Чтение онлайн

на главную

Жанры

Утро звездочета
Шрифт:

У меня вспотели ладони. Я тру их и испытываю от этого не много удовольствия.

— Капустник! — Розовский словно вспоминает подзабытое слово. — Немногие понимают, что капустник — высшая форма воплощения русского духа на театральной сцене. Уникальное явление, которого нет ни в одной стране мира — я имею в виду театральные капустники. Где еще так очевиден обмен и даже взаимообогащение энергией, от чего еще ловят такой кайф как зрители, так актеры? Капустники не случайно возникли у нас, если, конечно, не считать божий промысел случайностью. Капустник — это и есть русский театр в его окончательном оформлении и стыдиться этого не надо. Гордиться нужно! Гордиться и беречь эту, если хотите, аутентичность великой русской культуры. По крайней мере, одну из них. Для театра формат капустника — в принцип будущее, причем в мировом масштабе. А поскольку на Западе это в любом случае интертейнмент, зрелище (отсутствует энергетический обмен, ну, вы понимаете), время,

когда капустник займет доминирующее положение в мире, станет эпохой наивысшего расцвета именно русского театра. Просто потому, что никто кроме нас, не чувствует эту форму с такой глубиной, не живет, если хотите, ею.

Он закурил — кажется, уже третью сигарету за время моего вынужденного молчания.

— Я понимаю. Наивно ждать от властей поддержки. Мы привыкли лобызать стопы правителям за то, что кровное не отбирают. Так что в этом смысле я реалист, — взмах его руки рисует причудливый рисунок сигаретным дымом, — потенциал капустников никто не оценит. Так ведь нам и не надо! Просто не трогайте нас, и все придет к тому, к чему и должно прийти: капустник завоюет мир! А с ним вернется на вершину русский театр. Вернулся бы, если бы Россия не двигалась к фашизму.

Щурясь от затяжки, он кивает мне.

— Вы заметили, как быстро мы избавились от очарования демократией? Вернее сказать, нас избавили. Доверие к американцам, развенчание культа личности, отмена шестой статьи, даже сама возможность говорить то, что думаешь. Все это сейчас трактуется как шаги к пропасти. Как путь к распаду. Как морок, который руками иуд навели на великую страну внешние недруги. Проклятие, наложенное нынешней властью на свободу и демократию, черной тенью ложится на все, что так или иначе отождествлялось с инакомыслием. Сахаров и Сергей Адамович Ковалев — уже не герои. Это Солженицыну пришлось, чтобы не проводить обратный обмен, Подмосковья на Вермонт, присягнуть тем, кто прежде желал его уничтожения. Клуб «Двенадцать стульев», барды, «Новый мир» — даже я ловлю себя на том, что все это теперь кажется не таким уж значительным. А что говорить про молодое поколение? Кто такие Окуджава, Енгибаров, Твардовский? Власть преднамеренно принижает образы прошлого, в первую очередь те, которые воспринимались как противовес советскому тоталитаризму. Сознательное обмельчание, понимаете? Ради чего? Конечно, ради собственной безопасности. Кремль заселен неглупыми и всегда напряженными ребятами, которые знают, на чем погорело дремлющее Политбюро. Не может явление культуры, успешно противостоящее тоталитаризму, быть бездарным. Как с ним бороться? Стебом. Стеб превратил Гулливера в лилипута, и вот мы уже радуемся, когда нам говорят, что капустники — бездарное, никчемное времяпрепровождение, и уже не помним, что этот страшный, бесчеловечный коммунистический титан был разрушен в том числе и усилиями этого живого ручейка — театрального капустника. Энергия, единый организм, помните? Все то, что было смертельно для этого окаменевшего всепожирающего дракона. А то, что по форме является стебом, но по содержанию — мировоззрением, как те же капустники, выхолащивается, мельчает в глазах современников. На самом-то деле это они лилипуты, наши с вами современники, отчего великие формы и произведения искусства, конечно, не становятся еще величественнее. Тараканы не способны оценить статую Венеры Милосской — они ее просто не видят. Ползают по постаменту, и ржут, считая, что набрели на окаменевшее дерьмо. Вот и у наших доморощенных критиков тараканьи повадки. Гадят на великое, но метят, заметьте, в создателей. Вот вам и прямая ссылка: почему, дискредитируя традиции и будущее русского театра, Карасин и прочие стреляют по евреям. Ну, что поделать, — пожимает он, словно от безысходности, плечами, — если так сложилось? Российские евреи — это неотъемлемая часть русской культуры. Без них, не побоюсь сказать, никакой русской культуры и не было бы. С другой стороны, без русской культуры не было бы русских евреев — в том, конечно, виде, в каком они существуют многие десятилетия, если не столетия. И, кстати, я уверен, что в другом виде сами себя они и не представляют. Это же ужас — представить себя портным, а того же Костю Райкина — лавочником в штетле, где-нибудь в Западной Украине. Спасибо русской культуре, приютившей вечных скитальцев и изгоев. Не меньшей благодарности заслуживают и евреи, без которых русская культура не была бы такой, какой мы ее знаем сегодня. Рубинштейн основал консерваторию в Петербурге, Левитан стал величайшим русским пейзажистом, Пастернак и Бродский сделали, по большому счету, русскую поэзию двадцатого века. Во все времена в русской культуре евреи играли новаторскую роль. Так случилось, и в этом нет ничьей вины или заслуги. Таков он, этот народ — не то, чтобы особо талантливый, но тяготеющий к талантам. Вот это и раздражает.

