Ужасная саба и ее хозяин

Чаусова Елена

Она не могла не стонать и не вскрикивать даже и без его приказа. Ощущения в сосках после того, что Эйдан с ними сделал, не прошли — такое вообще не проходило быстро, и Лейтис знала, что будет их ощущать еще и в Оксене — и это было прекрасно. Ощущения на попке были совсем свежими и остро жгучими. И она жаждала Эйдана невероятно, так что, стоило ему войти в нее, тем более так неслабо, как она начала вскрикивать, наслаждаясь всей гаммой ощущений. Между криками она время от времени выговаривала: "О, хозяин Эйдан" — срываясь на стоны, выражая все восхищением им.

— Ты моя строптивая. Ты моя чудесная. Ты моя развратная саба. Самая замечательная. Восхитительная. Вот так хозяин тобой гордится.

Вот так тебя любит. Вот так. Еще, моя милая. Стони еще. Еще. Вот так. Вот так хозяин тобой восхищается, — приговаривал Эйдан, все ускоряясь, трахая ее со все большей страстью, крепче стискивая руку у нее на заднице, то и дело тиская грудь, оттягивая ее голову за волосы, а потом крепко обхватил рукой, прижался к ней сзади и сжал зубы у нее на плече. Не больно, но крепко, будто хотел и так тоже показать, что Лейтис — его. Что он ее хозяин. Эйдан хрипло застонал и ускорился еще, входя в нее глубоко, на всю длину.

— И я. Вас. Люблю. Хозяин Эйдан, — она выкрикнула это, не думая уже ни о чем. Не думая, просто ощущая потребность ответить ему, чтобы он знал, что она не просто так тут стонет и ахает, подаваясь за его движениями, чтобы он знал, что она его любит вот такого, и нежного тоже, разного, всякого, ее замечательного хозяина Эйдана. Просто Эйдана. Дени. Мистера Дейна. Всего вместе взятого. Казалось, ее чувств сейчас столько, что от них можно было взорваться или кричать о них, кричать, чтобы Эйдан знал, какой он необходимый для нее.

— Де-е-евочка моя, — ласково протянул он, целуя только что прикушенное плечо, замедлив свои движения, проникая в нее так же глубоко, но теперь — томительно-неторопливо, раз, другой, третий, а потом вошел с силой, насадив ее на себя, выдохнув со стоном: — Единственная. Любимая. Лейтис, — на каждом слове толкаясь в нее так же сильно, жестко и страстно. А потом снова, снова, снова, продолжив трахать ее в том же бешеном ритме.

Лейтис в ответ на это могла только с наслаждением вскрикивать, так часто, что это сливалось в один единый восторженный крик, и взлетать, уноситься куда-то вдаль от этого невероятного чувства единения с Эйданом. Выше, выше — до самого пика удовольствия, которое накрыло их одновременно и завершилось общим криком и стоном наслаждения, и сладкими судорогами, которые продолжались долго, пока Эйдан продолжал прижимать ее к себе, беспорядочно и торопливо целуя в плечо.

А потом он развязал ремень и буквально упал в свое большое черное кресло, потянув Лейтис за собой, к себе на колени, и, устроив в своих объятьях поудобнее, нежно поцеловал.

— Самая чудесная, моя Лейтис, — сказал он полушепотом, неторопливо поглаживая ее по боку. — Люблю тебя.

— И я тебя люблю, Дени, — тихо ответила Лейтис, положив голову на его грудь. С ним было уютно. После того, как они устраивали такие буйства, на нее нисходило умиротворение, и сейчас Лейтис думала о том, что ее любимый все-таки совершенно удивительный человек, такой многогранный и разный, и хотя она понимала, что такое "Дейн Дефеншен", даже немного посмотреть вблизи на созданную Эйданом компанию очень впечатляло. И он действительно сможет помочь ей получить образование — с его-то возможностями, так что не стоит так переживать, когда Эйдан ее всячески поддерживает.

