Увидеть Лондон и умереть (Похищение)
Шрифт:
Кэтрин была права, обстановка скорее напоминала «обыкновенную забегаловку», чем излюбленное пристанище герцога Эдинбургского. Простая некрашеная стойка, грубо сколоченные деревенские столы без скатертей, голые стены.
Но, приглядевшись внимательнее, я понял, что простота эта была не так уж проста. Мягкий, спокойный свет, на деревянных столах старинные бутылки, служащие подсвечниками, в нескольких – зажженные свечи. Расположенная над баром галерея, куда вели маленькая винтовая лестница, еще больше усиливала впечатление старины. Позади стойки
В зале никого не было, и я сначала подумал, что и за стойкой никого нет, но потом разглядел силуэт молодой женщины; в ожидании клиентов она перелистывала иллюстрированный журнал. Я взобрался на бочку, служившую табуретом, и спросил порцию виски. Барменша подняла ко мне хорошенькое, но довольно сердитое личико, осведомилась, какой марки виски я желаю, налила мне порцию и опять уткнулась в журнал.
Пора было приступать к делу. Я кашлянул, чтобы привлечь ее внимание, и спросил без обиняков:
– Давно существует это заведение?
Она подозрительно на меня посмотрела.
– Оно – самое старое в Ричмонде… Как же так получается, что вы явились в бар, о котором никогда и не слышали?
Начало было неудачным. Я действительно дал маху: улица пустынная, лежит в стороне от больших дорог; прийти сюда мог либо завсегдатай, либо человек, привлеченный репутацией этого заведения… Надо было поскорее менять тему.
– Не согласитесь ли вы что-нибудь со мной выпить? – спросил я со всей галантностью, на какую был способен.
Девушка пристально посмотрела на меня, потом быстро оглянулась на дверь за своей спиной – очевидно, там была кухня.
– Вообще-то хозяин этого не любит. Но сейчас его нет, и если вам так хочется…
Неожиданный успех. Она налила себе немного джина и подняла бокал до уровня глаз:
– За ваше здоровье.
– За здоровье королевы, – осмотрительно предложил я.
Она еще раз внимательно на меня посмотрела.
– Вы случаем не американец?
Как всегда меня выдал мой проклятый акцент. Отпираться было бессмысленно.
– От вас ничего не скроешь, милое дитя. Но надеюсь, вы не откажете мне в праве поднять тост за вашу очаровательную королеву!
Она пожала плечами, словно хотела сказать: «По мне, так не стоит разводить все эти церемонии». Это была пухлая блондинка с мордочкой пекинеса, которая с появлением на экранах Одри Хепберн сделалась эталоном женской красоты. Уверенный взгляд, выразительный рот… Если эта девушка сидит в «Фазане», значит, есть в этом для нее какой-то интерес, иначе при такой внешности странно было бы гнить в этой дыре. А если есть у нее свой интерес, значит, она должна знать целую кучу интересных вещей.
– Вы давно здесь работаете?
– Уж больно много вы хотите знать! – отвечала она, но в ее голосе уже не было прежней враждебности.
С умными людьми лучше всего играть в открытую.
– Да, – заявил я, – я хочу знать довольно много. И если бы вы мне помогли…
Я опять допустил оплошность. Лицо у девушки закрылось, как дневной цветок с наступлением темноты.
– Полиция? – спросила она, злобно скривив рот.
Но по моему лицу тут же поняла, что ошиблась.
– Тогда к чему столько вопросов? – продолжала она, держась все так же настороженно. – Кому-кому, а мне, запомните раз и навсегда, на все это ровным счетом наплевать. Я знать ничего не знаю, и терять мне нечего. Но хозяин терпеть не может всяких там расспросов. Предупреждаю, он выставит вас в два счета.
Ничего себе, хорошенькое начало! Самым благоразумным в этой ситуации было бы, конечно, расплатиться и уйти. Но я поклялся самому себе не возвращаться в Лондон с пустыми руками. Слова барменши меня только раззадорили. Если хозяин не любит расспросов, значит, ему есть что скрывать…
– Тогда воспользуемся тем, что хозяина сейчас нет, – сказал я нагло. – И прежде всего ответьте еще на один вопрос: как вас зовут? Как-то приятней беседовать, когда знаешь друг друга по имени…
Эти слова я сопроводил самой обольстительной улыбкой, и, мне кажется, это подействовало.
– Меня зовут Молли, – мягко сказала она. – А вас?
Я почему-то соврал.
– Пол, – объявил я. – Налейте себе еще стаканчик, Молли!
Обычно британские барменши не спрашивают у мужчины, как его имя, и редко называют свое; я поступил по чисто американской привычке, но она?… Эта девушка явно была очень умна и привыкла иметь дело с самой различной публикой… Теперь, когда я немного ее приручил, следовало быстро идти дальше.
– Вы не ответили на мой вопрос. Вы здесь давно?
– Несколько лет.
Она не хотела давать мне никаких козырей.
– Работы много?
– День на день не приходится. Бар работает главным образом вечерами. Кухня в будни обычно закрыта.
– Кухня? Значит, у вас и поесть можно?
– Да. Когда-то здешняя кухня очень славилась. В восемнадцатом веке здесь собирались охотники, потому и название такое – «Фазан». В то время на месте Кью и Ричмонда были сплошные леса, и до Лондона далеко было. По традиции сюда еще долго любители приезжали, чтобы дичи поесть. А потом пошли ограничения, карточки, о дичи пришлось забыть, а кому охота тащиться в такую даль ради баранины по-ирландски…
Кэтрин, однако, рассказывала про обеды с шампанским. Правда, это было в сорок пятом году, еще до облавы. Работала ли уже тогда Молли в «Фазане»? Я побоялся задавать этот вопрос в лоб и предпочел подойти к нему издалека. Я решился на маленькую ложь.
– Я здесь однажды уже был, но что-то не помню, чтобы тогда здесь можно было поесть. Правда, время было такое, сорок пятый год…
Молли немедленно разоблачила мою ложь, но я все же получил нужный мне ответ.
– Я здесь тогда еще не работала, но готова об заклад побиться, что вы здесь никогда прежде не бывали, – сказала она насмешливо.