Увязнуть в паутине

Милошевский Зигмунт

У Кузнецова был сын того же возраста, что и Бартош Теляк, и в последнее время Олег не называл того иначе как «животное».

— Иногда у меня появляется желание врезать замок в двери нашей комнаты, — говорил он. — Он какой-то такой здоровый, лохматый, ходит, словно тигр в клетке. Настроение у него меняется каждые десять минут, гормонов у него в крови больше, чем у легкоатлета стероидов. Как только вечером поссоримся, так думаю: придет он с ножиком или не придет? А если придет, удастся ли мне с ним справиться? Я же, вроде как, не калека, так и у него же все на месте.

Такие рассказы свидетельствовали лишь о том, что Кузнецов — псих. Больное воображение и многолетняя работа в полиции довела его до биполярного расстройства. [60]

Шацкий так всегда считал. Теперь же, когда он сел напротив подростка, у него мелькнула мысль, что в иррациональных высказываниях полицейского может быть какая-то доля правды. Теляк обладал очень деликатной, бумажной красотой; черные волосы и черные брови дополнительно подчеркивали его бледность. Очень худой, чего не удалось замаскировать ни широкими штанами, ни обширной блузой. Даже наоборот — по причине слишком больших одежек он казался еще более хрупким. Шацкий знал, что мальчишка смертельно болен. Тем не менее, в его движениях и глазах были хищность, агрессия и отчаяние. А может по-другому и нельзя, когда приходит время на то, что свое место в мире необходимо завоевать? Шацкий как-то не мог вспомнить, как это было, когда он сам был в том же возрасте. Много пил, много онанировал и много болтал с приятелями о политике. А помимо того? Черная дыра. Ссорился с родителями, это обязательно. Но вот разве ненавидел их? Были ли у него такие мгновения, когда бы он желал им смерти? Согласился бы на их смерть, если это должно было бы обеспечить ему свободу и независимость? Ему вспомнился процесс подростка из Прушковиц, убившего мать, и который пояснил в суде: «… и тут у меня в голове появилась идея, чтобы матери не было». А не родилась ли подобная мысль в голове у сына Хенрика Теляка?

60

Биполярное аффективное расстройство (сокр. БАР; ранее — маниакально-депрессивный психоз, МДП) — эндогенное психическое расстройство, которое проявляется в виде аффективных состояний — маниакальных (или гипоманиакальных) депрессивных, а иногда и смешанных состояний, при которых у больного наблюдаются быстрая смена симптомов мании (гипомании) и депрессии, либо симптомы депрессии и мании одновременно (например, тоска со взвинченностью, беспокойством либо эйфория с заторможенностью — так называемая непродуктивная мания — или другие). Возможны многообразные варианты «смешанных» состояний.

Эти состояния, называемые эпизодами или фазами заболевания, периодически сменяют друг друга, непосредственно или через «светлые» промежутки психического здоровья (интермиссии, называемые ещё интерфазами), без или почти без снижения психических функций, даже при большом числе перенесённых фаз и любой продолжительности болезни. В интермиссиях психика и личностные свойства больного полностью восстанавливаются. Следует, однако, отметить, что пациенты с биполярным расстройством часто (примерно в 75 % случаев) страдают и другими, сопутствующими, психическими расстройствами (это может быть, например, тревожное расстройство).

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ. Бартош Теляк, родился 20 марта 1991 года, проживает по ул. Карловича в Варшаве, образование базовое, ученик гимназии № 2 по ул. Нарбута. Отношение к сторонам: сын Хенрика Теляка (жертвы), за дачу фальшивых показаний не привлекался.

Предупрежденный об уголовной ответственности по ст. 233 УК, дает следующие показания:

Уже через пять минут Шацкому хотелось написать огромными каракулями в протоколе: «ХРЕН ОН ДАЕТ КАКИЕ ПОКАЗАНИЯ!», поскольку молодой человек пытался общаться с ним исключительно с помощью движений головы, отдельных звуков и односложных слов.

— Что тебе известно о психотерапии своего отца?

— Ну, ходил.

— А чего-нибудь больше?

Жест отрицания.

— Вы беседовали об этом?

Жест отрицания.

— Ты знаешь тех людей, с которыми он ходил на терапию?

Отрицательный жест.

— Не узнаешь кого-нибудь на этих снимках?

Отрицательный жест головой.

Совершеннейшая чушь, подумал Шацкий, так мы ни к чему не придем.

— Что ты делал в субботу вечером?

— Играл.

— Во что?

— Call of Duty.

— В первую или вторую?

— Двойка.

— Какая кампания?

Парень поерзал на стуле.

— Милосердия.

— Российская, британская или американская?

— Российская.

— И далеко не прошел.

— Эт'точно. В Сталинграде никак не могу пройти тот фрагмент, когда нужно отстреливаться из окна ратуши. Просто не в состоянии снять всех; вечно кто-то прокрадется понизу и зайдет сзади. А когда слежу за тылами, спереди валит вся фашистская армия с пулеметами.

Шацки понимающе покачал головой. Даже у него эта миссия отняла добрых пару часов проб и ошибок.

— К сожалению, там никакого хорошего способа нет, — сказал он. — Лучше всего сначала выбить столько, сколько удастся, а потом следить за тылами и отстреливать из снайперской винтовки тех, у кого есть пулемет. Как только выдержишь достаточно долго, тогда в конце появится информация о новом задании. Миссия идиотская, вся ее трудность заключается в том, что традиционное количество немцев умножается на десять. Но вообще-то, все в норме.

— Ну, так ведь оно и должно было выглядеть, разве пан так не считает?

— Война? Наверняка, так. Летишь вслепую, с заедающим ружьем; все — это один громадный хаос, пули свистят, по сторонам падают твои приятели. Тебя же интересует только то, чтобы добежать до ближайшей ямы, спрятаться там, бросить гранату и бежать дальше. Здесь очень важен звук.

— У меня 5.1.

— Поздравляю. У меня только 2.1; для 5.1 квартира слишком мала. Но обычно и так играю в наушниках, потому что жена злится.

— А ко мне мама приходит и говорит, что не желает, чтобы по ее дому ездили танки. А в кино все допросы выглядят иначе.

Шацкого удивила резкая смена темы, но ответил он молниеносно.

— Я не могу вести допрос. Почему ты не отвечаешь на мои вопросы?

Парень пожал плечами.

— Не думаю, чтобы это имело какое-то значение.

— Убили твоего отца, и я хочу знать, кто это сделал и зачем. Неужели по-твоему это не имеет значения?

Снова лишь жест плечами.

— Не имеет, потому что от этого он не оживет. Кроме того, какая разница, отвечаю я полными предложениями или говорю «да» или «нет». Здесь ведь важно то, чтобы я говорил правду.

Шацкий отложил протокол в сторону. Он и сам не верил в то, будто бы пацан может знать нечто такое, что будет доказательством по делу. Но для него было важно что-то другое.

— А тебе хотелось бы, чтобы твой отец ожил? — спросил он.

Прокурор ожидал, когда Теляк пожмет плечами, но тот сидел неподвижно. У него даже ресница не дрогнула.

— И да, и нет, — ответил тот наконец.

— Что, был плохим отцом?

— Он нас не бил и вовсе не желал, чтобы мы ему мыли спинку, если вы имеете в виду это. Кричал тоже мало. Банальный, нудный польский отец. Не могу сказать, что я его ненавидел или любил. Может это и шок, но я на самом деле не могу пробудить в себе какое-то чувство после его смерти. Я пану правду говорю.

Шацкому хотелось бы, чтобы его свидетели всякий раз давали такие же откровенные ответы. Он уважительно кивнул парню.

— А после смерти твоей сестры он изменился?

— Постарел. Но перед тем и так одна лишь сестра контактировала с ним, так что для меня это никакого значения не имело.

— Ты обвинял его в смерти сестры?

Парень замялся.

— Не больше, чем всех остальных вокруг.

Шацкий вспомнил о таблетках, найденных в комнате Теляка на Лазенковской.

— А тебя удивило бы, если бы он покончил с собой?