— Что, талант?

Розовский и бородач одновременно опускают взгляды, но не похоже, что их волнуют узоры на полу. Меня же не особо беспокоит то, что для них я сейчас — нечто среднее между клоуном и инопланетянином.

— Я и не думал

отклоняться от темы разговора, — говорит Розовский. — Видите ли, в чем дело. Деспотичная власть, стараясь удержаться на завоеванных, а точнее, на захваченных рейдерским путем позициях, бьет прежде всего по свободомыслию. Плевать она хотела на то, что это фактически — уничтожение отечественной культуры. Если идет война против культуры, то выбираются главные жертвы. Так сложилось, что у нас это евреи. Театр, на самом деле — это пробный камень. И, как я уже говорил, лобовыми методами здесь не действуют: уровень не тот. Поэтому действуют методами, так сказать, ломовыми. Какой-нибудь Карасин бросает первый пробный камень: дискредитирует всех режиссеров соответствующей национальности. Дальше будет больше, уж поверьте. Дальше доберутся до кино и литературы — это, видимо, наиболее лакомые куски и там уже будут мочить ломом. Войдут в обиход формулировки типа «эти еврейский штучки», «жидовствующие писатели», причем оперировать ими будут самые популярные и скандальные, как Карасин, обозреватели. Ну а дальнейшее известно из истории. За книгами ясно кого сжигают. И ведь не так уж это и сложно. Ну, сами подумайте, почему Всемирный Православный собор — это защита вековых ценностей, а Всемирный Еврейский конгресс — духовная агрессия мирового капитала?

— Я понимаю. Националистический след — это, вынужден признать, новый след.

— Националисты? — почему-то удивляется Розовский.

— Ну да. Карасина убили свои же антисемиты, чтобы еще больше разжечь межнациональную рознь. Разве не логично?

— Нууу… Это вряд ли. Конечно, если буквально воспринимать мои слова.

— Давайте просто рассуждать логично.

— Логика и Карасин настолько часто не совпадали друг с другом… Вы знаете, о ком он не написал ни одного худого слова?

— Проще сказать, про кого — одни лишь комплименты? — вставляет бородач.

— Вот именно, — кивает Розовский. — Проханова знаете?

Сразу понимая, о ком идет речь, я не могу избавиться от образа немолодого, морщинистого мужика с безумно-карими глазами и длинными неопрятными волосами.

— Усатый нянь, — подсказывает Розовский, и я понимаю, что сам бы на его месте подсказал этими же словами.

— И Театр Луны, — вспоминаю я.

— Да, — говорит Розовский.

Не понять, удивлен ли он моими знаниями или ему не очень приятно услышать об этом театре.

— Ну да, вы же должны быть в курсе, — словно находит он для себя устраивающее его объяснение.

— Я помню, — говорю я. — Карасин написал рецензию на его спектакль. «Вердикт — Эдит Пиаф», так, кажется, он называется.

