Уж эти мне мужчины
Шрифт:
Мария Тереза зашевелилась, стараясь приподняться.
– Поклянись! – потребовала она. – Поклянись всем святым, что сделаешь то, о чем я тебя попрошу. У меня осталось не так много времени.
– Мама, только не волнуйся! Конечно, я клянусь, что сделаю все, что ты захочешь! О чем ты собираешься меня попросить?
– Ты должен разыскать и спасти своего отца, – прошептала маркиза.
Альберто прикрыл лицо рукой.
«Она не в себе, – подумал он. – Мой отец вот уже двадцать лет покоится в семейном склепе на кладбище Сан-Джеронимо. Господи, почему все случилось так внезапно?»
– Ты думаешь, я сошла с ума? – Голос матери стал громче и тверже.
– Нет, мама, конечно, нет.
– Маркиз де Арнелья не был твоим отцом.
– Что?
– То, что ты слышал. Маркиз де Арнелья не был твоим отцом. Он распутный сукин сын, и я никогда не любила его.
– Мама, о чем ты говоришь? Ты всегда рассказывала, каким прекрасным человеком был мой отец, как он любил тебя и меня и как ты страдала, когда он погиб в автокатастрофе.
– Честь семьи, – с горечью произнесла Мария Тереза. – Я лгала, чтобы спасти честь семьи, и я хотела, чтобы ты никогда не узнал правду о своем происхождении.
Альберто потряс головой, надеясь, что все происходящее всего лишь дурной сон после попойки. Сейчас он проснется в своей постели, пахнущей жасмином, и посмеется над привидевшимся ему кошмаром. Отец всегда был идолом для Альберто. И Альберто, как никто, гордился своим благородным происхождением, кровью маркизов де Арнелья, текущей в его жилах. Он гордился тем, что имя маркиза де Арнельи стояло на миллионах бутылок знаменитого белого каталонского вина, эскпортируемого во все уголки планеты. Несомненно, его мать бредит. Это не может быть правдой.
– Мама, тебе нужно отдохнуть, – сказал Альберто. – Врач сказал, что ты не должна волноваться. Постарайся уснуть, а я зайду попозже.
– Нет! – с неожиданной силой воскликнула Мария Тереза. – Ты выслушаешь меня сейчас. Клянусь тебе, я не хотела, чтобы ты когда-либо узнал правду о своем отце. Я собиралась унести эту тайну в могилу, но сейчас твоему подлинному отцу угрожает смертельная опасность, а я слишком больна, чтобы сделать что-то для него. Твой отец был единственным на земле мужчиной, которого я любила, и я не могу допустить, чтобы он умер от рук террористов.
– Каких террористов? О чем ты говоришь? – с возрастающим недоумением спросил Альберто, окончательно убеждаясь в том, что его мать не отдает себе отчета в своих словах.
– Один из заложников чеченских террористов – твой отец! – патетически воскликнула маркиза.
– Чеченских террористов? – переспросил Альберто.
– В том репортаже по телевидению, который ты переключил на телетекст, показали фотографию твоего отца и сказали, что, если в течение месяца российские власти не выполнят требования террористов, его расстреляют.
В голове маркиза кусочки головоломки стали складываться в единую картину.
– Поэтому ты выхватила у меня пульт дистанционного управления, а потом упала в обморок? – спросил он.
Мария Тереза молча кивнула.
Дверь палаты приоткрылась, в нее проскользнула медсестра. В руках она несла поднос с пилюлями и стаканом воды.
– Сеньора маркиза должна принять лекарство, – сказала девушка.
Пока Мария Тереза глотала разноцветные таблетки, Альберто пребывал в ступоре. То, что говорила мать, начинало походить на правду, но маркиз не мог принять эту правду. Как могло случиться, что его отцом стал какой-то безродный русский, который к тому же неизвестно каким образом ухитрился угодить в лапы к чеченским террористам? О чеченских террористах Альберто имел весьма смутное представление. Он знал лишь, что они, подобно баскам, живут где-то в горах.
Маркиз не одобрял насильственные методы политической борьбы. Он считал террористов безмозглыми психопатами. Если мать говорила правду, похоже, его новоявленному папаше не поздоровится.
«Нет, все это не может быть правдой, – принял окончательное решение Альберто. – Просто с ней случился удар в тот момент, когда я включил телевизор, а все остальное она вообразила себе. Я слышал, что так иногда случается. Конечно же, я сын маркиза де Арнельи, но, чтобы успокоить маму, я пообещаю ей, что завтра же отправлюсь в Чечню и спасу моего дорогого папашу».
– Вам пора уходить, – сказала медсестра. – Больная нуждается в покое.
– До свидания, мамочка, – сказал Альберто, нежно целуя ее в лоб. – Клянусь, я выполню твое желание.
– Подожди! – остановила его Мария Тереза. – Пожалуйста, оставьте нас вдвоем еще на пару минут, – попросила она медсестру. – Обещаю, я не задержу его надолго.
Медсестра укоризненно покачала головой.
– Две минуты, ни секундой больше, – сказала она. – Я не хочу получить нагоняй от врача.
Маркиза с неожиданной силой сжала руку Альберто.
– Я больна, но не глупа, – ухмыльнулась она. – И я знаю, что ты не поверил ни одному моему слову. Но существует доказательство того, что все это не привиделось мне в бреду. Когда придешь домой, достань из сейфа мою индийскую шкатулку с драгоценностями. В ней двойное дно. Там я храню фотографию твоего отца, и там же ты найдешь написанную мною несколько лет назад историю нашей любви. По правде говоря, я колебалась, должна ли сказать тебе правду о твоем происхождении, и, поскольку никак не могла прийти к окончательному решению, я решила в этом вопросе положиться на Бога. Никто не знал о тайнике в шкатулке. Если судьбе было бы угодно, чтобы ты узнал истину, ты бы обнаружил тайник и прочитал написанные мною строки, а если нет – письмо никогда не было бы найдено. Поверь, твой отец был прекрасным человеком. Тебе будет приятно познакомиться с ним. А теперь иди. Я устала и хочу спать.
Мария Тереза закрыла глаза, и дыхание ее замедлилось.
– Надеюсь, ты все это выдумала, мама, – пробормотал Альберто, закрывая за собой дверь больничной палаты.
Альберто вынул из сейфа индийскую шкатулку и, вывалив из нее на стол драгоценности, пытался нащупать какой-нибудь рычажок, открывающий тайник. Руки у него дрожали, и терпение, не входящее в число его добродетелей, подводило.
– К черту все это, – выругался маркиз и, вынув из шкафа охотничий нож, вспорол красный бархат внутренней обшивки. – Там ничего нет, там ничего нет, – как заклинание, повторял про себя он, поддевая ножом тонкую металлическую пластину, обнаруженную под бархатом.