Уйти, чтобы выжить
Шрифт:
— А-а-а… знаю таких типов, — Филипп сразу потерял к ним всякий интерес. — Но вы уверены?
— Да.
Бывшие пленники уже успели снова облачиться в кольчуги, младший пристегнул меч, а старший неуверенно переминался рядом. Привыкший приказывать, он сейчас не знал, как себя вести.
— Мой меч, — наконец сказал он.
— Меч? — удивился Володя, потом перевел взгляд на оружие, которое продолжал сжимать в руке, подумал и полез в карман.
— Я покупаю его.
— Что?! — выдохнул рыцарь.
Володя уже достал золотую монету и бросил ему. Рыцарь машинально перехватил, глянул.
— Да что вы…
Мальчик сунул меч ему под нос:
— Репутация такого
Юнец-оруженосец выхватил меч:
— Позвольте разобраться с этим нахалом… мой лорд?
Ни Володя, ни рыцарь не обратили внимания на эти слова, продолжая глядеть друг на друга.
— А если я пообещаю, что этот меч больше никогда не будет запятнан нечестивым поступком?
А вот это уже серьезно. Володя видел, каких усилий молодому рыцарю стоило выдавить из себя эти слова. Похоже, он действительно не привык, что ему кто-то в чем-то отказывал. Что ж, такой урок всегда полезен, чем раньше узнаешь, что мир не такой, каким представляется в мечтах, тем лучше… Правда, и слишком рано это узнавать не стоит… Но что же делать? Володя действительно думал оставить меч себе в качестве хоть какого-то наказания зарвавшихся рыцарей, но раз так, не пойти навстречу может быть только хуже. Мальчик перехватил меч за лезвие и рукоятью протянул владельцу. Тот осторожно взял его и хотел вернуть монету, но мальчик отказался.
— Нет. Я купил у вас меч и эта монета ваша. Сейчас я вам просто передал его… во временное пользование. Плату за него вы мне вернете тогда, когда докажете, что достойны владеть этим мечом. Не словами, а делом.
Рыцарь глянул на меч, потом изучил монету.
— Она моей страны, — ответил на невысказанный вопрос Володя.
Юноша кивнул, подбросил монету и перехватил ее на лету.
— Хорошо. Я постараюсь, чтобы она не задержалась у меня надолго. А пока называйте меня… граф Готский. Артон Готский к вашим услугам. Моего оруженосца зовут Эндон Тронстен.
— Князь Вольдемар Старинов.
— Вы позволите проводить вас, милорд? Как я понимаю, через лес действительно опасно идти малым числом. Пусть таким образом мы хоть немного искупим те неприятности, которые причинили вам.
«А заодно тоже не пойдем вдвоем через лес», — докончил мысль Володя, но вслух высказывать ее не стал, поскольку видел, что рыцарь искренен в своем порыве.
— Ладно, только Филипп поест. Аливия, достань там из кармана карандаш, листок и отдай Джерому. Джером, напиши весь локхерский алфавит. А вы, граф… ну не знаю, успокойте своего оруженосца, что ли, а то он скоро взорвется.
Эндон и правда весь кипел и сдерживался, похоже, только из-за своего господина, который проявлял совершенно непонятное для него терпение. Володя не слышал, что там граф сказал оруженосцу, но тот немного остыл. Пока Филипп ел, мальчик присел рядом с Джеромом и наблюдал, как тот старательно выводит буквы. Карандаш он держал вполне уверенно, как человек, который привык много обращаться с пишущими принадлежностями. Мальчик начал спрашивать названия букв, потом забрал исписанный листок и попросил повторить их, записывая рядом с буквой
— Смотри-смотри, — посоветовал Володя, не отрываясь от записи. — Тебе тоже придется это учить.
— О да, — язвительно протянул Эндон. — Как раз подходящее дело для писцов и купцов.
— Это он так нас с тобой оскорбить пытается, — объяснил Володя Аливии. — Невежествен, так еще и гордится этим. Ну, пусть пытается. Он даже не догадывается, насколько смешон.
Оруженосец зашипел от ярости, однако меч обнажить даже не попытался. Покосился на графа и отошел.
Наконец телега снова покатила на запад. Лошадка не утруждала себя и тащилась со скоростью заморенной черепахи. Никакие усилия не могли заставить ее ускорить шаг. Джером ругался и грозился в ближайшей деревне купить новую лошадь, а эту пустить на колбасу. Аливия возмутилась и заявила, что ей лошадку жалко, у нее такой несчастный вид… при этом она просяще глянула на Володю. Тот попросил Джерома оставить лошадь в покое.
— Нам только до городка ближайшего добраться, а там поменяем ее.
Эндон фыркнул, но промолчал. Володя же начал расспрашивать Филиппа, пытаясь выяснить, как двигались армии, какие приказы они получали.
— И тогда герцог Лодерский отдал приказ атаковать кавалерией передние ряды, — сообщил солдат.
— Не очень умно, — прокомментировал Володя.
Филипп и граф Готский покосились на него с одинаковым выражением.
— Герцог был настоящим солдатом, — ответил Филипп. — Когда он понял, что сражение проиграно, он лично возглавил отряд рыцарей и повел его в последний бой.
— Храбрый, но все равно поступил не очень умно.
— Герцог был замечательный человек! — не выдержал граф. — Храбрый, честный, открытый! Я не потерплю, чтобы в моем присутствии его оскорбляли!
— Знали его лично? — спросил Володя.
Граф замялся, а потом осторожно кивнул.
— Хорошо, тогда объясню, что я имею в виду. Герцог может быть замечательным человеком, честным, порядочным и вообще великим, но это все человеческие качества, я же оцениваю его действия как полководца.
— Он был храбрым полководцем! — возразил Филипп.
— Послушай, есть храбрость солдата, а есть храбрость полководца. Так вот, судя по тому, что я услышал, ваш герцог был храбрым солдатом, но никак не полководцем. Возглавить атаку, повести за собой людей в последний бой, храбро встретиться с неприятелем… да, но это все нужно солдату! От полководца же требуется иное — думать! Думать о сражении, о том, что будет после. Последняя атака герцога была, полагаю, великолепной, ее еще восхвалят поэты. Но в той ситуации от него требовалось совсем-совсем другое! Он должен был, обязан был организовать отход еще боеспособных частей, выставить прикрытие от наступающего врага, разослать гонцов к отрядам и назначить направление отхода. Вывести остатки армии из-под удара и организовать их, определить ключевые пункты будущей обороны и, опередив врага, занять их. Поставить гарнизоны в ключевых крепостях и городах, организовать подвижные отряды разведки, которые бы беспокоили противника. Организовать набор новых солдат и заняться их обучением, снабжением. К тому моменту, когда подошла бы королевская армия, он смог бы подсобить ей. По крайней мере, Эрих не чувствовал бы себя так спокойно в завоеванной провинции, да и не контролировал бы ее. Но даже если ему все равно удалось бы сломить сопротивление, это стоило бы ему много дороже. А что получилось? Герцог бросился в атаку, оставшаяся без единого командования армия быстро развалилась и разбежалась, каждая часть отступала туда, куда глядели глаза ее командира.