— «Диагноз», — поднимает палец бородач.

— Точно, — поднимаю палец я. — Все же я следователь, а не врач.

— Вообще-то он освещал каждую его премьеру, — добавляет бородач.

— Каждую! — восклицает Розовский и решительно поворачивается ко мне. — Сергей Александрович, поймите правильно. Проханов замечательно работает, он, без сомнений, большой талант. И все же… Как бы объяснить? Да возьмите те же газеты. Если какая-нибудь «Псковская правда» из номера в номер пишет об уроженце Пскова, ставшем, к примеру, мэром Москвы, в этом, согласитесь, нет ничего странного. Забавно, если федеральное издание, упоминая мэра, каждый раз оговаривается: вот, мол, уроженец Пскова.

— Как будто это кому-то интересно, — бормочет бородач.

— Именно! — торжествует Розовский. — Видите ли, лиги еще никто не отменял. «Спартак» не играет триста матчей в год, или сколько там всего команд в нашем футболе? «Театр Луны», — его ладонь ложится на грудь, — при всем уважении — не соперник «Ленкому», «Современнику», МХТ, «Сатирикону». Это другая лига, и чтобы конкурировать с Захаровым или Волчек, Проханову надо занять первое место в своей лиге.

— Ваш театр играет в премьер-лиге? — спрашиваю я.

— Давайте забудем о нашем театре, — предлагает Розовский. — Словно его вообще нет.

— Не дай бог, — говорит бородач.

— Есть театральный центр, а есть провинция, — не обращая на него внимания, объясняет Розовский. — Не в географическом, конечно, понимании, хотя и от этого тоже никуда не деться. Москва — это Москва, и любой столичный театр заранее получает фору. При всем при этом есть, к примеру, Театр драмы имени Слонова, давший нам Бориса Андреева, Каюрова, Янковского, наконец. Какая же после этого Саратов — театральная провинция? Конечно, столица: я бы его расположил в районе Белорусского вокзала, не дальше. А «Театр Луны», при всем уважении — это какой-нибудь Рыбинск, не ближе.

Сняв очки, Розовский с силой трет глаза, и мне становится неловко: это из-за меня он так распинается.

— Я все понимаю: личный вкус, субъективные пристрастия и все такое, — возвращает он очки на привычное место. — Но «Итоги» — общероссийский журнал и, согласитесь, не вполне нормально, когда через номер хвалят псковского уроженца.

— Получается, для Карасина «Театр Луны» и был театральной столицей.

— Что лишний раз говорит о том, каким профессионалом он был, — заключает Розовский, а бородач пальцами изображает кавычки, что, надо признать, совершенно ему не идет.

Поделиться:
Популярные книги

Ищу жену для своего мужа

Кат Зозо
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.17
рейтинг книги
Ищу жену для своего мужа

Имперец. Земли Итреи

Игнатов Михаил Павлович
11. Путь
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
5.25
рейтинг книги
Имперец. Земли Итреи

Газлайтер. Том 15

Володин Григорий Григорьевич
15. История Телепата
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 15

На границе империй. Том 10. Часть 1

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 10. Часть 1

Кодекс Охотника. Книга XVI

Винокуров Юрий
16. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XVI

Титан империи

Артемов Александр Александрович
1. Титан Империи
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи

Вечная Война. Книга VIII

Винокуров Юрий
8. Вечная Война
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
космическая фантастика
7.09
рейтинг книги
Вечная Война. Книга VIII

Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19

Михайлов Дем Алексеевич
Фантастика 2023. Компиляция
Фантастика:
боевая фантастика
5.00
рейтинг книги
Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19

Гром над Тверью

Машуков Тимур
1. Гром над миром
Фантастика:
боевая фантастика
5.89
рейтинг книги
Гром над Тверью

Возвышение Меркурия. Книга 13

Кронос Александр
13. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 13

Кодекс Охотника XXVIII

Винокуров Юрий
28. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника XXVIII

Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна

Чернованова Валерия Михайловна
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.57
рейтинг книги
Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна

Новый Рал

Северный Лис
1. Рал!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.70
рейтинг книги
Новый Рал

Вечный. Книга III

Рокотов Алексей
3. Вечный
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга III