Ужасная саба и ее хозяин
Шрифт:
— Я думаю, большая часть проблем Лейтис — из-за того, что ее опекун вовсе не понимал, как с ней обращаться и с сабами в принципе. И что на улице жила — тоже из-за этого случилось. У нее гм… в постели почти нет проблем, зато за ее пределами много. Она боится подчиняться, потому что ее не подчиняли, а ломали. И, по всему, у нее с семьей и отношениями в ней все было очень плохо. До того, как она одна осталась… точнее, сбежала от них, скорее всего.
— А вы не собираетесь их найти? Хотя бы посмотреть, что там за семья, чтобы лучше понимать проблемы Лейтис, — спросил Тэвиш.
— В принципе, сделать это можно, — Эйдан вздохнул и пожал плечами: зная ее титул, достаточно легко, Дейдре информацию о том, что Рейдон — не вамилия, моментально раскопала. — Но Лейтис от них скрывается и, скорее всего, очень сильно боится, не хочет, что ее
Думать о том, что связь может не установиться, Эйдану не хотелось вовсе. Точнее говоря, он себе просто не представлял сейчас, как это — что Лейтис не будет в его жизни, рядом с ним, что она перестанет быть его сабой. Невозможно. Ужасно. Все чувства Эйдана протестовали против этого, едва ли не взвывая. Но разум говорил, что он должен думать и о таком варианте тоже, потому что должен заботиться о Лейтис, именно потому, что она была ему так сильно важна и дорога. Эйдан сделает все, что в его силах, чтобы Лейтис была с ним, но если не сможет — сделает также все, чтобы она была в порядке и без него.
Тэвиш тут же продолжил сокрушаться:
— Такая хорошая девочка, а в жизни так трудно пришлось. Уж лучше я буду надеяться, что она у нас сможет осесть.
— Я тоже буду надеяться, Тэвиш, — Эйдан грустно улыбнулся. Даже если отодвинуть в сторону все его чувства к Лейтис, она попросту заслужила найти уже наконец себе дом и семью, людей, которые о ней заботятся и могут ее понять, место, где ей будет хорошо. Она заслужила это, как никто: чтобы ее называли "хорошей девочкой", которой она и была, сумевшей, невзирая на все кошмарное, жестокое, презрительное и равнодушное отношение к ней окружающих, не озлобиться, остаться по-детски искренней и отзывчивой к хорошему, не запереться в себе, не отвернуться от мира. Напротив: его чудесная Лейтис, едва находился повод, разворачивалась к этому миру лицом и сердцем, с любопытным взглядам, улыбками, вдохновением и восторгом, щедро отвечая на доброе к ней отношение душевной теплотой. — Я буду надеяться, потому что она лучше всех. Чудесный человек и самая замечательная саба… я себе лучше не нашел бы, даже если бы мне так трудно искать не было. И, знаешь, я не понимаю: почему мне никого себе не найти, совершенно ясно — не всем доминант с такими привычками подходит. Но она?.. Ладно опекун у нее идиот, но оракул-то нет, а ей и в полиции никого не подобрали. И я не понимаю, почему. Она же счастьем для любого вменяемого доминанта должна быть. Славным, теплым живым счастьем.
Эйдан, совершенно определенно, говорил как очень-очень сильно влюбленный мужчина, готовый петь своей женщине оды с утра до вечера. Он это понимал. И все же считал, что оценивает свою Лейтис вполне объективно: после всего, что ей пришлось пережить, Эйдан и правда думал, что будет намного сложнее. Что ей будет трудно привыкнуть, трудно строить отношения, и не мог требовать от нее вовсе ничего. Но она, едва придя в себя, едва поняв, что можно не бояться, вздохнула полной грудью — и превратила его размеренную жизнь в яркий радостный фейерверк. С грибами, георгинами, походами в магазин за сережками, увлекательными застольными разговорами, уютными вечерами и страстными ночами. Она и впрямь была настоящим счастьем. И Эйдан искренне не понимал, почему подходящим для такого счастья оракул счел только его.
— Но может быть она именно вас и ждала, мистер Дейн. Такова судьба и воля богов и ее следует просто принять, ведь все точно будет хорошо.
