Ужасный век. Том I
Шрифт:
— Подними руки.
Тихий, спокойный голос. И самого Фиделя звук, с которым замок подготовили к выстрелу, совсем не обеспокоил. Какой смысл волноваться? Он всё равно ничего не сумел бы поделать, это очевидно.
Как его нашли здесь? Что вообще происходит? Любопытные, конечно, вопросы… Но бестолковые. Сейчас от Фиделя зависело лишь одно: застрелят ли его сразу. Может, стоит сделать глупость — и пускай всё кончится в тёмной арке? Лучшие люди Тайной канцелярии умирали в куда более неприглядных местах. Далеко от родины, а не почти в центре столицы. Уже неплохой жребий!
Но Фидель всё-таки поднял руки. Пусть всё идёт так, как идёт. Возможно, у него остались какие-то шансы. Но точно не в открытом бою.
— Выше. Высоко над головой.
— Как вам будет угодно. У меня только эспада, не нервничайте.
— Заткнись. Иди вперёд.
Тайных дел мастер повиновался. Впереди был проходной двор, но нелепо и мечтать о том, чтобы противоположная арка не оказалась перекрыта. Деваться некуда.
За длинной аркой было светлее, глаза не сразу привыкли к этому. Фидель машинально сосчитал людей во дворе: по одному в углах, двое у выхода на параллельную улицу. Посреди двора стояла небольшая карета, причём дорогая. Не чета той, в которой недавно ехал тайных дел мастер. И лошади породистые!
Неожиданная подножка, удар коленями об землю — и нос Фидель об неё не расквасил лишь потому, что его схватили за шиворот. Дуло упёрлось в затылок, с перевязи сняли клинок. Фиделя быстро обыскали: понятное дело, такие парни на слово не поверят. И правильно ему не поверили: спустя мгновение ножа за голенищем больше не было.
— Туда. — прозвучало одновременно с тем, как открылась дверь кареты.
Фидель спокойно забрался бы внутрь и сам, но его почти затолкали. Тайных дел мастер несколько раз моргнул, стараясь разглядеть единственного человека внутри. А разглядев, узнал его тут же: с превеликими облегчением и удивлением.
— Должен признать, Фидель Ривера, ты весьма меня впечатлил.
Лопе де Гамбоа, вальяжно закинув ногу на ногу, смотрел на Фиделя с улыбкой — но таким же острым взглядом, как прежде. Они виделись второй раз в жизни, поскольку должность Фиделя личных встреч с третьим секретарём Тайной королевской канцелярии не предполагала.
— Служу королевству.
Карета закачалась на рессорах: люди забирались на подножку и облучок. Внутрь же никто не сел.
— Всё в порядке, похоже. Верните Фиделю оружие: уверен, никакой глупости он уже не сделает.
Чья-то рука протянула Фиделю эспаду.
— И нож.
Этот нож был тайных дел мастеру куда дороже меча. Единственная вещь, вызывающая чувство привязанности. Фидель даже оставил клинок в таверне Педро, когда уезжал в Тремону. Нельзя было брать с собой оружие.
— Хулиан, трогай! В канцелярию.
Экипаж пришёл в движение: не без труда развернулся в тесном дворе, затем выехал на улицу. Огни большого города замелькали сквозь кружевные занавески. Лопе де Гамбоа не шевелился, ничего не говорил. Наверное, сам ожидал вопросов.
— Это были тремонцы? — первое, что пришло Фиделю в голову.
— Они самые. Лоренцо Монтоливо знал об их приезде, однако не мог рассказать, как подлецов найти. Они не такие уж глупые! На подобную рыбу не ходят с острогой: потребны крючок и хорошая наживка.
Вот, значит, какую роль сегодня исполнил Фидель. Непонятно только, какой смысл провоцировать ещё одну бойню в городе, рискуя и упустить шпионов, и потерять Фиделя — не самого, как он смел надеяться, бесполезного человека. Об этом и был следующий вопрос: нечаянный, потому что не следовало спрашивать подобное.
— А здесь, Фидель Ривера, уместна другая метафора. Уже охотничья: предпочитаю убивать одним выстрелом пару уток. Ты обратил на себя внимание, но я многократно проверяю людей, которым планирую доверять. Было любопытно взглянуть, как ты выкрутишься из серьёзной передряги. Вот мы и решили, что будет хорошей идеей подсунуть тремонцам тебя: под видом человека, который их заинтересовал.
Фидель едва не рассмеялся. Это ведь шутка с двойным дном! Знали бы тремонцы, что у них практически в руках был не какой-то бумагомарака из Первого секретариата, пусть даже обладающий ценными сведениями… Незваные гости Марисолемы могли поквитаться с человеком, убившим брата их ненаглядного герцога. Прирезавшим его собственными руками. И никогда о том не узнать, вот потеха!
— Их было человек десять. Многовато…
— Всего их дюжина, а за волком в овечьей шкуре пошло девять: ты почти верно сосчитал. Это удивительно, учитывая обстоятельства! Тремонцы делают кое-какие успехи, но мне отрадно видеть, что им по-прежнему далеко до Тайной канцелярии Её Величества. Грубая работа, согласись. Не в твоём стиле.
— Не в моём. Они работают топорно.
— Да, «топорно»… Отличное слово. Просторечное, но точное. Тремонцы рубят там, где мы делаем точный, тонкий надрез. Итак: ты убил четверых, а четверо тех, от которых оторвался, уже арестованы. Уверен, до утра будут схвачены и оставшиеся.
— Вы сказали «девять». Был ещё всадник.
— Да, именно «был». Ещё раз поздравляю, Фидель Ривера: ты окончательно подтвердил свою репутацию. Я как раз подыскивал именно такого человека… Того, кто способен на многое, но мало кому известен.
Фидель сейчас с удовольствием разразился бы бранью, но пришлось сдержаться. Не самая безобидная из проверок, что говорить, а роль живца — тем более не отрадная. Он всегда был для Тайной канцелярии пешкой: той самой, которая способна съесть любую фигуру, но которую без колебаний подвергнут опасности, когда это выгодно. Или вовсе принесут в жертву. Да, ощущение знакомое. Но к такому не привыкнешь.
Зато был добрый знак: Лопе де Гамбоа охотно рассказывал Фиделю детали, совершенно его не касающиеся. Так могут говорить только в двух случаях: плохом или хорошем. На плохой эта ситуация совсем не походила. А значит, Педро оказался прав! Только что Фидель поднялся по карьерной лестнице — и как знать, сколько ступенек разом перемахнул…
Лопе де Гамбоа продолжал:
— Итак, Фидель, мы расстанемся у Тайной канцелярии. Я выйду, а ты поедешь дальше, но ни о чём не беспокойся. Тебя отвезут в приятное место. И там о герое вечера славно позаботятся: получишь всё, чего пожелаешь. Ты не ранен?