишня - са-ку-ра называется, - выговорил по слогам.
– Ее нам корейские друзья привезли. А там яблони из Мичуринска, специально выведенные для наших краев. Гибрид грецкого и маньчжурского ореха, - загибал пальцы Генка.
– И всем им нужно ак... акклиматизироваться! Вот!

– А ты откуда знаешь?
– удивился Макар.