— Спасибо, Тэвиш, — искренне поблагодарил Эйдан. От разговора и впрямь стало легче на душе. И даже если боги были ни при чем, очень хотелось верить, что они благословили их с Лейтис.
На самом деле, от новостей Тэвиш пребывал в счастливом ошеломлении. Так что даже не смог сразу сообразить, что, помимо пресловутых полотенец, ему требуется сделать. Перенести ли косметику в другую ванную? А где останется гардероб мисс Рейдон? Будто не опытный
Тэвиш не считал, что одинокая жизнь — это приговор или диагноз. Графиня прожила прекрасную жизнь в окружении любящих людей, однако после ее смерти, когда племянники начали делить наследство, Тэвиш уволился. Потому что дома, в котором он прожил много лет, больше не существовало, достался бы особняк кому-то одному, или бы его продали, поделив прибыль — это был бы уже не тот дом, который стал ему родным. И он всерьез опасался, что и этот гвитирианский коттедж, и дело мистера Дейна постигнет та же судьба. Даже дети могут не захотеть разделять вкусы родителей и идти по их стопам, но уж, в любом случае, отнесутся бережно к полученному наследству, с которым их многое связывает в сердце. У мистера Дейна были замечательные сестры и брат, но их дети могли очень по-разному поступить с полученным наследством. И это уж не говоря о магии, которая тоже должна сохраняться и передаваться.
Словом, Тэвиш считал совершенно несправедливым, что такие хорошие люди, как его бывшая хозяйка и нынешний хозяин, которых все вокруг так любят, не могут найти того, кто полюбил бы их настолько, чтобы разделить с ними жизнь. Завести детей, сберечь все то хорошее, что они оставляют после себя в наследство. Переживал по этому поводу — и боялся загадывать, чтобы у мистера Дейна с кем-то сложилось. А оно вот так вдруг начало складываться, да еще как.
Хотя, если вдуматься, с самого начала можно было предположить, что мистер Дейн себе нашел подходящую сабу — посчитал Тэвиш. И вовсе не потому, что им ярко-зеленый ответ дали. Было видно, почему он ярко-зеленый. Просто-таки сразу, как только мисс Рейдон появилась. Ее было трудно не заметить в любой толпе, с этими ярко-розовыми волосами, да еще с манерой одеваться, когда она сняла с себя ужасные уличные лохмотья. Наверняка многим не нравилось: слишком экстравагантно. Однако при всем этом у мисс Рейдон были манеры и привычки настоящей леди, и глуп тот, кто не заметит этого за вызывающей внешностью. Тэвиш никогда скудоумием не страдал и увидел с первой минуты. Кроме того, он не страдал и снобизмом: старая графиня, будучи графиней молодой, тоже позволяла себе эпатажные по тем временам вещи, и ее дворецкий находил это глубоко правильным. Это слугам, таким, как он, нужно соблюдать формальности от и до, а тот, кто является носителем благородства по рождению, принимает его не по форме, но по сути. И может нарушать нормы, поскольку хорошо их знает. Мисс Рейдон была именно такой.
И мистер Дейн — тоже. Внутреннее благородство порой может появляться у человека, семья которого не насчитывает многие поколения аристократов в роду. И это естественно не может все благородство скапливаться лишь у маленькой кучки людей, иначе этот мир был бы слишком плох. И Тэвиш был уверен, что оное благородство заключено не в осанке и походке, манере говорить и так далее, а в сердце. У мистера Дейна было благородное сердце, и у мисс Рейдон — ничуть не меньше, она была очень славной, душевно щедрой девочкой. И поэтому Тэвиш верил, что их отношения — надолго и всерьез.
И кажущаяся разность вкусов и привычек, внешности, на деле выражала по сути одно: желание проявлять собственную личность, готовность это делать, без смущения перед другими. Благо, проявить было что. И личность, и темперамент. Сколь бы сдержанным и солидным мистер Дейн снаружи не выглядел, Тэвиш его хорош знал. И понимал, что в душе он тот еще авантюрист. Иначе не создал бы "Дейн Дефеншен" и не привел к такому успеху.
Так что и не удивительно, что мисс Рейдон с кровати встать не может после того, как они отношения налаживали. Лишь бы эту самую кровать не сломали рано или поздно, все же хорошая антикварная вещь. Жалко. С другой стороны, ради счастья хороших людей и кроватью можно пожертвовать.