Ужас в Белом Доме

Мэрфи Уоррен

И Чиун, спрятав желтые кисти рук с длинными ногтями в рукава кимоно, застыл в умиротворенной позе на теплом весеннем солнышке перед зданием центра Эдгара Гувера, Вашингтон.

Внутри здания агенты федеральной службы названивали своим адвокатам, чтобы узнать, могут ли они произвести арест по подозрению в причастности к только что произошедшим внизу убийствам — поскольку тротуар, где лежали тела, формально считался городской, а не федеральной собственностью, и любой городской судья сам мог привлечь из-за этого федерального агента к ответу. В Америке никогда не привлекают к суду, например, тех, кто позволил уйти преступнику. Их отпускают — ради соблюдения

гражданских прав, уважение к которым должно в конце концов превратить наше время в золотой век любви и всеобщего благоденствия.

Когда внизу прозвучал первый выстрел, в расположенном напротив здании ФБР все окна были в секунду закрыты плотными шторами.

Виола Пумбс в недоумении посмотрела на большие дома — оттуда никто не появлялся. Затем обернулась и волосы встали дыбом на ее голове.

Стоя на коленях у трупа, Римо пил кровь.

— Что случилось? — поднял брови Чиун.

— Он... он пьет кровь. — У Виолы стучали зубы.

— Да нет, — снисходительно улыбнулся Чиун. — Он только мажет ее на палец и нюхает. Кровь — кладовая здоровья, и по запаху одной ее капли опытный врач может определить болезнь или причину смерти. Но сейчас, хвала высшей мудрости, в этом нет нужды — ибо любой посвященный Синанджу скажет без труда, что некое зелье подтолкнуло этого безумца на его деяния. И перед тем как покончить с собой, он был уверен, что покончил с нами.

— Вы и мысли можете читать?

— Нет, — признался Чиун. — Все, что есть у меня — мой опыт. Вот если ты бросишь камень и попадешь в гонг, потом снова бросишь камень и снова попадешь в гонг, а потом бросишь еще раз — и промахнешься... Что ты тогда сделаешь?

— Брошу камень еще раз — чтобы попасть, разумеется!

— Верно. А когда этот безумец стрелял в меня и промазал, он не стал снова стрелять в меня, а прицелился в Римо; а когда не сумел попасть и в него, то убил себя — чтобы мы не узнали, кто велел ему сделать все это. Но, заметь, по второму разу он в нас не стрелял — потому что был уверен, что попал с первого. Поэтому расскажешь своим: кто прибегает к услугам Синанджу, экономит в главном, не скупясь на мелочи. Ибо нет ничего разорительное неудавшегося покушения — можешь поверить мне.

— А ассасины — это тайная организация?

— Тайны нужны лишь любителям, прикидывающимся ассасинами — наше доброе имя немало страдает от их самозванства. Взять ваши две западные войны. Первую из них начал некий самозванец в этом самом Сараево, она привела ко второй, а вторая, будь уверена, непременно приведет к третьей.

— Вы говорите о мировых войнах, мистер Чиун?

— Мировых? Корея в них не участвовала.

Чиун отвернулся, всем своим видом давая понять, что поскольку самая главная страна мира не имела к этим войнам никакого отношения, ему решительно все равно, что сделали друг с другом орды обезумевших европейцев, американцев и этих недоумков из Японии. Обыкновенная резня, которую устроили толпы сумасшедших с таким же сумасшедшим оружием — вместо того, чтобы прибегнуть к изящному, хорошо подготовленному и абсолютно незаметному заказному убийству, не оставляющему последствий и дающему возможность решить все спорные вопросы международной политики.

Обернувшись в сторону Римо, Виола вновь увидела лежавшие на тротуаре тела и окровавленный трупик ребенка — и почувствовала, что ноги ее подкашиваются, однако длинные ногти Чиуна молниеносно пробежали по ее позвоночнику — и к мисс Пумбс вновь вернулась способность видеть и ощущать. Короткий массаж Чиуна в мгновение ока прогнал дурноту,

не отпускавшую ее с момента первого выстрела.

— По-моему, — вдруг заметил Чиун, — в этом месте что-то не так — или мои старые глаза меня обманывают?

Виола огляделась. На тротуаре постепенно собиралась толпа; то и дело слышались испуганные или гневные вскрики. И среди этого зарождавшегося хаоса на улицу вдруг плавно, словно вся неразбериха ничуть не заботила водителя, выехал автомобиль.

— Эта машина... — Неуверенно начала Виола.

— Верно, — кивнул Чиун. — Водитель не обращает никакого внимания на то, что здесь происходит. Можешь, кстати, отметить в своем отчете, что любители, как правило, не замечают таких вещей. Я знаю, что ты — смышленое дитя, и не мне учить тебя, как писать отчеты; но если позже ты решишь вдруг приняться за книгу, непременно опиши в ней, как Мастер Синанджу окинул взглядом толпу белых, жалких в своей беспомощности, и воскликнул: «Оставьте ваш страх — ибо с вами мудрость Дома Синанджу!» Можешь, конечно, описать это своими словами, — скромно добавил он.

Виола увидела, как следам за автомобилем, который привлек их внимание, двинулся Римо. Он не бежал — было больше похоже, что он плывет по воздуху.

Виола не заметила, как он двинулся с места — лишь по тому, как сокращалось расстояние между ним и машиной она поняла, что Римо движется. Она еще успела подумать, что бежит он вроде бы медленно, но движется поразительно быстро — и вдруг поняла, что Римо вообще не бежал. Его плавные, словно замедленные движения нельзя было назвать бегом.

Римо поравнялся с машиной, словно притянутый к ней резиновым жгутом. Раздался удар, металлический скрежет, от машины отделилась левая дверь, и на тротуар, стукнувшись о пожарный гидрант, вывалилось чье-то тело. Из глубокой раны на груди, там, где тело соприкоснулось с гидрантом, хлестала кровь. Было похоже, что его буквально выжало из машины под сильным давлением. Гидрант, однако остался цел.

— Ох! — выдохнула Виола.

Машина остановилась. Из окна высунулась загорелая рука с широким запястьем и помахала им.

— Что случилось, дитя мое? — участливо вопросил Чиун. — Чем ты так взволнована?

— Его... из этой «электры» им как будто бы выстрелили.

— Какой электрик? — не понял Чиун.

— Этот автомобиль, из которого ваш друг только что кого-то выкинул, называется «Бьюик электра».

— А-а, — протянул Чиун. — Понятно. Ну, пойдем, Римо, кажется, зовет нас.

— Но как?

— Он высунул из окна руку и машет нам. Это условный знак, и мы им всегда пользуемся. Это несложно. Просто махать — и все, — пояснил Чиун.

— Нет... Я спрашиваю, как удалось ему выбросить из машины этого парня?

— Взял и выбросил, — пожал плечами Чиун, не понимая, чему она удивляется.

Если вовремя и с толком применять то, чему несколько лет учился — можно делать вещи и более сложные. А-а, она, наверное, под впечатлением от того, что Римо не захотел портить городское водопроводное оборудование.

— Если цель движется, нужно следовать за ней — так, чтобы поразить ее одним точным ударом, — объяснил он Виоле.

— Нет, но с такой силой... Как у него это получается?

— Следуя великой мудрости Дома Синанджу, — машинально ответил Чиун, так и не уразумев в точности, чем так восхищалась Виола.

Правда, те, кто не умеет управлять своим телом и регулировать дыхание, часто удивляются самым простым вещам, которые могли бы делать и сами, если бы пользовались своим организмом правильно.