Главные корпуса Оксенского магического университета выглядели, как старинный замок, и это сразу настраивало на определенный лад, стоило войти на его территорию. Лейтис доводилось бывать здесь несколько раз и раньше, но теперь все было совсем иначе: она пришла на собеседование, простой абитуриенткой, а не с "официальным торжественным визитом". И столетия славы, заслуг и традиций Оксена прямо-таки давили на нее своими масштабами.

На ее приглашении значился вовсе не тот корпус, где располагался ректорат, а тот, где находился непосредственно факультет алхимии. Третий этаж, дверь, ничем не выделяющаяся из ряда старинных деревянных дверей, кроме таблички с надписью: "Профессор М. Хиггис". Лейтис вежливо постучала и открыла дверь, ожидая увидеть там что-то вроде такой же комиссии, как в Королевском медицинском колледже, но за дверью обнаружился только небольшой уютный кабинет, где за письменным столом сидел благообразный пожилой мужчина в рубашке и свитере в веселенький узорчик с оленями. Он сдвинул на нос очки в тонкой золотистой оправе и с интересом уставился на нее.

— Добрый день. Вы мисс Рейдон? — поинтересовался мужчина, очевидно, тот самый "профессор М. Хиггис".

— Добрый день, да, это я, — немногословно согласилась Лейтис. Ужасно не хотелось ляпнуть что-то особенно глупое в этих стенах.

— Проходите, присаживайтесь, — профессор указал ей на кирпичного цвета кресло перед столом. — Меня зовут Морган Хиггис, я доктор алхимии и преподаватель магической фармацевтики здесь, в Оксене. Ваше резюме меня очень заинтересовало, мисс Рейдон, очень. У вас определенно есть талант, причем нестандартный, как это водится у сабов. Так что я безмерно рад, что вы выбрали для обучения именно мою специализацию. И был бы еще больше рад вас учить.

— Для меня большая честь, профессор Хиггис, что вы заинтересовались моим резюме, и уж тем большей честью было бы учиться в подобном заведении, — с привычной вежливостью ответила Лейтис.

Способности у сабов и впрямь отличались от того, что могли стабильные маги, в самые неожиданные стороны. Что и не удивительно, когда два разных дара смешиваются в одном человеке. Обычно ребенок наследовал способности либо от одного, либо от другого родителя, а вот сабам доставались оба дара сразу. И смешивались они самым причудливым образом — так получалась нестабильная, зато способная на неожиданные вещи магия. "Толку, правда, с этих возможностей, когда ты ими одно мороженое делать можешь", — тоскливо подумала Лейтис.

Впрочем, профессор продолжил этим самым возможностях очень активно радоваться:

— Я ваши документы подробно изучил, все, что вы о себе писали — и про особенности вашего дара, и про домашнее обучение, и про самостоятельные эксперименты, весьма интересные, должен заметить. Но у меня есть вопрос. Мисс Рейдон, почему вы именно сейчас решили поступать в высшее учебное заведение? А не продолжили самообучение?

— А я не так давно заключила помолвку, — довольно сообщила Лейтис. — И моему жениху нужно было время, чтобы понять, могу ли я заниматься магией без его присмотра. Вот недавно он пришел к выводу, что достаточно меня стабилизирует, и выдал мне почти все права. И я сразу подала документы.

Рассказала она все это очень гордо, потому что для нее это было большим достижением. Может быть, первым достижением в жизни, которым она могла похвастать, как саба.

— Прекрасно, мисс Рейдон. Из того, что я знаю о вас, я мог предположить, что вы отлично справляетесь со стабилизацией своей магии — у вас почти не бывает осечек при целенаправленных воздействиях. И рад услышать подтверждение из первых уст, что все даже лучше, чем я предполагал. А еще — очень одобряю вашего жениха, за то, что он поддерживает ваше стремление к знаниям, это одна из самых больших ценностей, которые есть у человека, — тут профессор Хиггис хлопнул в ладоши, потер руки и деловито сообщил: — Ну-с, поскольку вы взрослый ответственный человек, и это подтверждено юридически, давайте обсудим дальнейшее как взрослые люди. С вашим поступлением по квоте есть одна важная проблема…